Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.24)
- Пока люди воспринимают кризис как личную трагедию (допустим, человек попал под сокращение), - говорит директор института Борис Кагарлицкий. - Но уже через год кризис начнет восприниматься и как трагедия всей страны. Публике захочется совсем иных продуктов культуры, нежели сейчас. Я уверен, что культурная сфера (например, сфера рокмузыки) разобьется на множество субкультур. Правда, результаты этого перелома мы увидим не раньше чем в 2010х годах, когда настанет кульминация кризиса.
Специалисты института утверждают, что именно так было в периоды всех других экономических потрясений. Скажем, когда мировая экономика переживала системный кризис 1968-1973 годов, в музыке стал мощно развиваться гитарный рок, в те же годы появился и панкрок - совершенно новое течение в искусстве. Резкие изменения произошли и в кино: на смену музыкальным комедиям пришли фильмы, в которых главным героем стал человек из толпы. Фильмы в своем большинстве освещали противоречия современного общества, заостряли внимание на социальных проблемах. Кстати, это видно по советскому кинематографу. Если сравнить, например, музыкальные комедии предшествующей эпохи («Карнавальная ночь», «Весна», «Весна на Заречной улице») с картинами последующей поры («Осенний марафон», «Гараж», «Вокзал для двоих»).
Музыка низов
- По масштабам нынешний кризис сильнее и глубже предыдущих, - продолжает Борис Кагарлицкий, - соответственно, и перемены в области культуры будут более глобальными. В первую очередь придется потесниться попсе, которая очень любит приукрашивать действительность. Веселые, наивные песни, возможно, никуда не денутся, но на них не будет спроса, потому что более популярным станет творчество андеграундных исполнителей. Благодаря этому разовьется российское рэпдвижение, которое со временем может стать массовым. Речь идет не о новоиспеченных рэперах, а о музыкантах, которые действительно вышли из низов и протестуют против социальной несправедливости. Поппевцам также придется соответствовать духу времени.
Одним из первых на новые веяния отреагировал певец Сергей Шнуров, лидер группы «Ленинград». Артист признает, что его новый проект «Рубль» возник именно в связи с предчувствием кризиса. Песни новой группы будут еще жестче того, что исполнял «Ленинград».
Новый киноязык
Российским деятелям кино придется отказаться от дорогостоящих проектов. Уже сейчас большинство наших кинокомпаний заморозило полнометражные картины. В дальнейшем кино станет преимущественно малобюджетным. На первый план выйдет интеллект человека, а не его физическая сила. Тем более что на спецэффекты просто не хватит денег. Уйдет и эстетика рекламного ролика.
Пока неизвестно, будут ли режиссеры нового времени использовать советские типы киноязыка, переймут чтото из неореализма или изобретут нечто новое. Но в любом случае эксперты уверены, что это оздоровит современную киноиндустрию. С ними согласен и актер Евгений Стеблов:
- Я думаю, что в культуре и в кино в частности стихнет волна шоумании, - говорит актер. - Сейчас каждый фильм превращается в шоу. Причем режиссерам не важно, какую задачу выполняет их творчество. Главное - собрать мешок денег и развлечь аудиторию любым способом.
Роман - кредитная история
Писатели также окажутся в поисках новых жанров и героев. Не исключено, что появятся романы в жанре кредитных историй. С другой стороны, повысится интерес к классической литературе, поскольку голодному человеку легче отделить фальшивое от истинного. По словам Кагарлицкого, читатель устал от постмодернистских текстов, ему хочется чегото более традиционного, но соответствующего духу времени.
При этом эксперты напоминают, что в результате кризисов 1978 и 1982 годов в литературе появился киберпанк и развилось новое направление - фэнтези. Чтото подобное произойдет в литературе в ближайшее время. Главное, что объединяет грядущие перемены в искусстве, - оно станет более индивидуальным и менее коммерческим. И нашему интеллекту это пойдет только на пользу.
"Аргументы недели"
О ДОЖДЕ И ЛОЗУНГАХ
Когда идет дождь, смешно протестовать. И непонятно, к кому обращаться, требуя немедленного и безоговорочного прекращения дождя. К господу богу? Но с ним нет надежной коммуникации. Мало того, что неизвестно, слышит он нас или нет, но не вполне ясно, существует ли он вообще.
