Дмитрий Рогозин - НАТО и Россия. Наш ответ на угрозы Запада
Мы же говорим о стратегии, будущем, о глобальном проекте с участием России, считаем, что это крайне важно для выживания европейской цивилизации, когда рядом вызревают новые амбициозные гиганты. В этом и есть суть мировоззренческого конфликта между Россией и НАТО.
– А по всем ли вопросам уместны компромиссы с Западом, в частности с НАТО? По Косово, например?
– Борясь за суверенитет Сербии, мы выступаем в качестве последних защитников международного права. Безусловно, мы заблокируем любую попытку легализации этой катастрофы. Ведь нынешняя архитектура евробезопасности оплачена кровью Второй мировой. Мы столько людей потеряли, что, конечно, будем ее жестко защищать. А она представляет собой элементарный свод правил приличного поведения: нельзя нападать на маленького, нарушать суверенитет, вырывать кусок территории другого государства лишь потому, что тебе захотелось.
– Запад считает с точностью до наоборот.
– Мы столкнулись с мощной тенденцией «горохизации Европы». Некоему внешнему манипулятору очень хочется разбить Европу в горох – по национальным квартирам, а эти национальные квартиры разделить еще по клеточкам, вместо того чтобы иметь многонациональные государства – Бельгию, Великобританию, Испанию.
– Кто же этот манипулятор – Вашингтон, «мировая закулиса»?
– Я не страдаю шпиономанскими версиями. Но не секрет, что в мировой экономической элите существует группа людей, вообще отрицающих государство. Им удобнее проводить свою политику в условиях, когда стерты границы, когда никто не будет сопротивляться. А для этого нужно разбить все в горох. Это люди, которые хотят править миром. И если кто-то скажет, что таких людей нет, я рассмеюсь. Считаю, что выделение Косово – это сценарий создания прецедента, за которым посыплется все.
– Неужели и многонациональная Россия посыплется?
– Мы не посыплемся, потому что мы единственные, кто жестко сопротивляется этому. К тому же у нас уже возник иммунитет. Мы достаточно настрадались в начале 90-х, уже рассыпались, но не допустили атомизации страны. Так что прививка нами была получена, и я уверен, что теперь мы в этом смысле неуязвимы.
– Размещение американской ПРО в Европе нам угрожает?
– Конечно. Мы не воспринимаем всерьез доводы наших партнеров о том, что все это делается с целью обезопаситься от военной угрозы со стороны Ирана. Мы уверены, что наши разведывательные возможности и наше партнерство с Ираном дают нам основания считать, что в ближайшие 10–15 лет эта страна не будет представлять угрозы.
Но даже если мы, допустим, чего-то не знаем о Иране и он действительно замыслил недоброе, то это в большей степени угрожает нашей безопасности, нежели американской, потому что мы ближе. Мы предлагаем США обезопаситься вместе – создать противоракетную оборону Европы, которая накроет зонтиком безопасности и Россию, и наших партнеров. Мы предлагаем совместно использовать Габалинскую станцию слежения в Азербайджане. Практически все было сделано для того, чтобы соблазнить партнера столь заманчивым предложением, ведь ближе этой станции к территории Ирана ничего нет. Что же мы услышали? Давайте вашу станцию, но все остальное мы сделаем сами, а потом вам расскажем, как оно было. Поэтому у нас возникает подозрение, что в Польше и Чехии радары и антиракеты вовсе не по иранскую душу, а по нашу.
– Поговорим о делах российских. Не опасаетесь не сработаться с новым патроном в лице следующего президента?
– Отнюдь: этот патрон – нужного калибра. А если серьезно, то перемены в Кремле, насколько я понимаю, не будут кардинальными. К власти придет человек, который наследует эпоху Путина. Чего мне, собственно говоря, опасаться? Сработаемся. Естественно, я постараюсь сделать все необходимое, чтобы страна жила спокойнее или по крайней мере так же спокойно, как сейчас.
– Итак, прощай оппозиция?
– Моя оппозиционность всегда носила временный характер. Ведь оппозиция в России – это, прежде всего, невостребованность, когда ты чувствуешь, что твои предложения и ты сам никому не нужны. Сейчас благодаря приглашению к интересной и ответственной работе я понял, что востребованность вновь появилась. И, конечно, с большим удовольствием пожал протянутую мне руку.
К тому же, проанализировав действия Кремля за последние месяцы, я убедился в том, что все инициативы, которые выдвигались «Родиной», были в том или ином виде учтены.
