Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №17 от 14.12.2010

18 (5) января 1918 г.

Всероссийский Центральный исполнительный комитет советов крестьянских, солдатских и рабочих депутатов поручил мне открыть Всероссийское учредительное собрание.

Я хочу указать, что Всероссийский Центральный исполнительный комитет советов крестьянских, солдатских и рабочих депутатов выражает уверенность в полном признании Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета народных комиссаров.

Октябрьская революция зажгла пожар социалистической революции не только в России. Мы не сомневаемся, что искры нашего пожара разлетятся по всему миру и недалек тот день, когда трудящиеся массы всех стран восстанут против своих эксплуататоров.

Мы не сомневаемся в том, что Учредительное собрание, поскольку оно правильно отражает интересы народа, должно помочь советам покончить с классовыми привилегиями. Представители рабочих и крестьян признают права трудового народа на все орудия и средства производства, собственность на которые давала до сих пор возможность господствовать буржуазии. Как в свое время французская революция в конце XVIII столетия провозгласила декларацию прав человека и гражданина, декларацию права буржуазии на свободную эксплуатацию свободного от орудий и средств производства человека, так и наша социалистическая революция должна провозгласить декларацию трудящегося и эксплуатируемого народа.

Всероссийский Центральный исполнительный комитет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов выражает надежду, что Учредительное собрание, поскольку оно правильно выражает волю народа, присоединится к декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа. (Тов. Свердлов читает декларацию.)

После оглашения Я.М. Свердловым «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» большинство членов Учредительного собрания отказалось обсуждать декларацию. Большевики, а за ними и «левые» эсеры покинули Учредительное собрание. Оставшаяся часть Учредительного собрания стала открыто на путь контрреволюции.

19 (6) января ВЦИК принял по докладу Ленина декрет о роспуске Учредительного собрания.«Правда»

19 (6) января 1918 г.

Российская революция с самого начала своего выдвинула советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов как "массовую организацию всех трудящихся и эксплуатируемых классов, единственно способную руководить борьбою этих классов за их полное политическое и экономическое освобождение".

В течение всего первого периода российской революции советы множились, росли и крепли, изживая иллюзии на собственном опыте соглашательства с буржуазией, обманчивость форм буржуазно-демократического парламентаризма, приходя практически к выводу о невозможности освобождения угнетенных классов без разрыва с этими формами и со всяким соглашательством. Таким разрывом явилась Октябрьская революция, передача всей власти в руки советов.

Учредительное собрание, выбранное по спискам, составленным до Октябрьской революции, явилось выражением старого соотношения политических сил, когда у власти были соглашатели и кадеты.

Народ не мог тогда, голосуя за кандидатов партии эсеров, делать выбор между правыми эсерами, сторонниками буржуазии, и левыми, сторонниками социализма. Таким образом, это Учредительное собрание, которое должно было явиться венцом буржуазно-парламентарной республики, не могло не встать поперек пути Октябрьской революции и советской власти. Октябрьская революция, дав власть советам и через советы трудящимся и эксплуатируемым классам, вызвала отчаянное сопротивление эксплуататоров и в подавлении этого сопротивления вполне обнаружила себя, как начало социалистической революции.

Трудящимся классам пришлось убедиться на опыте, что старый буржуазный парламентаризм пережил себя, что он совершенно несовместим с задачами осуществления социализма, что не общенациональные, а только классовые учреждения (каковы советы) в состоянии победить сопротивление имущих классов и заложить основы социалистического общества.

Всякий отказ от полноты власти советов, от завоеванной народом советской республики в пользу буржуазного парламентаризма и Учредительного собрания был бы теперь шагом назад и крахом всей Октябрьской рабоче-крестьянской революции.

Открытое 5 января Учредительное собрание дало, в силу известных всем обстоятельств, большинство партии правых эсеров, — партии Керенского, Авксентьева и Чернова. Естественно, эта партия отказалась принять к обсуждению совершенно точное, ясное, не допускавшее никаких кривотолков предложение верховного органа советской власти признать «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», признать Октябрьскую революцию и советскую власть. Тем самым Учредительное собрание разорвало всякую связь между собой и Советской республикой России. Уход с такого Учредительного собрания фракции большевиков и левых эсеров, которые составляют сейчас заведомо громадное большинство в советах и пользуются доверием рабочих и большинства крестьян, был неизбежен.

