Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.26)
[33]Fraser A. A Marx for the Managerial Revolution: Habermas on Law and Democracy // Journal of Law and Society. Vol. 28. Vol. 3. September 2001. P. 361-83.
[34] Мучительно горькое описание одряхлевшей коммунистической солидарности см.:.Sevillia, Le terrorisme. P. 205-206; см. также: Gornick V. A Fierce Attachment: A Memoir. New York: Simon and Schuster, 1987. Подобно Белле Абцуг, Горник сочетает ностальгию по былым партийным связям с «пылкой преданностью» феминизму, о котором она начала писать в 1970-е годы.
[35] Об исследовании политических религий в межвоенный период см.: Gentile E. La religione della politica: Fra democrazie e totalitarismi. Rome-Bari: Laterza, 2001; Payne S.G. A History of Fascism, 1914-1945. Madison: University of Wisconsin, 1996; а также журнал Political Religions and Totalitarian Movements. Ed. Robert Mallett and Emilio Gentile, published by Frank Cass.
[36] Анализ новейших манипуляций над национальной памятью французов см.: Rousso H. Vichy, un passe qui ne passe pas. Paris: Gallimard, 1996.
[37] См.: Gottfried P.E. Multiculturalism and the Politics of Guilt. Columbia: University of Missouri Press, 2002. P. 39-117.
КИТАЙ ОСТАЕТСЯ БЕЗ РЫНКОВ
Китайская промышленность продолжает терять внешние рынки сбыта. В перспективе это может привести к краху экспортной ориентации экономики КНР. Переориентировать большинство предприятий, работающих на внешний рынок, не удастся. К такому выводу пришли специалисты Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО). Потребление в США и ЕС продолжает снижаться. Потери китайской индустрии от кризиса могут оказаться одними из самых крупных в мире.
Правительство КНР на протяжении первых полутора лет кризиса старалось поддержать США, чтобы сохранить главный рынок сбыта для своих товаров. В конце 2008 года китайские вложения в облигации Минфина Соединенных Штатов превысили 680 миллиардов долларов. «Китай превратился в крупнейшего внешнего кредитора США. Однако это не привело ни к завершению кризиса, ни к улучшению ситуации со сбытом китайских товаров на североамериканском рынке», - отмечает директор ИГСО Борис Кагарлицкий. По его словам, своей политикой КНР продемонстрировала лишь зависимость от США и уязвимость. Китай остается страной капиталистической периферии, несмотря на наличие собственных корпораций и рассуждения политологов.
Суммарные затраты КНР на поддержание американской финансовой системы превышают антикризисные инвестиции в собственную экономику. «Правительство Китая рассматривает меры по развитию национальной инфраструктуры, поддержанию внутреннего спроса и промышленности как временные. КНР не стремится к переориентации экономики на внутренний рынок и не проявляет заинтересованности в росте доходов населения», - полагает Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО. Согласно его оценке, китайские власти держатся прежнего курса и все еще рассчитывают на изменение ситуации в США. Однако сокращение базисного спроса на планете ведет к обострению борьбы за рынки. КНР это грозит еще более тяжелым протеканием кризиса.
Поставки Китая на экспорт, по официальным данным, сократились в апреле на 22,6 % по сравнению с аналогичным периодом 2008 года. В марте этот показатель составил 17,1 %. Ввоз товаров в страну в апреле упал на 23 %. Помимо снижения экспорта, продолжает осложняться сбыт уже поставленных за рубеж китайских товаров. Стремительно падают прямые частные инвестиции в национальное хозяйство КНР. Внутри страны также наблюдается ухудшение ситуации со сбытом промышленных товаров, что ведет к снижению и без того относительно низких цен. Все чаще высказывают мнение, что положительный ВВП Китая фальсифицирован. Промышленность Китая теряет внешний сбыт и не обретает внутреннего, несмотря на заявления властей о достигнутых успехах.
О ВРЕДЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СТАБИЛИЗАЦИИ
Представьте себе, что вору, обокравшему граждан, суд вместо наказания давал бы щедрое денежное вспомоществование, поскольку факт кражи наглядно доказывает: её виновник нуждался в деньгах.
В начале мая российские политики и экономисты в очередной раз возрадовались росту цен на нефть, хотя опыт прошлого года должен был бы их научить, что ничего хорошего данная тенденция для нас не несет. И дело не в пресловутой зависимости от «нефтяной иглы» и не в том, что страна не может «правильно» развиваться, пока «сидит на трубе».
