Майкл Айзикофф - Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать
В субботу, 19 марта 2016 года, в 4:34 утра Джон Подеста, председатель предвыборной кампании Хиллари Клинтон, получил электронное письмо, которое на первый взгляд казалось отправленным службой поддержки Google. Речь шла о персональном аккаунте Подесты на Gmail.
«Привет, Джон! Кто-то только что воспользовался твоим паролем для того, чтобы попытаться войти в твой Google-аккаунт», – говорилось в письме от «команды Google». Дальше отмечалось, что попытка проникновения была совершена с IP-адреса в Украине. И далее: «Google прервал попытку входа. Ты должен немедленно сменить пароль». Команда Google предусмотрительно дала ссылку, перейдя по которой, Подеста смог бы сменить пароль, как ему было рекомендовано.
Подеста переслал письмо руководителю своего аппарата Саре Лэтэм, которая в свою очередь отправила его Чарлзу Дэлавану, молодому IT-специалисту кампании Клинтон. В 9:54 Дэлаван ответил: «Это легитимное сообщение. Джон должен сменить пароль немедленно. И убедиться в том, что включил для своего аккаунта двухфазное подтверждение… Совершенно необходимо, чтобы он сделал это как можно быстрее».
Позднее Дэлаван пытался убедить своих коллег, что просто допустил опечатку. Он намеревался написать «это нелегитимное сообщение». Не все в штабе Клинтон поверили ему. Но существовало доказательство в пользу Дэлавана: в своем письме Саре Лэтэм он дал подлинную ссылку, которой должен был воспользоваться Подеста для смены пароля.
Но по какой-то причине Подеста кликнул на ссылку, присланную в поддельном письме, и сменил пароль на липовом сайте. Русские получили ключ к его почте и доступ к самым приватным посланиям Хиллари Клинтон за долгие годы.
Фишинговое письмо, присланное Подесте, было частью массированной атаки, проведенной другой группой – АРТ-28, возможно, связанной с ГРУ, российской военной разведкой. Эксперты по кибербезопасности впоследствии подсчитали, что с марта 2015 по май 2016 года эта группа осуществила девятнадцать тысяч отдельных атак.
Эти хакеры сделали своей мишенью более четырех тысяч человек в 116 странах мира, включая примерно шестьсот человек в США. Среди них были многие действующие и бывшие военные и дипломаты. В числе мишеней этой организации хакеров были государственный секретарь Джон Кэрри, бывший государственный секретарь Колин Пауэлл, Майкл Макфол, к тому времени уже покинувший государственную службу, представитель Ватикана в Украине и российская антипутинская панк-группа «Пусси Райот». Фишинговые сообщения получили больше 130 человек в среде демократов, включая Дженнифер Палмьери, директора по коммуникациям штаба Клинтон, и Хуму Абердин, давнюю помощницу и конфидентку Клинтон. АРТ-28 положила глаз на фонд Клинтона и Центр за американский прогресс – экспертную организацию, основанную Подестой и близкую Клинтон.
Эта кибератака привела к тому, что хакеры проникли примерно на четыреста аккаунтов. Но один аккаунт был важнее всех остальных. Одним-единственным кликом они поймали в западню высший чин в клинтоновской кампании. А в штабе никто ничего не знал. Ни сном ни духом.
Мартовским днем Робби Мук, тридцатишестилетний менеджер предвыборной кампании Хиллари Клинтон, человек, никогда не отклоняющийся от выбранного маршрута, сидел у себя в офисе на двенадцатом этаже национальной штаб-квартиры кампании в Бруклине и паниковал.
Нагрянуло ФБР. Муку сообщили, что пришли, без договоренности, агенты из регионального управления Нью-Йорка. Они хотели видеть кого-нибудь из начальства. Что у них было на уме? О чем речь? Входящих в офис кампании агентов ФБР увидела Палмьери и тоже испугалась худшего.
У них был повод для беспокойства: ФБР расследовала историю об использовании Клинтон частного почтового сервера для служебных нужд в ее бытность государственным секретарем. И это расследование вполне могло развалить ее предвыборную кампанию.
