Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №24 от 12.06.2012

Пример духоборов в Канаде – весьма поучителен для тех, кто считает, что приход разных «миротворцев» от НАТО ничего плохого для русского народа не принесёт, а будет только порядок и установление подлинно «демократических общечеловеческих ценностей». Не обольщайтесь, никто нас жалеть не будет, наоборот, будут издеваться и уничтожать с неменьшей ненавистью и старанием, чем каких-нибудь иракцев-афганцев. Иван Виноградов, г. Горький

У железной решётки жмутся друг к другу парнишки. Решётка отгородила их от дома, от близких – матерей и отцов. С тех пор, как полицейский автомобиль доставил их за эту ограду, оборвалось детство. Оно отнято теми, кто построил лагерь с вывеской «Закрытая зона», с вооружённой охраной и режимом, о котором говорят: «словно в тюрьме».

Лагерь в Нью Денвере давно стяжал себе печальную известность. Мы уже рассказывали (см. «Славяне», №9 за 1957 г.), что в этом лагере заключены русские дети из семей духоборов-свободников, переселившихся в Канаду полвека назад. Дети отобраны у родителей на восемь лет. Мальчиков и девочек держат за решёткой, пока они не достигнут пятнадцатилетнего возраста.

Дедов этих ребят когда-то преследовали власти царской России за то, что те исповедовали веру, расходившуюся с официальной церковью. Духоборы переселились в Канаду, чтобы уйти от гонений. Переселяться им помог Лев Толстой. Он передал на это деньги, полученные за издание романа «Воскресение». Великий человеколюбец не мог, конечно, предположить, что полвека спустя для внуков этих переселенцев будет создан лагерь с тюремным режимом, и летучие отряды королевской полиции, вооружённые слезоточивыми бомбами, станут охотиться за детьми, чтобы упрятать их за решётку.

Четырнадцать полицейских чинов со слезоточивыми бомбами арестовывали, по словам Василия Михайловича Мужельского из посёлка Шойэйкерс, его дочку Веру, когда ей было... девять лет! Налёты полиции держат в постоянном страхе посёлки духоборов. Люди живут с оглядкой. Играя, дети озираются на дорогу и бегут прятаться, как только покажется полицейская машина. Когда ребёнок попадает в Нью Денвер, родителям разрешается только два раза в месяц повидать его, и то только через железную решётку. В эти же дни можно привозить передачу. Матери торопливо развязывают перед оградой узелки, вынимают домашний хлеб, кастрюльки с едой. «Мама, привези борща и цибули», — просит мальчонка. «Дети говорят, что их кормят очень плохо», — рассказывает корреспондент канадской газеты «Вестник», побывавший здесь в день свиданий.

Однажды сорок матерей поехали в город Нельсон добиваться перемены в участи своих детей. Они обезумели от горя, эти женщины, глядя, как дети тоскуют в неволе. Кончилось же всё тем, что полиция втолкнула плачущих матерей в крытые грузовики, и двадцать пять женщин «за нарушение порядка» попали в тюрьму.

Когда в другой раз матери сообща отправились в Нельсон, полицейские власти вызвали пожарных. Примчалась красная машина. Пожарные развернули шланги. Дюжие стволовые взялись за брандспойты. Включили воду. Струя сшибала матерей с ног. Упала одна, потом другая... Пелагея Ивановна Лебедева потеряла сознание.

Матерей окружили полицейские. Двинулись машины и стали теснить женщин вдоль улицы. Татьяна Алексеевна Шмаева ещё не очнулась от обморока. Её понесли на руках подруги и друзья.

А сзади напирали машины. Измученные пережитым женщины брели, едва передвигая ноги. Иные были близки к обмороку, запекшимися губами просили воды. Им выносили воду люди из окрестных домов, но полиция отталкивала протянутые руки: «Запрещено!»

Так их гнали через весь город, пока городская черта не осталась позади.

Вдова Мария Моисеевна Гингерова, у которой отняли десятилетнюю дочурку, не смогла вынести разлуки и покончила с собой. Подле покойной нашли письмо из Нью Денвера.

Не счесть бед, которые обрушиваются на семьи духоборов. Иван Попов, у которого отняли двух детей — сына Ларю и дочку Любу, поплатился ещё и работой. К нему пришёл полицейский и отобрал «лайсонс» — шофёрские права, а заодно и номер с машины. Если это простое совпадение фактов, случайное стечение не связанных между собой обстоятельств, то такое же «стечение обстоятельств» произошло у фермера Василия Подовильникова. Полиция сняла номер с его грузовичка, и это больно ударило по бюджету семьи.

