Евгений Сатановский - Если б я был русский царь. Советы Президенту
Владимир Путин как Большой Белый Отец из российского Белого дома – это понятно и для нынешнего состояния страны резонно и простительно. Бонапарт или де Голль во Франции, Перон в Аргентине и много кто еще много где еще – аналоги, которые просто напрашиваются. Напрашиваются они, однако, с большой форой и большими комплиментами в пользу действующего российского начальника, к которому претензий в личном качестве на два порядка меньше, чем к указанным и не указанным персонажам. Вопрос, однако, есть. Как кажется, вся чехарда болотно-поклонного стояния на рубеже 2011–2012 годов произошла из-за неспособности действующей политической элиты отстроить удовлетворяющую население систему управления и передачи власти, зависящую не от личностей, а от институтов. Минус такой системы в том, что к власти могут прийти – и приходят люди, не стоящие ни страны, которую стремятся возглавлять, ни задач, которые им приходится решать. Мелкие, одним словом, люди. Плюс – в том, что они не вечны и долго править им система просто не дает, соответственно, и испортить ее всерьез они не успевают. Как выясняется, переход от «ручного» управления страной к автоматически работающей системе вопрос не только автомобилестроительный. Ну, поживем – увидим. Проблема обозначена. Верхи ее понимают. Низы ее понимают. Революции никто не хочет. Эволюцию хотят все, но никто не понимает, как ее на деле осуществить. Но поскольку лидеры – хоть страны, хоть партий – все равно стареют в соответствии с законами природы, то как-нибудь оно когда-нибудь решится. По-умному или по-глупому – неизвестно никому. Хотелось бы, конечно, чтобы по уму. Но, скорей всего, все выйдет по-дурацки. Закон падающего бутерброда. Сколько масло с хлеба не слизывай, все равно маслом вниз шлепнется и к полу прилипнет.
Заметки на полях
Демократия в России
Все мы умрем когда-нибудь – это самое плохое, что с нами может случиться, страна от этого не перестанет существовать. Более того, на том месте, где мы с вами живем, были когда-то другие страны, будут когда-то другие страны. История так сложилась. В России политика часто превращается в эсхатологию: была демократия, есть опасность для демократии, будет опасность для демократии… Да нет ее, потому что той демократии, об опасности для которой с таким надрывом говорят, никакой не было. Была, условно говоря, более или менее доброкачественная, быстро построенная в начале 90-х декорация. Но системы, здания – прочного здания не существовало. Эту декорацию с упоением строили политики праволиберального лагеря. Но зрители востребовали следующий спектакль. На прошлый билеты уже не продавались, и декорация была отправлена на склад. Старых декораций не будет до той поры, пока зрители не купят билеты в достаточном количестве, то есть искомые правыми партиями избиратели не проголосуют за соответствующий спектакль, в котором они будут востребованы. Системы, для этого необходимой, в стране пока что не построилось. Но это, наверное, вина, беда, проблема и задача именно тех людей, которые ее строили. Соответственно, или они научатся ее строить, или ее будут строить другие люди. Интересы, из которых эти люди будут исходить, неизбежно будут не идеалистическими, а прагматичными. Когда строят завод, это происходит не потому, что Владимир Владимирович Путин говорит об удвоении ВВП страны. Есть конкретные проблемы. Проблемы собственности, развития экономики, конкурентоспособности страны, есть, в конце концов, большое желание российских бизнесменов, в том числе проклятых прессой и экспертами олигархов, не краснеть где-нибудь на Женевском озере, говоря соседям по мировой экономике, откуда они родом.
Чем сейчас две группы занимаются – заклейменная экспертным сообществом власть и «как бы демократия»? Под каким лозунгом власть идет брать власть? Она говорит населению – благосостояние, личная безопасность, сильный режим, стабильность. Во внешнем мире: мы – конкурентоспособные, мы перестанем жаться по углам. Слоганы выигрышные: победа, результат, империя, либеральная империя. Человеку хочется чувствовать себя причастным к команде победителей, и никому не хочется чувствовать себя причастным к команде проигравшего, «лузера» со всей этой трагедией, эсхатологией, дикими криками: «Ратуйте, православные!» или: «Ой, вэй, куда податься бедному еврею!» Или бедному русскому. Это, конечно, все очень интересно, благородно и прочувствованно, только выиграть с этим нельзя и привлечь сторонников нельзя.
