Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.26)

Справедливость этого мнения подтверждает и источник, близкий к полпредству: «Сердюков написал заявление, чтобы попросить прощения за запущенную ситуацию в Пикалево».

На прошлой неделе Медведев заявил, что ротация губернаторов, не справляющихся с кризисом, продолжится, но имел ли президент в виду Сердюкова или другого конкретного губернатора - в пресс-службе президента не сказали.

Во многом судьба Сердюкова зависит от того, как будет урегулирована ситуация в Пикалево, считает политолог Евгений Минченко. Путин потушил пожар, но там еще работать и работать: скорее всего придется закрывать предприятия из-за нерентабельности, искать новые места для работников. Проблема решаемая, федеральный центр проявляет живую заинтересованность, готов помогать и это повышает шансы Сердюкова, заключает Минченко.

http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2009/06/09/199576

«Произошло то, что рано или поздно должно было произойти», - так почти месяц назад было написано в передовице Рабкор.ру об ожидаемой национализации многострадального завода в Пикалёво. Действительно, вопрос о национализации дебатировался по телевидению, и в Госдуме, национализации требовали тысячи жителей, перекрывавших дороги и бравших штурмом местную администрацию, о такой возможности осторожно начинали говорить и в правительстве.

И тем не менее, национализации не случилось. Буквально в день появления передовицы Рабкора был разыгран телеспектакль: премьер Путин с холодной яростью публично отчитывал бледного Олега Дерипаску, выделив в итоге очередной кредит «Базовому элементу» на погашение задолжностей по зарплате и запуск предприятия. Несмотря на то что выступление жителей Пикаёво стало событием общенационального масштаба, главное и самые принципиальные его требования - национализация предприятия и воссоединение его разделенных между тремя корпорациями частей - не только не были удовлетворены, но и вообще не обсуждались всерьез. Более того, в схожих ситуациях на Байкальском ЦБК и дальневосточном «Русском вольфраме», последовавших за событиями в Пикалёво, власти последовательно разрешали проблему простым затыканием дыр из бюджета, не уставая повторять: о национализации не может быть и речи.

Национализация разоряющихся предприятий кажется очевидным и неизбежным выходом для правящих элит в период кризиса, однако на создание такого прецедента в современной России господствующему классу пойти не так легко, как может показаться.

Во-первых, само создание подобного прецедента уже в ближайшие месяцы может обернуться необходимостью национализировать десятки предприятий, подобных Пикалёво. Не случайно котируемый среди неолиберального истеблишмента эксперт Гонтмахер предсказал «сто новых Пикалёво» по всей стране - если правительство все же решится на национализацию. Ведь в случае с Пикалёво нет ровно ничего, что бы отличало это предприятие от множества точно таких же, брошенных на произвол судьбы, разоренных корпорациями, городов-предприятий, разбросанных по всей стране.

Во-вторых, национализация для современного российского правящего класса, в отличие от Западной Европы и США - не просто неприятное, но необходимое временное решение. Недолгая история нового российского крупного капитала прочно связана с грандиозным переделом собственности 1990-х. Именно тогда были заложены основы его легитимности, именно в этом - источник хрупкого консенсуса элит уходящей золотой эпохи путинской стабильности. И именно поэтому недопустимость пресловутого «пересмотра итогов приватизации» была и пока остается «священной коровой» для российского правительства.

Наконец, - и, возможно, это самое важное - национализация по итогам пикалёвских событий была бы не просто смелым управленческим решением, но неизбежно выглядела бы как политический акт, принятый в результате давления массового движения снизу. Такая национализация означала бы и ответственность правительства за сохранение рабочих мест любыми средствами на каждом разорившемся предприятии - то есть радикальный пересмотр до сих пор неизменной неолиберальной повестки.

Все это, тем не менее, не означает, что волна национализации в России невозможна даже до конца этого года. Если сегодня, в момент короткой передышки перед новой волной кризиса, правительство готово отодвигать действительное разрешение ситуации, накачивая корпорации деньгами из стремительно тающих государственных фондов, то уже осенью оно, скорее всего, встанет перед необходимостью принимать принципиальные решения, как бы неприятны они не были.

