Исаак Дойчер - Незавершенная революция
В результате коммунисты и социалисты Запада оказались в роли простых наблюдателей. Поскольку русские заявляли, что они своими силами могут построить или даже построили социализм, рабочим на Западе оставалось лишь наблюдать. 30 лет сталинская пропаганда твердила о чудесах, которые творит социализм в СССР. Наиболее горячие головы, а также люди наивные верили ей. Большинство же рабочих на Западе сомневались, выжидали, у них складывалось отрицательное отношение. Сообщения о бедности, голоде и терроре давали скептикам новую пищу для размышлений. «Чистки» и культ Сталина, ревностно защищаемые коммунистическими партиями, вызывали отвращение. Затем множество американских, английских и французских солдат встретились с советскими союзниками в оккупированных Германии и Австрии и сделали свои выводы. Наконец, в 1956 году всеобщее потрясение вызвали разоблачения, сделанные Хрущевым. Миллионы рабочих Запада за эти годы пришли к выводу, что социализм ничего не дает, а революция ни к чему не приводит. Многие отошли от политической борьбы, а иные примирились с социальным статус-кво и жизнью, условия которой в результате послевоенных бумов и создания «государства всеобщего благоденствия» стали несколько более сносными. Интеллигенция, верившая в советский социализм, предала «поверженное божество». Миф о социализме в одной стране породил, таким образом, новый, еще более грандиозный миф — миф о несостоятельности социализма. Подобная двойная мистификация стала господствовать в политическом мышлении Запада и в значительной мере способствовала созданию той тупиковой ситуации в сфере идеологии, в которой сейчас, через 50 лет после революции 1917 года, пребывает мир.
Однако Запад вряд ли может с чистой совестью говорить об исторической закономерности подобного исхода. Ибо, с точки зрения русских, поведение Запада по отношению к России в течение всего этого времени было далеко не безупречным. Обратимся к фактам: грабительский Брест-Литовский мир, вооруженная интервенция союзников против Советской России, блокада, санитарный кордон, длительный экономический и дипломатический бойкот; вторжение Гитлера и ужасы нацистской оккупации, политика проволочек, с помощью которой союзники России оттягивали открытие второго фронта против Гитлера в то время, как русские войска проливали свою кровь на полях сражений; а после 1945 года — резкий поворот в отношении к СССР, ядерный шантаж и безудержная антикоммунистическая кампания в рамках «холодной войны». Впечатляющий перечень, не правда ли?
Кроме того, не кажется ли странным, что рабочий класс Запада и его партии предоставили такую большую свободу действий правительствам и господствующим кругам, которые несут ответственность за все перечисленные выше акции? Необходимо исследовать все возможные объективные обстоятельства, в силу которых в течение этих 50 лет социалисты Запада воздерживались от решительного вмешательства и не заставили Запад по-иному относиться к русской революции. Не следует также забывать об отрицательных последствиях того, что руководство социалистической революцией слишком долгое время принадлежало исключительно СССР. Однако, внимательно изучив все объективные обстоятельства и все необходимые сопутствующие факторы, какие же выводы можно сделать? Энгельс, говоривший о том, что руководство буржуазной революцией принадлежало исключительно Франции и это имело гибельные последствия, и, без сомнения, внимательно изучивший объективные обстоятельства той эпохи, изложил свою точку зрения в нескольких простых и полных глубокого смысла словах. Все это, сказал он,
«было неизбежно благодаря глупости и трусости других наций».
Неужели какой-нибудь новый Энгельс произнесет такой же приговор в отношении нашей эпохи?
Глава 5. Советский Союз и Китайская революция
Первоначально я хотел разобрать в настоящей лекции вопрос о влиянии русской революции на колониальные и полуколониальные народы Востока. Но в ходе работы над этой темой я обнаружил, что из-за ее обширности и многообразия ее невозможно изложить в рамках одной лекции. Поэтому решил ограничиться лишь одним из аспектов этой темы — отношениями между российской и китайской революциями.
