Сергей Кара-Мурза - Маркс против русской революции
С середины ХIХ века все направления антироссийской темы, которые разрабатывали Маркс и Энгельс, были актуальны для идеологического воздействия и на западное общество, и на российскую элиту, и на советскую интеллигенцию. Первым направлением было представление России как «азиатской» силы, угрожающей Европе. В отношении русских образ «варвара на пороге» использовался постоянно в течение пяти веков.
Европейцев сплачивали мифом, будто им приходилось издавна жить бок о бок с варваром непредсказуемым, ход мыслей которого недоступен для логического анализа. В предисловии к книге Л. Вульфа «Изобретая Восточную Европу» А. Нойман пишет о том, как менялась эта трактовка России в разные исторические периоды: «Неопределенным был ее христианский статус в XVI и XVII веках, неопределенной была ее способность усвоить то, чему она научилась у Европы, в XVIII веке, неопределенными были ее военные намерения в XIX и военно-политические в XX веке, теперь неопределенным снова выглядит ее потенциал как ученика — всюду эта неизменная неопределенность» [63].
Маркс сформулировал на этот счет целую концепцию. Уверенность в том, что Россия стремится покорить Европу и увековечить свое «монгольское господство над современным обществом», присутствует в рассуждениях основоположников марксизма очень устойчиво. Для объяснения цивилизационных установок России как хищной деспотической силы Маркс создал целую культурологическую доктрину, крайне экстравагантную для мыслителя, который постоянно подчеркивал научный характер своего учения.
Свою неоконченную работу «Разоблачения дипломатической истории XVIII века» (написана в 1856-1857 гг.) Маркс завершает так: «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала virtuoso в искусстве рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира… Так же как она поступила с Золотой Ордой, Россия теперь ведет дело с Западом. Чтобы стать господином над монголами, Московия должна была татаризоваться . Чтобы стать господином над Западом, она должна цивилизоваться … оставаясь Рабом, то есть придав русским тот внешний налет цивилизации, который подготовил бы их к восприятию техники западных народов, не заражая их идеями последних» [64].[19]
Прошло десять лет, но этот антироссийский штамп применяется Марксом без изменения. На митинге в Лондоне он произнес патетическую речь: «Я спрашиваю вас, что же изменилось? Уменьшилась ли опасность со стороны России? Нет. Только умственное ослепление господствующих классов Европы дошло до предела… Путеводная звезда этой политики — мировое господство, остается неизменным. Только изворотливое правительство, господствующее над массами варваров, может в настоящее время замышлять подобные планы… Итак, для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу, оградив себя таким образом от Азии двадцатью миллионами героев» [34, с. 206, 208].
Представление России как азиатской империи, стремящейся покорить Европу — примитивный исторический миф, сложенный в рамках идеологии евроцентризма в ХVIII веке. Удивительно, что он был оживлен в марксизме в конце ХIХ века практически без изменений. Руссо писал в работе «Об общественном договоре»: «Русские никогда не будут народом истинно цивилизованным… Русская империя захочет покорить Европу и будет покорена сама. Татары, ее подданные или соседи станут и ее и нашими господами» [65].
На этой основе готовились и провокации. Так, при подготовке войны наполеоновской Франции с Россией появилась фальшивка под названием «Завещание Петра Великого». Изучение этого текста историками показало, что он является фальшивкой. Говорилось, что якобы французский дипломат Д'Эон добыл эти материалы в русских архивах в 1756 г. Смысл «завещания» сводится к следующему:
1. Ничем не пренебрегать, чтобы придать русскому народу европейские формы жизни и обычаи, и с этой целью приглашать из Европы различных людей, особенно ученых, или ради их выгод, или из человеколюбивых принципов философии.
2. Поддерживать государство в состоянии непрерывной войны, для того, чтобы закалить солдата в бою и не давать народу отдыха, удерживая его во всегдашней готовности к выступлению по первому знаку.
3. Всевозможными средствами расширять свои пределы к северу, вдоль Балтийского моря, и к югу, вдоль Черного моря…
6. Поддерживать анархию в Польше, раздроблять ее при каждом удобном случае и, наконец, покорить.
