Аркадий Жемчугов - Китайская головоломка
Дальнейшие события развивались в полном соответствии с пословицей: Аппетит приходит во время еды».
За первой опиумной войной последовала вторая, затем третья…
В 1860 году англо-французские войска добрались до Пекина, где разграбили и сожгли Ихэюань — Летний императорский дворец.
В 1871 году царская Россия прибрала к рукам город Кульжу в долине реки Или, а японцы тогда же аннексировали острова Люцю.
В 1882 году Россия прихватила часть северо-западных территорий Поднебесной.
В 1894 году Япония разразилась войной против Китая.
В 1907 году англичане вторглись в Тибет.
Конечно, это далеко не полная хроника антикитайских акций «варваров». Но и этого вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать, как Поднебесная, столкнувшись с грубой физической силой, затрещала по швам. Примечательны в этой связи слова, произнесенные публицистом Ку Хунмином сразу же после того, как французы разгромили китайский флот в Фучжоу, провинция Фуцзянь: «Пришлось на деле убедиться, что строгие конфуцианские принципы сами по себе бессильны против таких вещей, как отвратительные морские чудовища адмирала Курбе с их ужасными пушками».
А вот как пишет об этом периоде Мао Мао: «Необъятное по территории великое восточное государство, знаменитое сановное правительство династии Цин, в прошлом никогда не подвергались такому страшному испытанию, оскорблению и позору… С китайцев стали взыскивать контрибуции за поражение в войне. На отплывавших один за другим кораблях чужеземцы вывозили из Китая огромные количества серебра, вобравшего в себя кровь, пот и слезы китайского народа. И хотя контрибуция была выполнена сполна, а земли аннексированы, иностранцы не только не покидали Китай, но, наоборот, еще неистовее стали грабить страну. Они притесняли и угнетали китайцев, но и сами китайцы немало этому способствовали. Крупные сановники помыкали более мелкими чиновниками; богачи надували и обирали бедняков, глумились над простолюдинами… Китайцев беспримерно унижали и оскорбляли, именуя нас «больными людьми Восточной Азии»… Несчастье, конечно, что враг был силен, но еще большим несчастьем было собственное безволие».
По Нанкинскому договору 1842 года цинский двор согласился разрешить свободную торговлю и свободное поселение «варваров», в основном англичан, в так называемых «открытых портах»: Кантоне, Шанхае, Нинбо и Фучжоу. Отныне европейцы стали жить в этих городах, не подчиняясь китайским законам. А на границе возникшего в Шанхае международного сеттльмента появились таблички с надписями «собакам и китайцам вход воспрещен».
В январе 1850 года на очередном месячном собрании Лондонского статистического общества немецкий миссионер К. Гюцлакофф, проживший в Китае более двадцати лет, выступил с докладом, в котором ошарашил присутствовавших заявлением о том, что Цинская империя находится на грани кризиса, который должен повлечь за собой серьезные политико-государственные преобразования. Были названы две причины неминуемого кризиса: внешняя — первая опиумная война привела к росту дефицита бюджета в 15 миллионов фунтов стерлингов; цинское правительство не в состоянии изыскать эффективные меры для его покрытия; и внутренняя причина доходы казны за последние 67 лет сократились на треть, так как недовольство в народе заметно выросло — китайцы отказываются платить налоги.
В силу этих причин возникло, как выразился К. Гюцлакофф, «явление известного демократического движения в народе». И далее он буквально поверг в шок участников собрания словами: «К этому движению добавляются другие явления угрожающего характера: коммунизм, этот ужас западноевропейских стран, оказался не чужд также и китайцам, ибо в стране действуют анархисты, которые проповедуют — бедные ежедневно становятся беднее, богатые ежедневно становятся богаче, а все социальные язвы могут быть излечимы с помощью всеобщего распределения благ, коротко говоря, состояние Поднебесной империи таково, что ей предстоят большие потрясения в ближайшем будущем».
Начало потрясениям в Поднебесной было положено в южных провинциях Гуандун и Гуанен, население которых ранее других испытало на себе последствия вторжения чужеземцев. Крестьянские бунты в этих провинциях последовали практически сразу же после опиумной воины 1839–1842 годов. А дальше пошло-поехало.