Больше года дискуссия о почтовом сервере Клинтон была одной из самых значительных во всех новостях – и тяжелой обузой для Клинтон, тормозом ее избирательной кампании. Дискуссия началась в New York Times: газета опубликовала репортаж, в котором говорилось, что Клинтон использовала личный почтовый ящик, размещенный на сервере в подвале ее дома в Чаппакуа, штат Нью-Йорк, для служебных нужд. Она отправляла письма через этот ящик из своего офиса в районе Foggy Bottom (Туманная низина). Все это было явным нарушением официальных правил; нарушено было и то требование, что вся официальная корреспонденция должна быть архивирована и надежно сохранена. Официальные лица Государственного департамента не имели ни малейшего представления о схемах госсекретаря. Когда они получили запросы из Конгресса и Агентства по применению Закона о свободном доступе к информации по почтовым отправлениям Хиллари Клинтон на всевозможные темы, служащие Госдепа покорно порылись в компьютерной системе Департамента и ответили, что никаких подобных документов найти не смогли. Они просто не знали, что нужный материал размещен на частном сервере в пригороде Нью-Йорка. Через какое-то время после того, как разразилась эта история, Клинтон заявила, что вернула в Госдепартамент тридцать тысяч почтовых отправлений, имеющих отношение к работе, но уничтожила еще тридцать две тысячи, которые ее адвокаты сочли «личными».
Клинтон предоставила своим врагам новые аргументы для того, чтобы выставлять ее как скрытную пройдоху, политика, который считал, будто он может обходить правила. Оппоненты Клинтон, более склонные к конспирологическим теориям, утверждали, что она использовала частный сервер для того, чтобы скрыть собственные неправомерные действия и профессиональную несостоятельность; может быть, в этот разряд попадала и ее реакция на трагическую атаку на учреждения США в ливийском Бенгази в 2012 году, в которой погибло четыре американца. Никакого реального подтверждения этому не было, и Клинтон настаивала, что пользовалась личным ящиком лишь из соображений удобства. Однако главные инспекторы Госдепартамента и аппарата директора Национальной разведки подали запросы. Было обнаружено несколько свидетельств того, что некоторые конфиденциальные документы отправлялись через частный сервер, что противоречило первоначальным заявлениям Клинтон, и главные инспекторы поставили в известность Министерство юстиции; формулировка звучала так: «Возможное разглашение служебной информации». К лету ФБР начало следствие по делу Клинтон и ее частного сервера.
А теперь, спустя несколько месяцев, Клинтон обходила Сандерса в праймериз Демократической партии – с трудом победив его благодаря закрытым собраниям партии в Айове и будучи сильно потрепанной им в Нью-Гэпмшире. Клинтон и ее помощники постоянно нервничали, боясь, что какое-нибудь неожиданное событие подорвет ее кампанию: например, новые находки ФБР в деле о частном сервере. Расследование ФБР нависало над предвыборной кампанией, как дамоклов меч. Вот почему у Мука и компании были причины для испуга, когда они увидели агентов ФБР входящими в штаб-квартиру Клинтон. Первой мыслью Мука было: сейчас они заберут сервер, чтобы приобщить к делу как вещественное доказательство.
Мук боялся ФБР. Ему казалось, что ФБР зачем-то пытается надавить на Клинтон этими прощупываниями по частному серверу. Помощников Хиллари мучил вопрос: почему ФБР так долго не может завершить это дело? И некоторые подозревали, что Бюро намеренно затягивает историю, чтобы навредить Клинтон. И вот сейчас – почему агенты сначала не позвонили, не договорились о встрече?..
Подозрительность Мука была настолько сильна, что он боялся, как бы агенты не попытались подстроить какую-нибудь ловушку ему или другим помощникам Клинтон. Он не хотел участвовать ни в каких разговорах с ФБР, где могла бы обсуждаться проблема секретной информации или информации с ограниченным доступом. Каждый день ему приходилось мысленно перелопачивать тонны данных, и он боялся, что после разговора с ФБР, в котором речь пойдет и о конфиденциальной информации, он может случайно упомянуть о каком-нибудь секретном факте во время интервью с представителями прессы. И тогда он тоже превратится в подозреваемого ФБР.
Такова была реальность в пределах мира Клинтон: у ее команды была паранойя. Руководитель ее избирательного штаба даже не хотела находиться в одном помещении с агентами ФБР.
Мук дал команду сотрудничать с ФБР юристу кампании Марку Элиасу, партнеру юридической компании «Тони Перкинс Кой», работающему в Вашингтоне, а также членам IT-команды и службе кибербезопасности, включая Шейна Хэйбла, начальника службы информации предвыборной кампании Клинтон.
Во время встречи агенты ФБР уведомили Элиаса, Хэйбла и других о следующем: Бюро стало известно, что штаб Клинтон является объектом изощренной фишинговой атаки, задуманной для взлома и вывода из строя их компьютерной системы. Виновников ФБР не называло.