Нельзя выиграть на призыве: «Надо разрушить до основания старую систему, потому что она опасна». Она, может быть, и опасна, но без нее что было? У нас был период, когда никакой системы не было, сейчас возникла. Когда системы нет – хорошо. Свобода, чистый политический воздух, хотя могут ударить по голове в подъезде и взорвать, но в принципе для соловья хорошо – много воздуха и петь никто не мешает. Во втором случае, когда система создается, она не идеальна, как и любая система. Человек нормально себя уже не чувствует, ежится, потому что вокруг его обкладывают, степень свободы урезают, и он чувствует себя под колпаком. Хорошо в этой ситуации только кабанчику под дубом, который тихо грызет свои желуди, не лезет в политику и песен не поет. Но ветчины во втором случае получается все равно больше, хотя эстетически все предпочитают соловья. Поэтому население в основном голосует за второй случай.
В России есть конкретные проблемы на государственном уровне, которые не зависят и не будут зависеть от того, является ли президентом страны Путин или Хакамада. Они во многом связаны с внешним окружением. Это конкуренция с Китаем, ситуация с Европой, ситуация со Штатами и просто позиционирование себя в окружающем мире, геополитическое и экономическое. При этом никто никакой территории от нас отрезать не будет, это никому не нужно: отрежешь – развивать надо. А так, трубу проложил и качай нефть и газ, и пусть загнивают там, откуда качают, как аборигены на островах Науру, когда у них фосфаты кончились. Если страна модернизируется по-настоящему, она сделает что-то нормальное и научится продавать продукцию и идеи, а не собственные мозги в режиме эмиграции. Если научится по результатам работы собственных светлых мозгов давать прибыль, на основании которой система будет функционировать, то распил государственного бюджета перестанет быть единственной целью и задачей, а красивые слова о развитии образования, науки и модернизации – обоснованием для этого распила. Важность того, кто в конечном счете займет тот или другой кабинет в Кремле, какие партии будут существовать – не более чем иллюзия сегодняшнего дня, завтра она изменится. А вот будут или не будут продавать народу землю – это по-настоящему серьезный вопрос. В начале 2000-х ее начали продавать – и это колоссальный позитив. Будут или не будут ограничивать выезд за границу и въезд обратно – это серьезный вопрос. До той поры, пока не начали, шансы на развитие у страны есть.
Оптимизм автора носит стратегический характер, поскольку тактически, в личном плане, для каждого персонально, ситуация вполне может стать в тот или иной момент трагичной: можно разориться или могут «убрать» из бизнеса. «Крышевание» администрациями всех уровней бизнеса на всех уровнях ничего хорошего не несет. Вопрос только в том, заставляют ли вас делиться молоком или режут вашу корову с тем, чтобы потом прийти за следующей, потому что понятно, какие госменеджеры приходят в бизнес «снаружи». Газпром – пример национального масштаба. Когда это происходит в масштабах системы, система становится неконкурентной и в конечном счете погибает. Это проблема. Но что есть формирование российской элиты, если не сращивание сегодняшней власти и бизнеса? Это естественный ход эволюции, в России идет процесс такой же, как он шел в Соединенных Штатах. Просто мы запоздали в своем развитии и идем примерно таким же путем, но со своей спецификой.
Не очень понятны ожидания, что в империи, которая образовалась как империя, жила тысячу лет как империя и унаследовала все то плохое и все то хорошее, что было в предыдущих первых двух Римах, возникнет почему-то система демократии, которая является порождением бюргерских государств: Голландии, Британии, Соединенных Штатов. Российское общество изначально другое, и поэтому у него ничего не получалось с демократией, парламентом, партиями их типа. Строя систему, у которой нет корней, мы пытаемся построить нечто, не имеющее основы на местной почве. До той поры, пока люди, которым нужна демократия не как символ и платформа для политического туризма, а как конечный результат, не осознают реальность, в которой важны не символы, а сухой остаток, в котором населению будет хорошо жить, результат будет таким же. Бессмысленно пугать сытых, уверенных в будущем и удовлетворенных своим настоящим людей «полицейским государством». Стоит подумать, где лучше жить – в сверхсвободной Гватемале или в абсолютно полицейском Сингапуре. Будут голосовать за Сингапур. Не нравится? Есть возможность подобрать себе другой народ… До той поры, пока демократия не вырастет на местных корнях естественным путем, результат будет таким же. Безусловно, хороши сами по себе в перспективе реальные представительность, демократия и парламент, но до той будущей светлой поры система будет развиваться по своим законам, тем самым, по которым она развивалась предыдущую тысячу лет, что с ней, впрочем, и происходит помимо всех о ее будущем споров.