Николай Гаврилович Каныгин из посёлка Аплдейл рассказывает: когда арестовали его четырнадцатилетнюю дочку Федосью. потрясённая девочка слегла в постель. Трижды в дни свиданий родители ездили в Нью Денвер и каждый раз им отказывали в разрешении посетить больную. С большим трудом им удалось наконец отхлопотать, чтобы им вернули Федосью на тридцать дней для лечения. Они обратились с ней к врачу в городе Нельсон. Но тот отказался её лечить, как только узнал, что его пациентка из Нью Денвера. Родителям пришлось искать врача в другой местности.

Говорят, эти штрихи характерны для обстановки, которая создаётся вокруг семей малолетних узников Нью Денвера.

Напомним, что речь идёт о семьях, несогласных с программой канадской школы. Эти духоборческие семьи, в частности, хотят, чтобы их дети учились на родном, русском языке. И хотя духоборы готовы сообща открыть школы на собственные средства и даже предпринимали такие попытки, власти пресекали все их начинания в самом зародыше.

В Нью Денверском лагере русский язык категорически запрещён. Даже за фразу, сказанную по-русски, здесь грозит наказание. Десятилетнюю Агашу послали мыть отхожие места, когда услышали, что девочка говорит по-русски.

Добиваясь облегчения участи своих детей, их отцы и матери всюду задают один и тот же вопрос: «Когда же всё это кончится?» «Славяне», №8, 1958 г.

Эти снимки сделаны в канадской провинции Британская Колумбия, близ Нью Денвера. За решёткой из стальной проволоки здесь томятся сто малолетних детей русских канадцев, сто мальчиков и девочек, самому старшему из которых пятнадцать, а самому младшему семь лет. Участок за проволочной изгородью скрыт от глаз на берегу озера, окружённого горами. Детей стережёт вооруженная охрана. У ворот — предостерегающие надписи: «Закрытая зона», «Нарушители преследуются».

Только два раза в месяц — в первое и третье воскресенья — разрешается приблизиться к этой ограде родителям. Тогда можно, улучив момент, даже протиснуть пальцы сквозь решётку и погладить русую головку, соскучившуюся по материнской ласке, или, прильнув лицом к холодному железу, коснуться губами больших детских глаз, полных невыплаканных слёз. И пока «одни пытаются поцеловаться через проволочную решётку, другие молча смотрят друг на друга, и слёзы текут у них по щекам. Детям передают через ограду свёртки с продуктами и одеждой. И всё это под надзором полудюжины полицейских», – рассказывает корреспондент журнала «Маклинс», присутствовавший на свидании родителей с отнятыми у них детьми.

Детей свозили сюда со всей округи. Их доставляли на полицейских машинах после облав, организованных в деревнях, где живут русские духоборы-свободники. Самая большая облава была устроена ранним утром 18 января 1955 года. Многие люди ещё спали, когда семьдесят полицейских начали «операцию», закончившуюся арестом сорока ребятишек.

Родители прятали детей в подвалах, на чердаках, в амбарах, в сугробах. Врываясь в дома, полицейские переворачивали всё вверх дном. Они били стариков, оскорбляли женщин и уводили детей, не дав им проститься с родителями.

Двенадцатилетний сынишка Евдокимовых, увидев полицейских, выскочил из дома полунагой через заднюю дверь. В погоню за ним бросилось двое. Мальчику удалось уйти от преследователей. Отец спрятал парнишку у соседа. Но полицейские всё же настигли его там.

«Спрячь меня! Спрячь!», — кричал восьмилетний сынишка Елены Конкиной, когда восемь полицейских неожиданно появились во дворе их дома. Мать завязала сына в мешок и положила в кухне под лавку. Полицейские начали обыск. Один ткнул палкой в мешок. Мальчик вскрикнул от боли. Его схватили и увели.

«Это была последняя минута, которую мы провели вместе», — сказала Елизавета Кузнецова, рассказывая, как полицейский наряд увозил её ребятишек.

«Я не сплю по ночам. И как я могу спать, когда всё время беспокоюсь о своих детях», — говорит другая мать, Борисова, из деревни Крестова.

Матери обращались с просьбами к премьер-министру Британской Колумбии: «Отдайте наших детей!». Но добиться возвращения детей им не удалось.

У восьмилетних близнецов Джоя и Нины Жмаевых мать заболела. Она перенесла серьёзную операцию и была очень слаба. Мать просила привезти к ней детей. Ей отказали. «Мы не позволим, чтобы дети бегали домой попусту. Они находятся здесь с определённой целью», — был ответ. За проволочной изгородью детей держат до пятнадцати лет. На целых восемь лет отлучают их от дома, муштруют, заставляют забыть «самый близкий им» русский язык. Персонал, надзирающий за ребятишками, снабжён резиновыми плётками. Детей бьют!