Сергей Кургинян - Суть времени #30
Но нам, хотя бы сейчас – в самый катастрофический для России период, период невероятной безысходности, – чтобы выйти из тупика, необходим внятный ответ на вопрос, ПОЧЕМУ Россия несовместима с капитализмом. В чем именно тайна этой несовместимости?
Признаем очевидное.
Двадцать лет назад Россия снова закрутила роман с капитализмом. На этот раз с еще более катастрофическими последствиями, нежели в феврале 1917 года. При этом катастрофа Февраля, она же катастрофа несостоятельности тогдашней буржуазии как господствующего политического класса, длилась чуть более полугода. Теперешний роман новой постсоветской России с новым капитализмом длится двадцать лет. За эти двадцать лет капитализм не создал ничего, а разрушил все.
Наши противники обвиняют в этом Россию, которая лишь имитирует согласие на брак с капитализмом. А на самом деле по-прежнему культивирует в себе сосредоточенную и упрямую антибуржуазность.
А раз так, говорят наши противники, то нужны любые, самые радикальные средства побуждения России к капитализму. Да-да, еще более радикальные, чем ранее. Десоветизация на манер денацификации, внешнее управление. Если надо, то и расчленение. Все это – для вящей славы капитализма.
Ведь если он не состоится, причем по-настоящему, без дураков, то последствия будут еще более ужасными, чем десоветизация, внешнее управление, расчленение и так далее.
Ведь только в капитализме спасение, только в нем выход, только он хоть что-то может как-то удержать на плаву.
Еще до того, как наша борьба с нашими противниками вступит в решающую фазу, нам нужно для самих себя получить четкий ответ на вопрос – так ли это. А может быть, наши противники правы? Может быть, действительно, только в капитализме спасение? Может быть, в этом случае и впрямь надо подавлять любыми средствами то отторжение, которое веками мешает обуржуазить Россию?
Для того чтобы получить честный и глубокий ответ на этот вопрос, нужна новая аналитика капитализма, которая существенным образом переосмыслит все, что связано с его прошлым, и даст возможность заглянуть в его будущее.
При этом нам нужна не антикапиталистическая пропаганда и агитация. Нам нужен теоретический аппарат, позволяющий ответить честно на вопрос о сути и перспективах капитализма. А значит и о том, в чем состоит вывод России из нынешнего ее кошмарного состояния? В том, чтобы любой ценой капитализировать страну, – или в чем-то другом?
Не будем предвосхищать ответ на этот вопрос.
Не будем работать под идею.
Исследуем капитализм с предельной научной честностью, опираясь на тот аппарат, который учтет все: и объективные достижения западного капитализма, и крах антикапиталистического СССР, и унизительный кошмар последнего капиталистического двадцатилетия.
Глава 2. Отречение и отреченцы
Двадцать лет назад под лозунгом возврата в мировую цивилизацию (то бишь, в капитализм), под лозунгом ускоренного обретения «нормальной жизни» (то бишь, капитализма) произошло фундаментальное отречение от собственного исторического пути во имя ускоренного построения «светлого капиталистического будущего».
Особый цинизм состоял в том, что это отречение было оформлено как возвращение к исконным национальным традициям, которые растоптали «гады-большевики».
Отреченцы дозировано использовали досоветскую символику и семантику. Расчленяя империю и растаптывая все ценности, которые ее создали, отреченцы предъявляли народу антисоветский псевдоимперский суррогат. Они фактически не скрывали при этом, что речь идет именно о суррогате, который должен примирить с их новой политикой широкие слои российского общества.
При этом отреченцы не скрывали своего презрения к этим самым широким слоям. Воодушевленные тем, что «слои» уже поддержали их, выбрав Ельцина в июне 1991 года президентом РСФСР, отреченцы относились к поддержавшему их населению как к быдлу, «пиплу», который «схавает» любой суррогат.
Можно и нужно обсуждать причины, по которым вот уже двадцать лет в России длится страшный сон отреченчества. И нельзя не признать очевидное: этот сон не мог бы длиться так долго, если бы Россия не получила страшные повреждения.
Сон отреченчества беспрецедентно долог. Его последствия – кошмарны и унизительны. Это касается всего: образования и здравоохранения, промышленности и сельского хозяйства, обороны и безопасности, правопорядка и демографии.
Все это не позволяет отмахнуться от вопроса о том, жива ли страна вообще. Оставим дежурных оптимистов наедине с теми, кто дежурно внимает их дежурным восклицаниям по поводу того, что Россия «встала с колен». И честно спросим себя: идет ли речь о невероятно долгом и кошмарном сне – или же о смерти страны?
