Сергей Лавров - Историческая перспектива внешней политики России

На протяжении по крайней мере двух с лишним последних столетий любые попытки объединить Европу без России и против нее неизменно оканчивались тяжелыми трагедиями, преодолевать последствия которых всякий раз удавалось лишь при решающем участии нашей страны. Имею в виду, в частности, наполеоновские войны, по завершении которых именно Россия выступила спасительницей системы международных отношений, основанной на балансе сил и взаимном учете национальных интересов и исключающей тотальное доминирование на европейском континенте какого-либо одного государства. Мы помним, что император Александр I принял самое непосредственное участие в выработке решений Венского конгресса 1815 г., которые обеспечивали развитие континента без серьезных вооруженных конфликтов на протяжении последующих сорока лет.

Кстати, идеи Александра I можно в определенном смысле считать прообразом концепции подчинения национальных интересов общим целям, имея в виду прежде всего поддержание мира и порядка в Европе. Как говорил российский император, «не может быть более политики английской, французской, русской, австрийской; существует только одна политика – общая, которая должна быть принята и народами, и государями для общего счастья».

Венская система была разрушена опять-таки на волне стремления вытолкнуть Россию на европейскую обочину, которым был одержим Париж в период правления императора Наполеона III. В попытке сколотить антироссийский альянс французский монарх был готов, как незадачливый гроссмейстер, жертвовать всеми остальными фигурами. Чем это обернулось? Да, Россия потерпела поражение в Крымской войне 1853–1856 гг., последствия которой ей через не очень продолжительное время удалось стряхнуть с себя благодаря последовательной и дальновидной политике канцлера Александра Михайловича Горчакова. Что же касается Наполеона III, то его правление закончилось в немецком плену, и кошмар франко-германского противостояния на долгие десятилетия навис над Западной Европой.

Приведу еще один эпизод, связанный с Крымской войной. Как известно, австрийский император тогда отказался помочь России, которая за несколько лет до этого, в 1849 г., пришла ему на выручку в период венгерского восстания. Известны слова, сказанные по этому поводу австрийским министром иностранных дел Феликсом Шварценбергом: «Мы поразим Европу своей неблагодарностью». В целом можно сказать, что разбалансировка общеевропейских механизмов запустила процессы, которые привели к развязыванию Первой мировой войны.

Отмечу, что и тогда российская дипломатия выступала с идеями, опережающими свое время. Сейчас не очень часто вспоминают о созванных по инициативе императора Николая II Гаагских мирных конференциях 1899 г. и 1907 г., которые были первыми попытками договориться о том, чтобы развернуть вспять гонку вооружений и подготовку к разрушительной войне.

Первая мировая война привела к гибели и бесчисленным страданиям миллионов людей и крушению четырех империй. В этой связи уместно вспомнить еще об одном юбилее, который предстоит в будущем году, – столетии русской революции. Сейчас остро стоит задача выработки сбалансированной, объективной оценки тех событий, тем более в условиях, когда, особенно на Западе, находится немало желающих использовать эту дату для новых информационных атак на Россию, представить революцию 1917 г. в виде какого-то варварского переворота, чуть ли не столкнувшего под откос последующую европейскую историю. Хуже того – поставить советский режим на одну доску с нацизмом, возложить на него часть ответственности за развязывание Второй мировой войны.

Без сомнения, революция 1917 г. и последовавшая Гражданская война были тяжелейшей трагедией для нашего народа. Однако трагедиями были и все другие революции. Это не мешает, скажем, нашим французским коллегам превозносить свои потрясения, которые помимо лозунгов свободы, равенства и братства принесли гильотину и реки крови.

Невозможно отрицать, что русская революция была величайшим событием в плане воздействия на мировую историю, причем воздействия неоднозначного и многопланового. Она стала своего рода экспериментом по реализации на практике социалистических идей, имевших тогда широчайшее распространение в Европе, и ее поддержка со стороны населения опиралась в том числе на стремление значительной его части к социальной организации при опоре на коллективные, общинные начала.

