Растислав Петрович - ГЕНОЦИД ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ ВАТИКАНА
Црногорац Джордже первым освободился от веревок и каким-то образом выбрался из пропасти. Он тотчас же раздобыл и принес длинные веревки и вытаскивал из пропасти остальных оставшихся в живых сербов. Так около восьмидесяти сербов — мужчин из Челебича были спасены из “Бикуши” в лесу “Лисковац”. Црногорца Стевана, отца допрошенного Црногорца Любы вытащили из “Бикуши” спустя 31 день. Сразу после этого он, вследствие истощения, умер в селе Расоновцы.
Сербы, которые, как это было описано, выбрались из пропасти “Бикуша”, отправились в сербские села босанско-граховского уезда и рассказали обо всем, что с ними произошло. В селах этого уезда они немедленно организовали сопротивление дальнейшему насилию усташей. Усташи испугались и не осмелились продолжать резню.
Совершив массовые убийства, усташи из Челебича разграбили все сербские дома.
20 августа 1941 года в Ливно пришли итальянские войска, которые вскоре разоружили усташей, и после этого резня сербов в этих местах прекратилась.
По полученным на сегодня данным до 20 августа 1941 года в уезде Ливно убито в общей сложности 5 000 сербов — мужчин, женщин и детей.
Описанной резней сербов в ливновском уезде руководил д-р фра Сречко Перич, францисканец из монастыря Горица близ Ливно. Этот монах — родом из ливновского уезда, а его сестра в том же уезде замужем за сербом. Он до резни однажды в воскресенье призвал собравшихся хорватов с алтаря церкви в Горице начать массовые убийства сербов следующими словами: “Братья хорваты, идите и колите сербов. Прежде всего заколите мою сестру, которая замужем за сербом, а потом всех сербов подряд. Когда покончите со своим делом, приходите ко мне в церковь, где я вас исповедую и причащу, и все грехи вам будут отпущены”. После этого началась резня сербов.
Убивая сербов, усташи одновременно грабили сербские дома, а потом поджигали.
Закончив резню, усташи собирались разрушить все православные церкви в ливновском уезде, но им помешал приход итальянских войск.
В ливновском уезде сербов не принуждали перейти в римско-католическую веру, поскольку они были обречены на смерть все до единого. Спас их от полного истребления только приход итальянских войск.
Особенно отличились в преследованиях сербов и как усташи: д-р фра Сречко Перич, францисканец из монастыря Горица близ Ливно, который в королевской Югославии долгое время был римско-католическим священником в Нише. Вместе с этим монахом в гонениях на сербов принимали участие и другие монахи из этого монастыря — около двадцати монахов, — которые также выступили как усташи, но их имен мы не знаем. Вместе с Перичем и другие монахи этого монастыря подстрекали хорватов к массовым убийствам сербов. Далее отличились в преследованиях сербов и как усташи: д-р Урмович Дра-го, адвокат; Каич Владо, приказчик; Слипчевич Владо, владелец автобуса; Лиович, усташский офицер, вернувшийся из эмиграции; Язво Йоко, начальник общины в Лив но; Чевро Иво, трактирщик; Готовац Стипа, трактирщик, и его сын; Франич Чоко, торговец; Франич Тони, по прозвищу “Мадьяр”, красильщик; Богич Стипо, торговец, и пятеро его братьев; Клаичи Прешо и Драго, учителя начальной школы, которые посещали Сербское просветительное общество “Просвета” в Сараево; Каич, по прозвищу “Цици”, со своими братьями Крстаном и Бошко; Оличи Никола и Мийо, ткачи; Тустович Владо, бывший служащий Военно-технического института в Крагуевце; Каич Нико, торговец; Тадич Станко, пекарь; Грабовац Звонко, делопроизводитель общины; Павичич Раде, учитель, и его сестра Павичич Ковилька, портниха; один мулла, имя которого мы не знаем и который в королевской Югославии выдавал себя за серба; Чакар Смайо, мясник; Ярич, цыган, торговец скотом; братья Борачи, цыгане; Мурга, мясник; Олибич, шофер, — все из Ливно; Чачия, крестьянин из Сувачи, который был в эмиграции вместе с Павеличем; Франич Пераица и Барач, шоферы из Губера, и многие другие, чьих имен мы не знаем. Можно с чистой совестью сказать, что все хорваты и мусульмане, за редким исключением, или участвовали в резне сербов, или одобряли ее. К усташскому движению в этом уезде присоединились, активно в нем участвуя, и все местные цыгане. Не одобряли резню: Чизмич Алия, учитель; Чизмич Муко, шофер; Дуран Хасан, шофер, и Паич Шиме, столяр, — все из Ливно. Хорваты их за это возненавидели и донесли хорватским военным властям, что те коммунисты, вследствие чего их арестовали и интернировали.
Я, Богунович Мария, покинула Ливно 31 мая 1942 года и до 21 июня 1942 года пробыла в Земуне у своей сестры, а затем переехала в Белград. Я, Црногорац Любо, приехал в Белград еще 16 ноября 1941 года.