«Каковы бы ни были социальные причины, вызвавшие хронические восстания, продолжающиеся уже около десяти лет в Китае и теперь слившиеся в одной могучей революции, — писал в 1853 году К. Маркс, — и какую бы религиозную, династическую или национальную форму они ни приняли самый этот взрыв был несомненно вызван английскими пушками, при помощи которых Англия заставила Китай ввозить к себе снотворное средство, называемое опиумом. Перед британским оружием престиж маньчжурской династии пал безвозвратно, исчезли суеверные мечты о вечности Небесной империи, нарушена была варварская и герметическая изоляция от цивилизованного мира и положено было начало тем сношениям, которые с тех пор быстро развивались».
Под «одной могучей революцией» основоположник марксизма подразумевал тайпинское восстание, вспыхнувшее на юге Китая в июле 1850 года и приведшее к созданию Тайпин тяньго — «Небесного государства Великого благоденствия».
Мао Цзэдун, анализируя различные фазы национально-освободительной борьбы китайского народа, отмечал, что первая фаза этой борьбы «началась еще со времени опиумной войны 1840 года, то есть с того момента, когда китайское общество из общества феодального начало переходить в общество полуколониальное и полуфеодальное. И на этом пути пройден целый ряд этапов, таких, как тайпинское движение». А о вожде тайпинов Хун Сюцюане Председатель КПК сказал, что ставит его в один ряд с «передовыми китайцами», которые «пережили бесчисленные трудности в войсках правды».
…Хун Сюцюань родился в 1813 году в провинции Гуандун, в типичной китайской деревне недалеко от Кантона в семье бедного крестьянина, погонщика скота. Сюцюань был третьим сыном и четвертым ребенком в обычной конфуцианской семье. Его род Хунов уже тогда насчитывал до 20 тысяч человек. В одной лишь деревне, где проживала семья Сюцюаня, около 600 жителей принадлежали к этому роду. Давние предки Сюцюаня переселились в Гуандун с севера и считались среди местных чужаками — хакка.
Жэньфа и Жэньда, старшие братья, сызмальства помогали отцу по хозяйству, а младшего, Сюцюаня, определили в школу с прицелом на сдачу государственных экзаменов и получение ученой степени. Первую попытку выдержать экзамен Сюцюань предпринял в 16 лет. Провалился. Хотел было присоединиться к старшим братьям и заняться хозяйством, но семейный совет, не утратив надежды на способного в науках юношу, решил, что он должен продолжать учебу. Для этого Сюцюаня устроили учителем в родной деревне. Затем он предпринял вторую, а за ней третью попытку преодолеть экзаменационные барьеры. Но, увы, неудачно.
Разочарованный Хун Сюцюань направился искать жар-птицу в Кантон. Но вместо жар-птицы наткнулся на брошюру о христианстве, которая перевернула всю его жизнь. Из брошюры он узнал, что Бог послал своего сына Иисуса на землю, чтобы изгнать демонов. Эта идея и легла позже в основу христианства тайпинов.
Ознакомившись с Библией и некоторыми другими книгами по христианству, Хун Сюцюань написал оду «К раскаянию» с осуждением всей своей предыдущей жизни. А вскоре обратил в христианскую веру двоюродного брата Хун Жэньганя и его деревенского друга Фэн Юньшаня.
В 1839 году эта троица покинула родную деревню и отправилась в горные районы провинции Гуанси, где вскоре основала христианскую секту. К концу 1848 года в провинции Гуанси насчитывалось уже несколько тысяч христианпоследователей Хун Сюцюаня. Довольно заметную прослойку среди них составляли крупные землевладельцы, богатые купцы и даже шэньши, все, кто ненавидел маньчжурскую династию Цин.
У секты Хун Сюцюаня, разумеется, было мало общего с европейским христианством. Тем не менее она называлась именно христианской, а самого Хун Сюцюаня именовали братом Иисуса Христа. Деятельность секты проходила в условиях строжайшей конспирации, с соблюдением религиозных обрядов и аскетических принципов воспитания. Было строжайше запрошено курить опиум, употреблять спиртное, играть в кости, карты и прочие азартные игры.
С 1849 года секта стала участвовать в крестьянских бунтах, в вооруженных схватках с правительственными войсками под лозунгом «Долой маньчжурскую династию!». В знак протеста против господства инородной династии члены секты отказались от введенных маньчжурами внешних атрибутов лояльности Цинам — срезали косы, перестали брить макушку, отпустили длинные волосы, за что тотчас получили прозвище «длинноволосые». Антиманьчжурским смыслом была проникнута написанная Хун Сюцюанем ода, ставшая гимном бунтарей: «Мы знаем, что небеса поднимут толпы храбрых, чтобы освободить угнетенных и спасти нашу родину. Китай был некогда порабощен, но этому больше не бывать».