Вопрос в том, какие формы примет эта национализация, на каких условиях она будет происходить, наконец, что она будет означать для наемных работников. Очевидно, что национализация при сохранении курса на радикальное понижение стоимости рабочей силы будет означать ни что иное, как вариант кризисного управления, с неизбежным сокращением зарплаты, переходом на неполную рабочую неделю и безжалостными массовыми увольнениями. Это будет совсем не та национализация, которой требовали рабочие Пикалёво. И, конечно, это совсем не та национализация, за которую должны бороться левые и рабочие организации.

Для нас национализация со всей необходимостью должна означать:

- твердые гарантии сохранения рабочих мест и текущего уровня заработной платы;

- публичность и прозрачность текущего баланса каждого национализируемого предприятия, безусловную отмену коммерческой тайны;

- контроль трудового коллектива и его организаций - профсоюзов и рабочих комитетов - над управлением предприятием, включая право вето на любые решения администрации, ухудшающие положение работников.

Наконец, необходимо помнить, что даже в таком виде национализация сама по себе не станет спасением от социальной катастрофы капиталистического кризиса. Для восстановления разрушаемой рыночной стихией экономики необходимы глобальные решения, несовместимые с логикой капитализма. И в таких решениях не заинтересован никто, кроме людей труда, кроме каждого из нас.

СТАБИЛИЗАЦИЯ - ХУЖЕ КРИЗИСА

К отечественным чиновникам вновь вернулся привычный оптимизм. Президент прилюдно ругает своего министра финансов, который имел неосторожность признаться, что благоприятная экономическая конъюнктура для России ушла в прошлое, а представители Центрального банка радостно констатируют рост золотовалютных резервов. Все склонны думать, что уже «нащупали дно» кризиса, а долгожданный подъем вот-вот наступит.

Оптимизм и валютные резервы подпитываются одним и тем же источником - ценами на нефть, которые растут, приближаясь к отметке в 60 долларов за баррель.

Казалось бы, опыт прошлого года должен был научить, что ничего хорошего данная тенденция для нас не несет. Рост цен на сырье можно было бы считать серьезной долгосрочной тенденцией, если бы мировая промышленность росла и спрос на топливо увеличивался. Но он продолжает падать. И повышение цен усугубляет это падение. Иными словами, загоняет мировую и отечественную экономику ещё глубже в депрессию.

Повышение цен происходит на спекулятивной основе, биржевые игроки просто перераспределяют и присваивают себе деньги, выделенные правительствами в рамках всевозможных антикризисных программ. До реального сектора эти средства не доходят. По всему миру происходит одно и то же. Спрос падает, люди теряют работу. У нас в стране спрос падает катастрофически именно на ключевые промышленные товары, например, на автомобили.

Играя на повышение, спекулянты на сырьевых и финансовых рынках сегодня делают то же, что уже привело к нынешнему кризису. Они продолжают убивать экономику.

Перед нами классический парадокс рыночной экономики, замеченный ещё Марксом: краткосрочные действия не только не совпадают с долгосрочными, но зачастую и противоположны им, однако игроки должны ориентироваться именно на краткосрочные факторы, иначе проиграют. Спекулянты, контролирующие сырьевые рынки, заинтересованы в росте цен. Игра на повышение легче и выгоднее, чем попытки сделать деньги в условиях падающих цен (хотя технически и это возможно). Деньги уходят из реального сектора. Рано или поздно спад, уничтожающий промышленность и подавляющий потребление, всё равно обрушит цены. Начнется неконтролируемый обвал. Выиграть, играя против реальности, невозможно. Но в краткосрочной перспективе можно нажиться.

Кризис выявляет несостоятельность системы, в конечном счете его жертвой может оказаться весь механизм биржевой торговли, на смену которой придут скоординированные на межгосударственном уровне прямые поставки и долгосрочные контракты. Однако для этого необходимо внести в мировую и национальные экономики хотя бы некоторую долю общественного планирования. Этот вопрос был в значительной мере решен после Второй мировой войны, и парадоксальным образом плановое хозяйство советского блока было немаловажным фактором устойчивости и предсказуемости мировой экономики в целом, обеспечивая стабильный спрос и стабильные поставки в долгосрочной перспективе. А сейчас, когда смешанная экономика повсеместно ушла в прошлое, рыночная стихия демонстрирует свою разрушительную силу.