Сергей Кара-Мурза - Крах СССР
Назревающая революция, казалось бы, объективно призванная расчистить путь для буржуазно-демократических преобразований, изначально несла сильный антибуржуазный заряд. В 1905 г. М. Вебер высказал мнение, что грядущая русская революция не будет буржуазно-демократической, это будет революция нового типа, причем первая в новом поколении освободительных революций.
Поэтический идеолог крупной буржуазии В. Брюсов сказал тогда:
И тех, кто меня уничтожит,Встречаю приветственным гимном.
М. Вебер, объясняя коренное отличие русской революции от буржуазных революций в Западной Европе, приводит фундаментальный довод: к моменту первой революции в России понятие «собственность» утратило свой священный ореол для представителей буржуазии в либеральном движении. Это понятие даже не фигурирует среди главных программных требований этого движения. Как пишет один из исследователей трудов М. Вебера, «таким образом, ценность, бывшая мотором буржуазно-демократических революций в Западной Европе, в России ассоциируется с консерватизмом, а в данных политических обстоятельствах даже просто с силами реакции». В общем, буржуазия в России не стала ведущей силой буржуазной революции, как это было на Западе. Еще важнее, что она и не воспринималась как такая сила другими частями общества.
Часть буржуазии, переживавшая духовный кризис, поддерживала социалистическую оппозицию, порой тяготела к социал-демократам (иногда даже финансируя их боевые дружины, как в 1905 г. крупный московский заводчик Н.П. Шмит, именем которого назван переулок на Красной Пресне; позже он все деньги отдал большевикам, и на них издавалась газета «Правда» и содержались профессиональные революционеры за границей). Но и эта небольшая часть буржуазии не претендовала на роль лидера в революции, она лишь следовала голосу «больной» совести.
В целом российская буржуазия в ходе революции раскололась, ее нельзя считать социальной силой, антагонистической советскому проекту. Личный выбор в том катаклизме делался во многом под воздействием конкретной ситуации. Даже в период максимальных успехов белых М.М. Пришвин, сам в то время убежденный антикоммунист, писал: «Сейчас все кричат против коммунистов, но по существу против монахов, а сам монастырь-коммуна в святости своей признается и почти всеми буржуями».
Армия. Особую роль и в выработке советского проекта, и в создании структур советской государственности сыграла российская армия. Исторически именно она стала одной из важнейших матриц, на которых вырос советский проект, а затем и советы как тип власти. В определенном смысле армия породила советский строй. Большая армия, собранная в годы Первой мировой войны, стала тем форумом, на котором шла доработка советского проекта, вчерне намеченного в наказах и приговорах 1905-1907 гг.
Первая мировая война вынудила мобилизовать огромную армию, которая, как выразился Ленин, «вобрала в себя весь цвет народных сил». Впервые в России была собрана армия такого размера и такого типа. В начале 1917 г. в армии и на флоте состояло 11 млн. человек — это были мужчины молодого и зрелого возраста.
Очень важен тот факт, что очень значительная часть солдат из крестьян и рабочих прошли «университет» революции 1905-1907 гг. в юношеском возрасте, когда формируется характер и мировоззрение человека. Они были и активными участниками волнений, и свидетелями карательных операций против крестьян после них. В армию они пришли уже лишенными верноподданнических монархических иллюзий.
Классовый состав армии был примерно таков: крестьяне — 60-66%, пролетарии — 16-20% (из них 3,5-6% фабрично-заводские рабочие), из средних городских слоев — около 15%. Армия стала небывалым для России форумом социального общения, причем общения, не поддающегося политической цензуре. «Язык» этого форума был антибуржуазным и антифеодальным.
В тесное общение армия ввела и представителей многих национальностей (костяк армии составляли 5,8 млн. русских и 2,4 млн. украинцев). В армии возникли влиятельные национальные и профессиональные организации, так что солдаты получали большой политический опыт сразу в организациях разного типа, в горячих дискуссиях по всем главным вопросам, которые стояли перед Россией.