Китайская революция в какой-то мере порождена революцией русской. Предвидя яростные возражения кое-кого из синологов, готов признать, что до определенной степени эти возражения справедливы. Конечно, историческое явление подобного масштаба уходит глубокими корнями в историю каждой конкретной страны, в условия жизни общества, продуктом которого оно является. Это необходимо особо подчеркнуть, поскольку до совсем недавнего времени на Западе принято было рассматривать китайских коммунистов как русских марионеток. Однако, с другой стороны, не следует рассматривать китайский коммунизм как абсолютно самостоятельное движение, которое можно понять лишь в рамках его национальной среды. Пусть мысли о Великой стене не мешают нам правильно понять китайскую революцию.
Выше я уже пытался проследить некоторую связь между русской революцией и историей развития мысли и политики Запада. Я приводил слова Ленина о том, что русская революция находится в долгу перед Западом, а также слова Троцкого о том, что Европа экспортировала в Россию наиболее передовую идеологию. Влияние же русской революции на Китай было значительно более непосредственным и мощным чем влияние Западной Европы на революционную Россию.
Торжество русской революции пришлось на тот момент, когда китайская революция зашла в тупик. Когда китайцы свергли маньчжурскую династию в 1911 году, они пытались решить свою национальную проблему средствами чисто буржуазной революции. Попытка провалилась. В Китае была провозглашена республика, но его крупные социальные и политические проблемы остались нерешенными, а вскоре усугубились. Нация все более впадала в зависимость от иностранных держав, военачальники и компрадоры рвали страну на части, а нищее и угнетенное крестьянство не имело возможности изменить или улучшить условия своей жизни. Чисто буржуазная революция продемонстрировала свою несостоятельность, и лучше всех это понимал ее лидер Сунь Ятсен.
В 1919 году поднялось движение широкого национального протеста против условий Версальского договора, увековечивавшего закабаление Китая великими державами. Это была еще одна попытка воскресить «чисто» буржуазную революцию, хотя вдохновителем движения был Чэнь Дусю — будущий основатель коммунистической партии Китая. Движение это также зашло в тупик. На следующий год произошло важное событие: в Москве II конгресс Интернационала призвал колониальные и полуколониальные народы Востока подняться на борьбу или вести подготовку к революции. Начался великий «экспорт» большевистской идеологии в Китай; вскоре в Китае появились русские военные эксперты и техника. Своим примером Россия показала Китаю выход из тупика: надо лишь идти дальше «чисто» буржуазной революции. Перед китайскими радикалами открылись новые пути решения проблем: антиимпериалистическая политика, перераспределение земли, руководящая роль промышленных рабочих в революции, образование коммунистической партии и тесный контакт с Советским Союзом. Даже Сунь Ятсен, хотя и не без трепета, согласился с некоторыми новыми идеями.
Ранее марксизм не имел почти никакого влияния в Китае. Интеллигенция Шанхая, Кантона (Гуаньчжоу) и Пекина была знакома с отдельными положениями теории социализма фабианского и методистского толка. Но лишь в 1921 году, через 73 года после публикации «Манифеста Коммунистической партии», он наконец впервые появился на китайском языке [1. Касаясь эссе, посвященного маоизму, которое было включено в мою работу "Ирония истории", один критик писал в литературном приложении к "Таймс", что отрывки из "Манифеста" были переведены на китайский язык и, по-видимому, опубликованы в небольшом периодическом издании в первое десятилетие нынешнего века. Однако несомненно, что китайские читатели, принадлежавшие к поколению Мао Цзэдуна, и сам Мао до 1921 года с полным текстом "Манифеста" знакомы не были.]. Западноевропейский марксизм, обращавший основное внимание на классовую борьбу в передовых промышленных странах, вряд ли мог найти большое количество приверженцев среди радикальной интеллигенции полуколониальной крестьянской нации. Марксизм китайцы восприняли от русских, в его русской интерпретации. Как правильно заметил Э. X. Карр в своей великой «Истории Советского Союза», впервые марксистская программа действий была сформулирована Лениным и сразу стала актуальной для народов Востока. Он смог сделать это благодаря своему народническому подходу к проблемам крестьянства и пониманию значения антиимпериалистической борьбы.