Задавшись этим вопросом, не будем играть в поддавки. А будем тщательно измерять параметры, которые позволяют получить правдивый ответ на этот страшный вопрос. И признаем, что Россия, встав на капиталистический путь уродливым как никогда образом, получила страшную травму. Но, тем не менее, она жива. И понемногу выходит из своего двадцатилетнего сна, весьма похожего на коматозное состояние.
Не надо сладких иллюзий. Россия еще не проснулась полностью. Она по-прежнему колеблется между жизнью и смертью. Весьма велика возможность, что силы, которым нужна именно смерть России, добьются искомого. Но как бы велика ни была эта возможность, шанс на жизнь у России есть. И этот шанс необходимо использовать полностью. Непростительны здесь любое безволие, любая апатия, любые ссылки на бесконечную слабость друзей России и бесконечную силу ее врагов.
Но что должно быть предложено России, которую капиталистический соблазн уже довел до коматозного состояния? Тот же капитализм, но в неизмеримо большей дозе плюс подавление всего антикапиталистического? А если антикапиталистична вся традиция? Тогда ее надо подавлять всю целиком? Но что тогда останется от России?
Глава 3. На подступах к методу
Нам нужен метод, способный в полной мере раскрыть содержание современной эпохи. Ведь именно от ответа на вопрос об этом содержании зависит все остальное.
Дает ли эта эпоха шанс чему-либо, кроме капитализма? И если да, то чему?
Понятно, что если такого шанса нет, то крах России фактически неизбежен. А если что-то и сохранится в результате мутации духа, смены ядра, ломки культурной матрицы, то сохранившееся уже не будет Россией. Но если такой шанс есть, то может ли Россия им воспользоваться?
Уже на подступах к ответу, который носит буквально судьбоносный характер, надо договориться о методологии, позволяющей получить искомый ответ, не поддаваясь ни соблазну пропагандистского упрощенчества, ни соблазну бесконечных академических умствований.
Политическая методология имеет три базовых элемента – честность, ум и волю. Именно от честности, ума и воли тех, кто ищет выход из тупика, зависит, удастся ли из этого тупика действительно выйти.
Начнем с честности. Весь мир говорит о том, что Россия проиграла «холодную войну». И что державы-победительницы ведут себя теперь с Россией так, как и подобает себя вести победителям с побежденным. Неужели у нас до сих пор не хватает честности на то, чтобы признать: «Да, налицо именно факт унизительного, чудовищного разгрома»?
Чего мы боимся, прячась от очевидности? Того, что эта очевидность раздавит так называемые здоровые силы? Здоровые силы – это стойкие силы. Поэтому бояться тут нечего. Тот, кого подобное признание может раздавить, и так будет раздавлен при первых же серьезных испытаниях.
Итак, издержки минимальны, а приобретения огромны. Признание факта унизительного, чудовищного поражения мобилизует стойких, мужественных людей. Пережив этот факт по-настоящему, такие люди не сломаются, а, напротив, обретут особые силы. Воистину – тяжкий млат, дробя стекло, кует булат.
Признание своего поражения, переживание поражения как величайшей трагедии станет этим тяжким млатом. В огне особого переживания, которое с эпохи Древней Греции и поныне называют «катарсис», родится булат – новый человеческий материал, который один лишь может спасти Россию от почти что неминуемой смерти.
Обсудив то, что касается честности, перейдем к уму.
Проиграла ли Россия в 80-е годы ХХ века «холодную войну»? То, что она проиграла какую-то войну, безусловно. Но была ли эта война той канонической «холодной войной», о которой говорили классики антисоветизма?
Один из умнейших антисоветчиков, Збигнев Бжезинский, написал книгу «Победа без войны». Тем самым он подчеркнул, что состязание, проигранное Россией, носило более сложный характер, чем классическая война, пусть даже и холодная. Нам абсолютно необходимо понять, какое именно состязание мы проиграли. Тут недопустима никакая неточность. Потому что враг намерен повторить все те же приемы и добить Россию окончательно. Нам нужна поэтому полная – глубокая и беспощадная – аналитика явления, именуемого перестройкой. Тем более, что все уже понимают: России теперь, двадцать лет спустя, навязывается новая перестройка, «Перестройка-2». И именно эта перестройка, коль скоро ей не удастся дать отпор, станет окончательной русской смертью.
