Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.15)
ЛЕВЫЕ МОГУТ ПРИЙТИ К ВЛАСТИ В ПЕРУ В 2011 ГОДУ
Левый политик и союзник Уго Чавеса Ольянта Умала вероятно победит на президентских выборах 2011 года в Перу. К такому заключению пришли специалисты Центра социально-политических исследований Латинской Америки Института глобализации и социальных движений (ИГСО). На близость политических перемен указывают активные действия профсоюзов, требующих, чтобы бурный экономический рост последнего десятилетия пошел на пользу трудящимся. Множатся протесты индейцев против изъятия их земель в пользу транснационального капитала.
Важным признаком слабости позиций власти является низкая популярность действующего президента Алана Гарсии, замешанного в серии коррупционных скандалов с продажей концессий международным корпорациям. Он является одним из последних союзников США в регионе и сторонником неолиберальной экономической модели. Политическая активность населения Перу возрастает, и массовый протест может привести к отставке правительства до истечения срока его полномочий. Перуанское общество резко расслоено, чему немало способствовал экономический рост и неолиберальные реформы 2000-х. Страна все еще приходит в себя после кровопролитной гражданской войны между правительством и левыми повстанцами, поэтому политические вопросы являются особенно острыми для перуанского общества. «Объективные экономические последствия кризиса делают шатким положение сторонников неолиберальной модели, потерпевшей крушение на всем континенте», - подчеркивает Борис Кагарлицкий, Директор ИГСО. Давление на правительство возрастает как прямым, так и косвенным образом.
В 2008 году профсоюзы Перу провели общенациональную забастовку, которая вызвала панику на мировом рынке и привела к рекордному росту цен на медь из-за опасений бирж о возможной приостановке производства. Правительство Гарсии продолжает оказывать давление на индейское население страны, проведя через подконтрольный парламент закон, позволяющий изымать земли для передачи их под горнорудные разработки иностранным монополиям. Мирные демонстрации индейцев разгоняются полицией, а в некоторых районах страны объявлено чрезвычайное положения для подавления протестов.
Профсоюзы и левые политические силы наметили на июнь новую национальную забастовку, требуя от правительства перераспределения доходов от экспорта природных ископаемых. Ольянта Умала проиграл с незначительным отставанием выборы 2006 года. Сейчас он более популярная фигура, чем действующий президент. Умала призывает к масштабной национализации в горнорудной отрасли. При финансовой помощью Венесуэлы левые силы провели в 2008 году крупную кампанию по восстановлению пострадавших от сильного землетрясения районов Перу. «Профсоюзы и левые выступают единым фронтом в борьбе за новую пенсионную систему и социальные гарантии для трудящихся. Это делает их опасной силой для правительства, отчаянно сопротивляющемуся возможному вхождению Перу в левый блок Латинской Америки», - говорит Леонид Грук, руководитель Центра социально-политических исследований Латинской Америки ИГСО. По его оценке, поражение Гарсиа выглядит неизбежным на фоне мирового кризиса и дальнейшего ухудшения положения рабочих и индейцев Перу.
Перу является крупнейшим в мире производителем серебра. Страна занимает второе место по производству меди и цинка, а также шестое - по производству золота. Масштабные иностранные инвестиции в создание крупной горнорудной промышленности привели в 2001-2008 годах к бурному экономическому росту. Развитие индустрии обеспечило транснациональным корпорациям и местным монополиям огромные прибыли. С другой стороны экономический подъем обернулся ростом численности рабочего класса и появлению сильных профсоюзов. Ольянта Умала является представителем политической партии Union por el Peru, которая официально стоит на социал-демократических позициях.
ПАДЕНИЕ
Ближайшие полгода будут важны не только экономическими показателями, очередное ухудшение которых продемонстрирует, насколько ошибочны были надежды тех, кто верил в скорое преодоление кризиса.
Несмотря на разговоры о стабилизации, достигнутом уже «дне кризиса» и предстоящем подъеме, который уже не за горами, экономика России продолжает падение. Спад оказывается глубже, чем ожидало правительство, перерабатывая бюджет. Спад усиливается несмотря на то, что цены на нефть в начале года приподнялись и держатся выше прогноза, заложенного в бюджетные расчеты.