А вне стен Учредительного собрания партии большинства Учредительного собрания – правые эсеры и меньшевики – ведут открытую борьбу против советской власти, призывая в своих органах к свержению ее, объективно этим поддерживая сопротивление эксплуататоров переходу земли и фабрик в руки трудящихся.

Ясно, что оставшаяся часть Учредительного собрания может в силу этого играть роль только прикрытия борьбы буржуазной контрреволюции для свержения власти советов.

Поэтому Центральный исполнительный комитет постановляет:

Учредительное собрание распускается.

«Я потерял понапрасну день, мои друзья». Так гласит одно старое латинское изречение. Невольно вспоминаешь его, когда думаешь о потере дня 18 (5) января.

После живой, настоящей, советской работы среди рабочих и крестьян, которые заняты делом, рубкой леса и корчеванием пней помещичьей и капиталистической эксплуатации, — вдруг пришлось перенестись в «чужой мир», к каким-то пришельцам с того света, из лагеря буржуазии, ее вольных и невольных, сознательных и бессознательных поборников, прихлебателей, слуг и защитников. Из мира борьбы трудящихся масс и их советской организации против эксплуататоров — в мир сладеньких фраз, прилизанных, пустейших декламаций, посулов и посулов, основанных по-прежнему на соглашательстве с капиталистами.

Точно история нечаянно или по ошибке повернула часы свои назад, и перед нами вместо января 1918 года на день оказался май или июнь 1917 года!

Это ужасно! Из среды живых людей попасть в общество трупов, дышать трупным запахом, слушать тех же самых мумий «социального», луиблановского фразерства, Чернова и Церетели, это нечто нестерпимое.

Прав был тов. Скворцов, который в двух-трех кратких, точно отчеканенных, простых, спокойных и в то же время беспощадно резких фразах сказал правым эсерам: «Между нами все кончено. Мы делаем до конца Октябрь-скую революцию против буржуазии. Мы с вами на разных сторонах баррикады».

А в ответ — потоки гладеньких-гладеньких фраз Чернова и Церетели, обходящих заботливо только (только!) один вопрос, вопрос о Советской власти, об Октябрьской революции. «Да не будет гражданской войны; да не будет саботажа», — заклинает Чернов от имени правых эсеров революцию. И правые эсеры, проспавшие, точно покойники в гробу, полгода — с июля 1917 по январь 1918, встают с мест и хлопают с ожесточением, с упрямством. Это так легко и так приятно в самом деле: решать вопросы революции заклинаниями. «Да не будет гражданской войны, да не будет саботажа, да признают все Учредительное собрание». Чем же это отличается, по сути дела, от заклинания: да примирятся рабочие и капиталисты? Ровно ничем. Каледины и Рябушинские, вместе с их империалистскими друзьями всех стран, ни от заклинаний сахарного сладкопевца Чернова, ни от скучных, отдающих непонятной, непродуманной, извращенной книжкой поучений Церетели не исчезнут и не изменят своей политики.

Либо победить Калединых и Рябушинских, либо сдать революцию. Либо победа в гражданской войне над эксплуататорами, либо гибель революции. Так стоял вопрос во всех революциях, и в английской XVII века, и во французской XVIII века, и в немецкой XIX века. Как же это мыслимо, чтобы вопрос не стоял так в русской революции XX века? Как же эти волки станут агнцами?

Ни капли мысли у Церетели и Чернова, ни малейшего желания признать факт классовой борьбы, которая не случайно, не сразу, не по капризу или злой воле кого бы то ни было, а неизбежно, в долгом процессе революционного развития превратилась в гражданскую войну.

Тяжелый, скучный и нудный день в изящных помещениях Таврического дворца, который и видом своим отличается от Смольного приблизительно так, как изящный, но мертвый буржуазный парламентаризм отличается от пролетарского, простого, во многом еще беспорядочного и недоделанного, но живого и жизненного советского аппарата. Там, в старом мире буржуазного парламентаризма, фехтовали вожди враждебных классов и враждебных групп буржуазии. Здесь, в новом мире пролетарско-крестьянского, социалистического государства, угнетенные классы делают грубовато, неумело...