9. Вмешиваться, невзирая ни на что, силою или хитростью, в распри Европы и особенно Германии…
10. Заискивать и поддерживать союз с Австрией, пользоваться малейшим на нее влиянием для вовлечения ее в разорительные войны, с целью постепенного ее ослабления, временами даже помогать ей, а между тем в тайне создавать ей врагов в Европе…
12. Пользоваться религиозным влиянием на греко-восточных отщепенцев или схизматиков, распространенных в Венгрии, Турции и южных частях Польши… Под этим предлогом Турция будет покорена, и сама Польша… скоро попадет под иго.
13. Втайне приготовить все средства для нанесения сильного удара, действовать обдуманно, предусмотрительно и быстро, чтобы не дать Европе времени придти в себя.
14. Среди всеобщего ожесточения… послать по Рейну и морям «несметные азиатские орды». Корабли… внезапно появятся для высадки этих кочевых, свирепых и жадных до добычи народов… одну часть жителей они истребят, другую уведут в неволю для заселения сибирских пустынь и отнимут у остальных всякую возможность свержения ига[66].
Этот «документ», впервые опубликованный в 1807 г., широко использовала наполеоновская пропаганда для оправдания войны против России.
Идея, что азиатская Россия следует заветам Чингисхана и осуществляет план завоевания мира, иногда видоизменялась в соответствии с конъюнктурой. Гитлер в «Майн Кампф» заменяет монголов на евреев. Он пишет: «В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи… Ближайшей приманкой для большевизма в нынешнее время как раз и является Германия… Чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны прежде всего занять ясную позицию по отношению к Советской России. Нельзя побороть дьявола с помощью Вельзевула». По структуре это рассуждение мало отличается от обвинений Маркса и Энгельса в адрес Российской империи.
В 1849 г. Энгельс предупреждал: «Европейская война, народная война , стучится в дверь». Здесь под «народной войной» имеется в виду война Запада как цивилизации — против Востока. Энгельс отмечает даже, что в этой войне национальные интересы отдельных народов Запада несущественны по сравнению с судьбой Запада как целого. Он пишет: «О немецких интересах, о немецкой свободе, немецком единстве, немецком благосостоянии не может быть и речи, когда вопрос стоит о свободе или угнетении, о счастье или несчастье всей Европы . Здесь кончаются все национальные вопросы, здесь существует только один вопрос! Хотите ли вы быть свободными или хотите быть под пятой России ?» [37, с. 570].
Таким образом, «порабощенный Восток» олицетворяет именно имперская Россия, которая якобы стремится своей пятой задавить «всю Европу». Эта параноидальная мысль стала важной частью идеологии Запада, диапазон ее приверженцев — от махровых реакционеров до основоположников марксизма.
Тема имперского и «азиатского» характера стран, противодействующих втягиванию их в периферию Запада, не потеряла актуальности и сегодня. А.С. Панарин пишет: «Запад сохранил за собой право на понятие политической нации , в рамках которой этнические различия не могут иметь политического статуса и давать повода для «этносуверенитетов»… Что же касается Востока — начиная с постсоветского пространства и кончая Китаем, — то Запад проецирует на него негативное понятие империй, которые, в соответствии с правом на демократическое национальное самоопределение, должны распасться» [67, с. 172].
Почти целый век эксплуатировался и миф об угрозе для Европы панславизма , за которым стояла Россия. Вспомним, как Энгельс развивал эту тему в связи с революцией 1848 г.: «Европа [стоит] перед альтернативой: либо покорение ее славянами, либо разрушение навсегда центра его наступательной силы — России». Идеологический миф о панславизме как угрозе для Запада являлся во второй половине ХIХ века в Европе разновидностью русофобии. Ведущий российский историк-славист В.К. Волков писал: «Возникший в Венгрии и сразу же распространившийся в Германии термин «панславизм» был подхвачен всей европейской прессой и публицистикой… Термин «панславизм» служил не столько для обозначения политической программы национального движения славянских народов… сколько для обозначения предполагаемой опасности» [68].
