Андрей Сухомлинов - Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела
Приговор в отношении Берия, Меркулова, Гоглидзе и Кобулова оставлен без изменения, поскольку, по мнению Военной коллегии Верховного суда РФ указанный выше закон к ним применен быть не может: они не являются жертвами политических репрессий. Поэтому и пересмотр дела в рамках этого закона в отношении их невозможен. А другого закона нет. Таким образом, они продолжают оставаться изменниками родины и шпионами.
Ну, что сказать? Конечно, руки их по локоть в людской крови. Они ошибались, совершали тягчайшие преступления усердствуя и выполняя незаконные распоряжения власти, не смея ей перечить. Но убежден, что шпионами и изменниками родины они никогда не были. А поэтому и должны отвечать по другим законам. Каким? Об этом и многом другом пойдет речь в моей книге.
Глава 1
Рывок к власти, или Начало конца
Итак, 1953 год. Почувствовав ослабление быстро стареющего 73-летнего Сталина и зная о состоянии его здоровья, окружение начало «подготовку» к приближавшейся сталинской смерти. Положение усугублялось тем, что вопрос о преемнике остро никогда не поднимался, а намекнуть на это вождю мог только самоубийца. К концу 1952-го самый сильный тандем Маленков — Берия, казалось бы, прочно овладел инициативой, прежде всего потому, что опирался на спецслужбы, плюс к этому Маленков держал в руках весь партийный и советский аппарат. Надо сказать, что последний, не обладая качествами лидера, нуждался в Берия. Поэтому их союз был скорее вынужденным, чем добровольным. Действуя совместно, каждый из них мечтал править единолично.
Сталин в последний год жизни сильно опасался за свою жизнь. Скорее всего он понимал что удар может последовать со стороны ближайшего окружения. Ведь, когда ты стоишь первым в очереди к трону, очень трудно не поддаться искушению ускорить свой приход к власти. До сих пор кочует версия о том, что Сталин был отравлен. Это чепуха. Сталин умер, как все смертные, прожив ровно столько, сколько ему было отмерено. Давайте еще раз вспомним, как это было.
Ночь с 28 февраля на 1 марта Сталин провел на «ближней» даче за столом вместе с Берия, Маленковым, Хрущевым и Булганиным. Расстались около четырех утра, и вождь отправился спать в малую столовую. Это был обычный сталинский распорядок. Просыпался он поздно, часов в одиннадцать-двенадцать. Но в этот день — 1 марта ни в двенадцать, ни в час, ни в два Сталин из малой столовой не вышел. Охрана забеспокоилась, но верного Власика рядом не было: с подачи самого вождя он уже три месяца находился в тюрьме. Власик непременно приказал бы войти в комнату, а тех, кто находился в то утро на «ближней», сковал страх.
Судя по всему, удар случился утром 1 марта. Сталин не выходил из своей комнаты весь день 1 марта. Охрана с нарастающей тревогой и страхом продолжала ждать до девяти вечера и только тогда решилась войти. Вождь лежал у стола.
Перепуганные офицеры охраны положили Сталина на диван и бросились звонить. Нет, не врачам. Берия и другим соратникам. Нашли не сразу. Берия и Маленков появились около одиннадцати часов вечера. Посмотрев на Сталина, Берия вдруг обрушился на охрану: «Вы что. не видите, он просто заснул и храпит во сне!» И уехал. Вслед за ним отбыл Маленков.
Сталина перенесли на диван в большой столовой. еще целую ночь 2 марта вождь, пораженный инсультом, пролежал без всякой врачебной помощи. Первый медицинский осмотр состоялся лишь в семь утра 2 марта. Таким образом, всесильный Сталин дожидался врачей почти сутки.
Агония продолжалась три дня, а у смертного одра уже вовсю развернулась борьба за «наследство». До сих пор считалось, что, узнав о диагнозе, претенденты на трон затаились, как бы готовясь к решающей схватке после кончины вождя. Однако есть документы, которые говорят об обратном. Уже 2 марта сразу после врачебного осмотра соратники дважды собирались в сталинском кремлевском кабинете. Утром и вечером. Вынесли решение о круглосуточном дежурстве членов Президиума ЦК у постели больного Сталина; в этих заседаниях принимали участие не только фавориты Маленков, Берия, Булганин и Хрущев, но и утратившие доверие вождя Молотов, Ворошилов и Микоян. Нет сомнения, что раздел портфелей начался именно на этих заседаниях 2 марта.