Однако когда идет дождь, можно требовать выдачи всем жильцам дома бесплатных зонтиков. И обращать свой гнев на домоуправа, который этим не озаботился, точно так же как и обеспечением стока воды и уборки территории. Короче, требования должны быть конкретными и иметь четкого реального адресата.
С экономическим кризисом - примерно как с этим дождем. Все недовольны, но непонятно, чего требовать, а главное - от кого. Протестовать против роста безработицы - дело столь же естественное, сколь и бессмысленное. Чиновники и бизнесмены дружно сошлются на рынок, который, как и положено божеству, орудует где-то вокруг нас своей «невидимой рукой». Разумеется, когда компании увольняют рабочих, трудящиеся могут и должны сопротивляться. Необходимо подавать в суд по каждому случаю нарушения трудовых прав при увольнении. А еще важнее, чтобы проводились акции солидарности. Но если офис компании пикетируют посторонние люди - это, увы, не слишком эффективно. Компания может почувствовать себя неуютно, если оставшиеся на своих местах работники вступятся за увольняемых. Это классическая ситуация для профсоюзного движения Запада. Солидарность воспитывается практическим опытом: если сегодня допустишь увольнение товарищей, завтра за ворота выставят тебя. Защищая других, отстаиваешь свои собственные интересы. Это, конечно, звучит цинично, но зато понятно. И отнюдь не отменяет существования более высоких чувств и мотивов. По большому счету, впрочем, не так важно, чем продиктованы солидарные действия - прагматизмом, классовым сознанием или социалистической идейностью. Одно не противоречит другому. Главное, чтобы солидарность проявлялась на практике. А с этим как раз у нас проблемы.
На фоне нарастающего кризиса свободные профсоюзы разворачивают кампанию по борьбе с увольнениями. В первых рядах, как всегда - автомобилестроители. 10 января в Петербурге прошло заседание Совета Межрегионального профсоюза работников автомобильной промышленности, на котором был принят собственный план антикризисных мер. В обращении к правительству МПРА потребовал установить рабочий контроль за выделяемыми предприятиям государством финансовыми средствами; обеспечить доступность для профсоюзов информации о финансово-экономическом положении предприятия, обнародовать полную информацию о прибылях компаний. Говорилось также и о том, что должна быть организована поддержка уволенным работникам. Профсоюз считает, что работодателя следует обязать выплачивать выходное пособие в размере среднемесячного заработка на период кризиса до трудоустройства, а заемщики, потерявшие работу, должны быть освобождены от выплат по кредитам вплоть до момента, когда найдут себе новое рабочее место.
От государства также требуют, чтобы оно взяло под контроль соблюдение трудового законодательства, а компании, использующие кризис для необоснованного ухудшения условий найма своих работников, злоупотребляющие государственной поддержкой, систематически нарушающие Трудовой кодекс и закон о профсоюзах, должны быть национализированы. Наконец, МПРА призывает создать антикризисные комитеты в составе представителей руководства предприятий, представителей профсоюзов, действующих на предприятии, и представителей государственной власти.
Проблема в том, что выполнение своего антикризисного плана МПРА связывает с российской Трехсторонней комиссией, которая, мягко говоря, не знаменита своими достижениями в деле защиты трудовых прав.
Конечно, план МПРА - в значительной мере пропагандистский документ. Трудящиеся выдвигают собственное видение антикризисных мер, противопоставляя его действиям чиновников, которые предпочитают защищать от кризиса не работников, а предпринимателей.
Между тем могут быть выдвинуты и более простые, более конкретные требования, адресованные не Трехсторонней комиссии, а конкретным правительственным чиновникам, отвечающим сегодня за «борьбу с кризисом». Предоставляя государственную поддержку почти трем сотням компаний, объявленным «стратегически важными», власти не удосужились поставить перед ними хоть какие-то условия, связанные с обеспечением прав работающих там людей. Есть все основания требовать того, чтобы компании, получающие средства от правительства, были обязаны сохранять рабочие места, заработную плату и социальные программы. Ясное дело, даже если бы такие обязательства были приняты бизнесом, они нарушались бы на каждом шагу, а чиновники делали бы вид, будто не замечают нарушений. Но у профсоюзов появился бы в руках формальный инструмент для контроля и давления снизу. А главное, на сегодняшний день со стороны власти нет даже декларативной, даже формальной заботы о сохранении рабочих мест.