– А каковы перспективы национал-патриотического движения в России?
– Считаю его очень перспективным. Ведь национал-патриоты – это не старцы, рассуждающие о судьбах России, которую мы потеряли, теребя бороду с остатками вчерашней квашеной капусты. Патриотизм должен быть естественной чертой всех людей, работающих на государство и на крупный бизнес в том числе. Будущее национального патриотического движения в России связано с властью. И это будет правильно, нормально.
– Почему не стали баллотироваться в президенты?
– Думаю, что люди, идущие на президентские выборы, обязаны быть готовы провести эту кампанию эффективно. Они должны участвовать не ради участия, но ради победы, обладать огромным человеческим, организационным, финансовым ресурсом. Но главное они должны быть уверены в том, что справятся, если победят, со всем комплексом задач, стоящих перед страной. Я же на эту тему никогда не думал, потому что, наверное, надо пройти определенные этапы в своей политической жизни, нарастить опыт. Считаю, что сегодня я не готов справиться с таким объемом задач, и, думаю, мало кто в России к этому готов. Поэтому лишь пожелаю удачи тем, кто дерзнул.
Пусть власти Украины скажут людям правду…
(из интервью Д.О. Рогозина изданию «Утро. ru». 29 января 2008 г.)
– Дмитрий Олегович, вы назначены спецпредставителем России в НАТО и, по сути, призваны развивать и углублять отношения РФ и Альянса. В то же время известны ваши негативные высказывания о стремлении Украины в НАТО. Как это прикажете понимать?
– Считаю несерьезными заявления руководства бывших советских республик о желании интегрироваться в структуры Североатлантического альянса. У НАТО есть жесткие требования к странам – участницам договора. В этих странах политический режим должен соответствовать стандартам демократии западного образца, кроме того, они должны соответствовать высоким экономическим стандартам и не должны быть вовлечены в какие-то локальные военные конфликты. Ни Грузия, ни Украина, ни страны Балтии на данный момент этим стандартам не соответствуют.
– Это ваше личное мнение. Но ведь Украина – независимое государство и само может решить, куда ему вступать, а куда нет. Вы с этим согласны?
– Не уверен, что украинские власти объясняют своим гражданам, что вступление в НАТО автоматически означает введение ограничений на въезд в Украину как страну – члена Альянса. Пусть они попробуют объяснить своим гражданам, что после вступления Украины в НАТО с Россией будет установлен визовый режим, который больно ударит по миллионам украинцев, приезжающих в Россию на заработки. Пусть скажут людям правду и посмотрят на ответную реакцию.
– Не связываете ли вы стремление Украины в НАТО, в частности, с не очень дружеским отношением к нашей стране со стороны России?
– Неудачи российской политики на Украине связаны, в первую очередь, с неправильными действиями дипломатов двух стран. Я тут не оправдываю и российских дипломатов. Что касается Виктора Степановича Черномырдина, мне кажется, он больше занимается своими делами, нежели проводит некую государственную линию. По крайней мере, некоторые его заявления вызывали у меня недоумение, в частности, что Крым навеки веков украинская земля или в отношении русского языка и его статуса.
– Чем вы планируете заниматься на новом посту в первую очередь?
– Задачи поставит президент России – он определяет внешнюю политику страны. А проблемы очевидны – Косово, Иран, Афганистан, ДОВСЕ. Что касается ДОВСЕ, то здесь речь пойдет об освобождении этой сферы, я бы сказал, от колониальной зависимости в вопросах безопасности. ДОВСЕ в изначальном виде был анахронизмом холодной войны. Договор подписывался, когда уже было ясно, что Варшавского договора через два-три дня не будет. Адаптированная версия была увешана всякими оговорками типа вывода наших войск из Грузии, из Приднестровья. Из Грузии мы вывели свои войска, мы бы это сделали и еще с одной целью: что такое военная база, которая упакована внутри страны, проводящей по отношению к нам недружественную политику? Эта база недееспособна, она будет уничтожена в первые минуты конфликта. Наши базы в Грузии были как заложники, их надо было выводить в любом случае.
Что касается Приднестровья, то там нет уже никакой армии. Там есть небольшая группа охраны армейских складов в местечке Колбасное. Можно себе представить, что мы уберем эту охрану. Но также можно представить, где окажется вся эта взрывчатка, все это оружие на следующий день и где оно начнет стрелять вновь. Мы, как страна ответственная, просто не имеем права разбрасываться оружием.