Жизнь еще теплилась в умирающем теле вождя, но все уже понимали, что осталось совсем немного. Но и исключать его из команды раньше времени нельзя. Сталина оставляют в руководстве страны номинально. В общем списке.
На 20 часов 5 марта 1953 года вновь избранный состав Президиума ЦК КПСС выглядел так: И. Сталин, Г. Маленков, Л. Берия. В Молотов, К. Ворошилов, Н. Хрущев, Н. Булганин, Л. Каганович, А. Микоян. М. Сабуров, М. Первухин. Итого 11 человек. Первым в этом списке стоял, как видите, Сталин.
Через час и пятьдесят минут этот список уменьшится на одного человека. Вождь умрет.
Теперь власть уже делили в открытую. Смерть Сталина стала самым надежным «союзником» в этой борьбе.
Вперед, как и ожидалось, вырвалась связка Маленков — Берия, Маленков по предложению Берия становится председателем Совета Министров, Берия и Молотов — его первыми заместителями, причем Берия возглавил Министерство внутренних дел слитое с Министерством госбезопасности. Великолепная позиция перед решающим броском!
Все, кто видел Берия в те дни. отмечают, что он был возбужден и деятелен. Он был явно сильнее всех остальных претендентов на власть. И при возможности демонстрировал соратникам свою силу. Даже в общении с членами Президиума ЦК он неожиданно перешел на «ты». А по воспоминаниям сослуживцев, при телефонных разговорах в их присутствии Берия неизменно нарочито не только показывал свое превосходство, а порой высмеивал и унижал членов Президиума ЦК. работая в основном «на публику».
Ему бы затаиться, как Хрущеву, не раскрывать раньше времени своих намерений но он слишком долго шел к власти и потерял осторожность перед последним рывком. Да и привык он действовать быстро и жестко.
В первые же дни после смерти Сталина дружба Маленкова и Берия переросла в тайное соперничество. Но к открытому противостоянию они еще не были готовы. В этих условиях Хрущев вдруг оказался полезным для обоих. Он стал своего рода посредником между Маленковым и Берия и, ловко используя ситуацию, сохранял хорошие отношения и с тем и с другим… До поры до времени… Поначалу именно эта троица решала все вопросы, которые потом выносились на заседание бюро Совмина и Президиума ЦК.
Первый шаг к власти Берия сделал 9 марта в день похорон Сталина, когда на поминках решился поздравить Молотова с 63-летием. (Вот ведь ирония судьбы.) Выбрав удобный момент, Берия шепнул и о подарке. «Подарком» оказалась жена Молотова — Полина Жемчужина, высланная из Москвы по личному приказу Сталина еще в феврале 1949 года за чрезмерную тягу к евреям и освобожденная Берия в эти дни. Скорее всего это был холодный расчет. В грядущей схватке за власть благодарность Молотова могла сыграть немаловажную роль. Этого, правда, не случилось.
Весной 1953 года Берия развернул бурную деятельность. Он забросал Президиум ЦК КПСС записками от имени МВД, добиваясь принятия важнейших постановлений в рекордные сроки, иногда за 2–3 дня. Причем в своих записках Берия не предлагает или просит, а диктует, что делать, используя универсальную фразу: «МВД СССР считает необходимым…»
Так что же предпринимал, говорил и делал Берия в те дни?
4 апреля 1953 года по его инициативе было прекращено знаменитое «дело врачей». Чуть раньше, 27 марта, подписан указ об амнистии. Из двух с половиной миллионов заключенных и подследственных на свободу вышли более миллиона.[2] Затем последовал приказ Берия «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического насилия». И амнистию, и этот приказ многие соратники расценили как популистские шаги, тем более что они сами были замешаны в массовых репрессиях.
Однако планы Лаврентия Берия шли еще дальше. Возглавив после смерти Сталина МВД, Берия получил доступ к материалам, связанным с массовыми политическими репрессиями. Он распорядился рассылать материалы МВД в первичные партийные организации и лично следил за тем, чтобы действия органов внутренних дел широко освещались в печати. В этот период открыто звучало слово «реабилитация».
10 апреля Президиум ЦК КПСС своим постановлением одобрил деятельность Берия по разоблачению преступлений, совершенных в Министерстве госбезопасности. А сам Берия был инициатором строгого наказания бывшего министра С. Игнатьева.
Следующий шаг: он предлагает постановление «Об упразднении паспортных ограничений». Самое парадоксальное — Берия ссылается на практику других стран мира.
Затем появилась записка с предложением «Об ограничении прав Особого совещания при МВД СССР» — страшного и уродливого изобретения сталинского правосудия, действовавшего почти два десятилетия.[3]