Больше нам ничего не известно. С протоколом ознакомились, с наших слов записано верно. Все нами сказанное можем подтвердить под присягой”.
Массовое убийство детей в православной церкви
ПРОТОКОЛ составлен 5 января 1942 года в Комиссариате по делам беженцев и переселенцев в Белграде
ШКАРА Юлка, владелица ресторана из Топуско, уезд Вргинмост, супруга покойного Станко Шкары, мать двоих детей, 42-х лет, проживающая в настоящее время в Белграде по улице Короля Фердинанда, 19, явилась без вызова и дала следующие показания:
“Я и мой муж, ныне покойный Станко Шкара, держали в Топуско ресторан под названием “Барашек”.
23 мая 1941 года моего мужа арестовали вместе с десятью другими жителями Топуско. Кроме моего мужа, были также арестованы: д-р Вурделя Бранко, врач; Воркапич Йово, владелец ресторана; Вуйошевич Милутин, торговец; Биелич Никола, трактирщик; Попович Перо, земледелец; Шкара Никола, пекарь; Обрадович Матия, трактирщик; Воркапич Стоя, земледелец и торговец; Бастаич Пайо, преподаватель на пенсии, и Мамузич Илия, земледелец.
Тогда же арестовано еще двадцать пять пользующихся авторитетом сербов из окрестностей Топуско. В тот же день все тридцать шесть арестованных сербов перевезены на большом грузовике в Вргинмост. Здесь они в течение трех дней находились в тюрьме, а затем были отправлены в Сисак, где провели в тюрьме 11 дней. Из Си-сака переведены в Петриню, где находились под арестом 9 дней. В Петрине в полицейской тюрьме, наряду с другими издевательствами, которым они подвергались, их избивали усташские дети в возрасте от восьми до десяти лет. При этом дети сменяли друг друга. В Петрине узники пробыли в общей сложности 9 дней. Из Петрини их однажды ночью увезли в направлении Сисака, и с тех пор о них ничего не известно. Усташ Крпан Дуйо, шофер из Петрини, рассказал мне впоследствии, что их отвезли в лес под названием “Брезовица” близ Сисака и там всех убили.
После смерти мужа я сама содержала ресторан. Каждый день ко мне в ресторан приходили шесть усташей, которых я должна бы. ла бесплатно кормить и поить. Кроме этих усташей, приходивших постоянно, заходили в мой ресторан и другие усташи, которых я также должна была бесплатно угощать едой и выпивкой.
Усташи, которые постоянно угощались у меня в ресторане, были все местные, из Топуско и окрестностей. Между ними был Лонгер Джуро, земледелец из хорватского села близ Топуско. Других я знаю только в лицо, но не знаю, как их звать. Мне известно лишь, что двое — из Врановины, а двое — из села Старо, близ Топуско. Упомянутый Лонгер Джуро отобрал у меня 4 000 динаров наличных денег, три золотых кольца, одну пару золотых серег и одну золотую подвеску к часам. Я просила его позднее эти мои вещи мне вернуть, но он ответил, чтобы я благодарила Бога, что сама осталась цела.
В то время в мой ресторан заходил и усташ из Загреба по фамилии Звиншчак (его имени я не знаю). Он приводил ко мне в ресторан и других усташей, приказывая мне бесплатно кормить их и поить. Как только он входил в ресторан — сразу наставлял на меня винтовку и водил меня от одного предмета к другому, указывая на те предметы, которые я должна была ему отдать. Этот Звиншчак был самым жестоким из всех усташей. Бывало, он ставил мать с детьми в ряд, одного за другим, и стрелял в них таким образом, что убивал их всех одной пулей. Так он застрелил Рокнич Йоку с двумя ее детьми и ее невестку с ребенком. Отвел их в ближний лес под названием “Косе” и там застрелил. Рокнич Йока просила его застрелить и двух ее младших детей, потому что они не могут остаться одни, но он ответил отказом — пусть эти дети останутся и страдают. Отец детей был до этого убит в православной церкви в Глине.
2 или 3 июля 1941 года усташи схватили в Топуско всех сербов, и меня в том числе, и заперли в православной церкви и в доме приходского священника. Я сидела в доме приходского священника. Потом арестовали крестьян и крестьянок из окрестных сербских сел и посадили их под арест вместе с нами в Топуско. Их дома разграбили, скот увели, а имущество увезли. Всего мы оставались под арестом три дня. По ночам усташи уводили девушек и молодых женщин в хлев и там насиловали. Так каждую ночь уводили и насиловали Бранку, семнадцатилетнюю дочь д-ра Вурдели, который до этого был убит усташами. Ее уводил усташский офицер Карлич Джордже, прибывший ранее из Загреба. Говорят, будто он офицер бывшей югославской армии. Кроме названной девушки, были также изнасилованы многие сельские девушки и молодые женщины. Так мне известно, что тогда были изнасилованы девушки по фамилии Батало, их имен я не знаю, из Топуско.