«Сколько бы ни рассказывали нам идеологи про нашу «соборность» и «прирожденный коллективизм», сегодняшнее российское общество состоит из индивидуалистов»
На прошлой неделе Росстат сообщил, что в первом квартале нынешнего года валовой внутренний продукт снизился «по физическим объемам» на 9,5%. Прогноз Минэкономразвития оценивал спад по итогам квартала в 5-6%. К концу апреля оценку опять пересмотрели, ожидая уже падения на 6-7,4%. Но реальность оказалась гораздо хуже этих прогнозов.
В принципе, ничего уникального в российской ситуации нет - схожая картина в большинстве стран мира. И даже там, где статистика, как в Китае, показывает некоторую позитивную динамику, это на деле отражает не оживление экономики, а массированное сжигание государственных финансовых ресурсов в топке кризиса - иными словами, объективно положение дел не улучшается, а ухудшается.
днако в данном случае проблема не только в экономике, но и в массовом сознании. Несмотря на повсеместные дискуссии о кризисе, несмотря на шумиху в прессе, которая вообще-то любит плохие новости, несмотря на вполне ощутимые уже результаты спада, которые очень многие почувствовали на себе, ни в коллективном, ни в индивидуальном сознании россиян так и не наступило еще понимание смысла, масштабов и необратимости происходящих событий. Это в равной степени относится и к бизнесменам, мечтающим об оживлении рынка, к чиновникам, обещающим решить все проблемы и рассмотреть все жалобы, и к рядовым гражданам, ожидающим помощи от чиновников.
Для начала предстоит понять, что чиновники просто не в силах помочь, они принципиально своими методами в рамках существующей системы решить многие проблемы не смогут. Они могут искренне хотеть помочь людям или относиться к ним с высокомерным презрением - от этого ровным счетом ничего не меняется.
Прежде всего это относится к проблеме безработицы, которая впервые в российской истории выходит на передний план общественной жизни. Социальные кризисы и обнищание населения имели место и раньше, но безработица в нынешнем виде является для большинства россиян «новинкой». За время экономического подъема изменилась ситуация на рынке труда. Это уже не постсоветское общество, где люди могли прокормиться с огородов, где предприятия могли удерживать рабочих, не выплачивая им зарплату, но обеспечивая какими-то социальными льготами и апеллируя к ценностям трудового коллектива. Миллионы людей переселились в крупные растущие города, теперь они не могут вернуться на огороды выращивать картошку - огородов у них просто нет, а семейные шесть соток остались в другой области и в другой жизни. Миллионы людей, которые в 1990-е годы смогли из рабочих и инженеров переквалифицироваться в мелких торговцев, уже переквалифицировались.
Что теперь делать миллионам ненужных экономике белых воротничков, владельцам кредитных автомобилей, приобретенных через ипотеку или взятых внаем квартир и работникам компаний, которые превращаются в банкротов? И что с ними будет делать государство? На эти вопросы так или иначе придется отвечать, не надеясь, будто люди прокормятся огородами и бесплатными заводскими завтраками. Вернее, они-то прокормиться могут, а кто за них долги платить будет?
Экономические потрясения 1990-х годов сопровождались серьезными социальными и культурными травмами для большинства, но они открывали новые возможности для многих. Те, кто был динамичен, молод и готов к освоению нового, могли выиграть и часто выигрывали. Шок 1998 года был несколько иного рода, но он был коротким и сменился промышленным подъемом, за которым пришла эпоха высоких цен на нефть, обеспечивавших почти автоматический рост благосостояния, опять же не для всех, но для очень многих.
Нынешний экономический кризис отличается от предыдущих тем, что на индивидуальном уровне не дает никаких шансов тем, кто попал под его каток. Разумеется, ни одно правило не может быть реализовано без исключений. Когда большинство теряет, кто-то всегда находит. Кому-то везет. Не все, кто потерял работу, остаются хроническими безработными. Но в качестве социального фактора индивидуальные усилия перестают работать.
Российское общество наконец сталкивается лицом к лицу с системной логикой капитализма, обнаруживая, что эту логику невозможно обмануть или обойти. Ее можно лишь изменить. Но изменение общества не происходит само собой, оно является плодом коллективных усилий самого общества либо результатом проводимой сверху политики власти, которая все равно должна на кого-то и что-то опираться.