Для серьезных исследователей очевидно огромное влияние преобразований в Советском Союзе на процессы формирования так называемого социального государства или «общества всеобщего благоденствия» в Западной Европе в период после Второй мировой войны. Правительства европейских государств пошли на внедрение беспрецедентных мер социальной защиты именно под воздействием примера Советского Союза и в стремлении выбить почву из-под ног левых политических сил.

Можно сказать, что сорок лет после Второй мировой войны стали удивительно благоприятным периодом для развития Западной Европы, которая была избавлена от необходимости принятия собственных крупных решений и под своего рода «зонтиком» американо-советского противостояния получила уникальные возможности спокойного развития. В этих условиях в западноевропейских странах были отчасти реализованы идеи конвергенции капиталистической и социалистической моделей, которые в качестве предпочтительной формы социально-экономического прогресса выдвигались Питиримом Сорокиным и другими выдающимися мыслителями двадцатого столетия. А теперь мы в течение уже пары десятков лет наблюдаем и в Европе, и в США обратный процесс: сокращение прослойки среднего класса, усиление социального неравенства, демонтаж механизмов контроля крупного бизнеса.

Бесспорна роль, которую Советский Союз сыграл в вопросах деколонизации, в подтверждении в международных отношениях таких принципов, как независимое развитие государств, их право самостоятельно определять свое будущее.

Не буду подробно останавливаться на моментах, связанных со сползанием Европы ко Второй мировой войне. Очевидно, что здесь опять роковую роль сыграли антироссийские устремления европейских элит, их желание натравить на Советский Союз гитлеровскую военную машину. И вновь выправлять положение дел после этой страшнейшей катастрофы пришлось с ключевым участием нашей страны в определении параметров и европейского, и теперь уже мирового порядка.

В этом контексте разговоры о «столкновении двух тоталитаризмов», которые сейчас активно внедряются в европейское сознание, в том числе на уровне школьных учебников, безосновательны и безнравственны. Советский Союз, при всех пороках существовавшей тогда в нашей стране системы, не ставил перед собой цели уничтожения целых народов. Вспомним Уинстона Черчилля, который всю свою жизнь был принципиальным противником СССР и сыграл большую роль в развороте от союзничества времен Второй мировой к новому противостоянию с Советским Союзом. Он, тем не менее, вполне искренне признавал: «Концепция добронравия – жить по совести – это по-русски».

Кстати, если честно смотреть на положение небольших европейских государств, которые раньше входили в Варшавский договор, а теперь – в НАТО и ЕС, то очевидно, что речь должна идти отнюдь не о переходе от подчинения к свободе, о чем так любят рассуждать западные идеологи, а скорее о смене лидера. Об этом недавно хорошо сказал российский президент Владимир Путин, да и представители этих стран за закрытыми дверями признают, что не способны принимать сколь-либо значимые решения без отмашки из Вашингтона и Брюсселя.

Думается, в контексте столетия русской революции нам очень важно глубоко осознать непрерывность российской истории, из которой невозможно вымарать какие-то отдельные периоды, и важность синтеза всего массива наработанных нашим народом позитивных традиций и исторического опыта в качестве основы для энергичного продвижения вперед и утверждения по праву принадлежащей нашей стране роли одного из ведущих центров современного мира, поставщика ценностей развития, безопасности и стабильности.

Послевоенный миропорядок, опиравшийся на противостояние двух систем, был, разумеется, далек от идеального, но он, тем не менее, позволил сохранить основы международного мира и избежать самого страшного – искушения прибегнуть к массированному применению оказавшегося в руках политиков оружия массового уничтожения, прежде всего ядерного. Укоренившийся на Западе в связи с распадом Советского Союза миф о победе в холодной войне оснований под собой не имеет. Это была воля народа нашей страны к переменам, помноженная на неблагоприятное стечение обстоятельств.

Эти события привели, без преувеличения, к тектоническим сдвигам в международном ландшафте, к серьезнейшему изменению всей картины мировой политики. При этом выход из холодной войны и связанного с ним непримиримого идеологического противостояния открывал уникальные возможности для переустройства европейской архитектуры на принципах неделимой и равной безопасности и широкого сотрудничества без разделительных линий.