После Февральской революции именно солдаты стали главной силой, породившей и защитившей Советы. Вот данные мандатной комиссии I Всероссийского съезда Советов (июнь 1917 г.). Делегаты его представляли 20,3 млн. человек, образовавших советы: 5,1 млн. рабочих, 4,2 млн. крестьян и 8,2 млн. солдат. Солдаты представляли собой и очень большую часть политических активистов — в тот момент они составляли более половины партии эсеров, треть партии большевиков и около одной пятой меньшевиков.
Российская армия еще до 1917 г. сдвигалась к тем ценностям, которые вскоре резко выделили Красную Армию из ряда армий других стран, — к ценностям общины, отвергающей классовое и сословное разделение. Более того, эта община, уходящая корнями в русскую культуру, сильно ослабляла и межнациональные барьеры.
Доработка советского проекта в 1918 — 1921 гг.
Советский проект был в главных своих чертах выработан в сознании крестьянства за время после реформы 1861 г. и совершенно определенно изложен в его главных срезах в наказах и приговорах 1905-1907 гг. Затем он был дополнен «сознательными рабочими», сохранившими общинное мироощущение, и четко выявился в период между февралем и октябрем 1917 г. в деятельности Советов и рабочего самоуправления (фабзавкомов). Научный социализм, развитый в приложении к России интеллигенцией самых разных политических оттенков, привнес в советский проект идею модернизации и развития. В этом проекте вполне ясно просматривались главные черты будущего жизнеустройства.
Удивительно точным оказалось предвидение М. Вебера, который внимательно следил за ходом революции 1905-1907 гг. Обсуждая перспективы реформы П.А. Столыпина, он указывал, что при капиталистической реформе села идеи архаического крестьянского коммунизма будут распространяться в сочетании с идеями современного социализма. Он писал в 1906 г.: «О разложении «народнической» романтики позаботится дальнейшее развитие капитализма. Без сомнения, ее место займет, по большей части, марксизм. Но для работы над огромной основополагающей аграрной проблемой его духовных средств совершенно недостаточно, и именно она может вновь свести между собой оба эти слоя интеллигенции».
Так и получилось, верх взяли большевики, преодолевшие узость марксистского взгляда на крестьянство, пришедшие к идее союза рабочих и крестьян и принявшие аграрную программу наследников народничества, эсеров (а затем, при переходе к НЭПу, и концепцию неонародника А.В. Чаянова).
В среде большевиков были развиты системные идеи (А.А Богданов стал творцом первой теории систем — тектологии). В целом в программе большевиков к 1917 г. присутствовало видение России как большой динамической системы в переходном состоянии и уделялось большое внимание структурному анализу общественных процессов. Это придало новому советскому государству необычно высокую динамичность и адаптивность. Наблюдался всплеск творчества новых форм общественного действия.
А. Деникин писал, что ни одно из антибольшевистских правительств «не сумело создать гибкий и сильный аппарат, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать. Большевики бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними» [126].
Видные либеральные деятели признали, что советский проект сложился в массовом сознании как «общее дело» народа. Ранее было приведено высказывание кадета Н.А. Гредескула. Наблюдая процессы в деревне с февраля по октябрь 1917 года, и М.М. Пришвин пришел к сходному выводу. Он записал в дневнике 7 ноября 1917 г.: «Основная ошибка демократии состоит в непонимании большевистского нашествия, которое они все еще считают делом Ленина и Троцкого и потому ищут с ними соглашения.
Они не понимают, что «вожди» ту ни при чем и нашествие это не социалистов, а первого авангарда армии за миром и хлебом, что это движение стихийное и дело нужно иметь не с идеями, а со стихией, что это движение началось уже с первых дней революции и победа большевиков была уже тогда предопределена» [149].
В чем же были главные смыслы советского проекта на тот момент — на исходе Гражданской войны и начале строительства нового жизнеустройства?
Прежде всего надо было вырваться из той исторической ловушки, в которую Россия попала, увязая в системе периферийного капитализма, — восстановить свою цивилизационную идентичность, осуществив модернизацию на собственных культурных основаниях.
