Владимир Соловьев - Мы – русские! С нами Бог!
Позволю себе поделиться любопытным наблюдением. Конечно, с нашей точки зрения оно выглядит странно и вряд ли может быть воспринято серьезно, скорее как игра ума. Тем не менее обратите внимание: и венгерские события 1956 года, и чешские 1968-го, и конфликт на острове Даманском в 1969 году всегда происходили сразу после очередных громких безумных дел – то ли дела врачей, то ли победы над оттепелью, то ли победы над диссидентами. И каждый раз это заканчивалось кровью на границе. Вновь и вновь нашему солдату приходилось платить собственной кровью и жизнью за подлость руководства. Я уже не говорю об афганской войне, которая является самым ярким признаком загнивания социализма.
Каждому из наших руководителей необходимо помнить: ни одна ошибка не остается безнаказанной, как это ни печально. Любая попытка не услышать настойчивый, хотя и негромкий голос Бога, любая попытка принять голос Сатаны за голос Всевышнего оборачивается водопадами крови и жесточайшим разочарованием. Поэтому мировая история – это бесконечная цепь кровавых уроков, вызванных неподчинением человечества Божественному промыслу. Усматривая в переломных моментах цивилизации лишь проявление людского эгоизма, мы тем самым используем книгу истории не по ее прямому назначению, а скорее как зеркало собственных душ.
Демократия или тоталитаризм?
Храгедия России XX века в том, что не нашлось ни одного православного человека, который смог бы взять на себя роль лидера нации и словом повести за собой. Не было у нас ни Сергия Радонежского, ни Серафима Саровского, а моральное и духовное состояние общества было таким, что люди скорее принимали чуждые, привнесенные извне идеи, чем пытались осмыслить собственные. Да, анализ исторического пути, несомненно, проводился, но при отсутствии четких критериев добра и зла и выводы могли быть сделаны исключительно конъюнктурные, в угоду текущему политическому моменту. Была продолжена традиция XIX века – доведенная до совершенства критика с бичеванием пороков и ужасов пережитого и полная неспособность предложить иные варианты развития. Вновь доминантой является западный опыт, которому придается универсальный характер, несмотря на его очевидное противоречие историческому опыту Востока, в частности, таких древних цивилизаций, как Индия и Китай. При этом христианская альтернатива даже не рассматривается, так как бывшее советское общество не религиозно по своей природе, а взявшие на себя просветительскую функцию политики, выступающие на православной ниве, воспринимаются крайне негативно, в чем и сами в немалой степени виноваты.
Сами эти религиозные политики стали заметны лишь тогда, когда десятилетняя псевдодемократическая альтернатива откровенно провалилась. Очевидно, что она была обречена на поражение с самого начала, и тому есть немало причин, однако об основной из них практически никто не упоминает. Демократия как таковая в России всегда понималась как-то по-своему. По большому счету мы, пожалуй, единственная страна в мире, которая все еще спорит о том, что это такое.
Вспомним знакомую всем нам с детства фразу: «Свобода – это осознанная необходимость». А в чем гениальный смысл? Если я осознаю необходимость в еде, то в чем свобода? Есть или не есть? Это высказывание примерно так же объясняет свободу, как мой любимый детский анекдот: «Летят два крокодила. Один на север, другой – зеленый».
Или еще гениальная фраза – «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Верх банальности – но нам это преподносилось как вершина философской мысли.
Ну и, конечно, замечательный принцип построения коммунистической партии – демократический централизм. Вот это действительно гениально! Все, кто вырос в эпоху советской власти и знаком с этим термином, никогда уже не смогут очистить свое сознание для лишенного этой проказы понятия демократии. По сути, сама идея подчинения меньшинства мнению большинства не только не имеет отношения к демократии в ее западном понимании, а как раз ей противоположна. Однако нам вбивали в головы именно такое понятие: демократия – власть народа. При этом никогда не говорили конкретно, в чем проявляется власть, каковы механизмы ее реализации, а главное, для чего она нужна.