В условиях, когда мировая экономика развивается устойчиво, экспорт топлива в качестве основы для роста промышленности ничем не хуже, чем опора на любой другой сектор. Проблема в том, что в очередной раз рост цен на сырье не имеет ничего общего с подъемом мировой экономики, хуже того, является препятствием для преодоления кризиса. Иными словами, ситуация в глобальном масштабе ухудшается. За это придется платить, причем очень дорого.
Повышение цен происходит на спекулятивной основе, биржевые игроки просто перераспределяют и присваивают себе деньги, брошенные правительствами на борьбу с кризисом. До реального сектора эти средства в очередной раз не доходят, причем не только у нас в России, но и по всему миру. Потому рецессия продолжает углубляться, несмотря на все победные заявления политиков и экспертов. Впрочем, по опыту прошлого года пора уже понимать, чего стоят эти заявления.
Спрос продолжает падать, люди продолжают терять работу. Ипотека мертва. И так по всему миру. Некоторые признаки оживления наблюдаются там, где государство само по себе начинает широкомасштабные инвестиции, как это происходит в Китае. Но инвестиции, которые делает пекинское правительство в инфраструктуру, улучшая картину статистически, на деле не решают проблем китайской промышленности. Предприятия, составляющие основу новой индустриальной экономики Поднебесной, ориентированы на экспорт в США и Западную Европу, а потому от строительства дорог в китайской глубинке им не холодно и не жарко. Чтобы подняться, им нужен резкий рост спроса на текстиль, игрушки, холодильники и автомобили в Америке. Но этого нет.
В России спрос падает катастрофически именно на ключевые промышленные товары, например на автомобили. Продажа импортных машин упала более чем наполовину, но отечественные производители от этого мало выиграли, ибо спрос на их продукцию тоже упал. Иными словами, приходится констатировать, что меры, направленные на спасение автопрома, ожидаемых результатов не принесли. Перераспределение рынка происходит довольно активно, но не между российскими и западными компаниями, а между отдельными фирмами и даже отдельными марками внутри одной компании. В каждом сегменте рынка наиболее экономичная модель теснит своих конкурентов, но рынок в целом продолжает проседать.
Рост цен на нефть на фоне продолжающегося глобального спада производства и потребления - не симптом оздоровления экономики, а очередное доказательство неразрешенности системных противоречий, фактор дальнейшего углубления кризиса. Эта ситуация великолепно иллюстрирует общий парадокс рыночной экономики: краткосрочные действия и интересы в системе не только не совпадают с долгосрочными, но зачастую и противоположны им, однако игроки должны ориентироваться именно на краткосрочные факторы, иначе проиграют.
Спекулянты, контролирующие сырьевые рынки, заинтересованы в росте цен. Потому они используют любую возможность - хорошую отчетность какого-либо банка, речь американского президента, успокоительные заявления известного эксперта, чтобы поднять цены. Игра на повышение всегда легче и выгоднее, чем попытки сделать деньги в условиях падающих цен (хотя технически и это возможно). Другое дело, что в данном случае спекулянты играют против реальной экономики. Играют сразу в двух смыслах. С одной стороны, они наносят реальной экономике конкретный ущерб, сдерживая развитие производства завышенными ценами в условиях слабого спроса. Иными словами, углубляют и продлевают рецессию. А с другой стороны, рано или поздно спад, продолжающийся в реальном секторе, всё равно обрушит цены. Игра на повышение опять сменится неконтролируемым обвалом. В перспективе выиграть, играя против реальности, невозможно. Но в краткосрочной перспективе очень даже можно нажиться. Главное вовремя почувствовать наступление перелома и «спрыгнуть» с тенденции.
Биржевой игрок, добивающийся повышения цен в условиях кризиса, наносит прямой материальный ущерб обществу, однако если он всё сделает правильно, то за свои действия он не только не понесет наказания - он будет вознагражден.
Кризис выявляет несостоятельность системы, в конечном счете его жертвой может оказаться весь механизм биржевой торговли, на смену которой придут скоординированные на межгосударственном уровне прямые поставки и долгосрочные контракты. Однако для этого необходимо внести в мировую и национальные экономики хотя бы некоторую долю общественного планирования. Этот вопрос был в значительной мере решен после Второй мировой войны, и парадоксальным образом плановое хозяйство советского блока было немаловажным фактором устойчивости и предсказуемости мировой экономики в целом, обеспечивая стабильный спрос и стабильные поставки в долгосрочной перспективе. Но сейчас, когда смешанная экономика - как в мировом масштабе, так и в большинстве конкретных стран - ушла в прошлое, рыночная стихия демонстрирует всю свою разрушительную силу.