Последний вопрос принципиально важен, так как, не ответив на него, невозможно понять, почему же до сих пор все попытки привить демократию в России проваливались.
Как правило, для моего поколения демократия – это исключительно политическое и протестное понятие. Вроде бы ничего не надо объяснять – ведь и так все очевидно. Западные страны – демократические, Советский Союз – нет, а следовательно, власть народа – это как у них, а не как у нас. Западничество по-новому. И по сей день многие правозащитники старой закваски воспринимают «тамошний» образ жизни как абсолютный шаблон, по которому необходимо выстраивать все и всюду.
Этот подход совершенно справедлив, когда рассмотрение идет на уровне, скажем так, астрономических величин. Действительно, если мы наблюдаем звезду с Земли невооруженным глазом, то для нас она – не более чем светящаяся точка на ночном небе. Для серьезного анализа требуется уже иное приближение или другие инструменты рассмотрения. Западная жизнь на протяжении 75 лет была звездой на небе, и любые рассуждения о том, что и как там работает, были если и не бессмысленными, то скорее досужими, да и строились больше на слухах и ощущениях, чем на реальном знании. Отсюда же многочисленные мифы об Америке, например, что там домохозяйки лишены избирательного права, – эту глупость растиражировал в одном глянцевом журнале российский олигарх в 2008 году, когда уже и самому можно было увидеть и узнать многое, однако стереотипы удивительно живучи. Нынешнее поколение, уставшее от упоминания на каждом шагу термина «демократия» и привыкшее даже к народному «дерьмократия», уже и не задается вопросом «что это?», искренне полагая, что демократия – это, по сути, всего лишь метод проведения подсчета голосов на выборах и форма организации управления страной.
Демократическая форма организации управления – это управление через делегированных народом представителей, принимающих законы, обязательные для исполнения всеми. Главный принцип – равенство всех перед законом – в приложении к избирательному праву означает «один человек – один голос». Таким образом, бедняки и богачи, умные и глупые, молодые и старые будут равны, если все они соответствуют действующему законодательству, вводящему определенные возрастные и иные ограничения.
Казалось бы, все просто: раз все равны перед законом, то каждый может не только избирать, но и быть избранным, а значит, для обеспечения этих прав и возможностей следует установить некоторые нормы – такие, в частности, как свобода прессы, свобода собраний и все остальные понятия, уже ставшие лозунговыми. Очевидно, что граждане делегируют власти часть своих полномочий, осознанно ограничивая себя и не только соглашаясь с определенным усечением части своих свобод, но и выражая готовность финансировать деятельность по совместному жизнеобустройству путем выплаты денег в форме налогов. Для защиты собственных интересов граждане объединяются в политические и общественные организации и добиваются законодательного закрепления своих прав. Таким образом, демократия по сути оказывается такой формой правления, которая позволяет учесть интересы разнообразных меньшинств, так же как и интересы большинства, и создать равновесную общественную структуру, в которой максимальное количество социальных слоев и групп удовлетворено степенью защиты своих интересов и степенью их представленности в обществе. Подавление работает лишь в том случае, когда интересы меньшинств ставят под угрозу благополучие или существование государства в целом.
Поскольку общество постоянно изменяется и развивается, необходимо приводить к гармоническому равновесию разнообразные политико-экономические процессы, что делается в результате ротации во власти партий с противоположными экономическими воззрениями. Примитивно говоря, здесь мы переходим на уровень обсуждения роли государства в экономике – должна она быть больше или меньше, что может выражаться в размерах налогов и степени равномерности их распределения по социальным и имущественным слоям. На разных этапах общественно-экономического развития запускаются адаптационные механизмы, которые преследуют задачу сохранения государства через понижение уровня социальной напряженности.
Большую роль в построении такой стройной и жизнеспособной системы сыграл страх перед возможностью пролетарской революции и ее последствиями, которые наглядно продемонстрировал миру пример коммунистической России. С точки зрения советского человека, заявленные цели социализма были в большей степени реализованы в Канаде или Скандинавских странах, нежели у нас на родине.
