Константин Романенко - Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего
Убедительный триумф Гитлера серьезным образом повлиял на настроения руководства и националистически настроенной части населения прибалтийских стран. «Если до сих пор, – пишет эстонец Х. Аллик, – часть прибалтийской и особенно эстонской буржуазии была ориентирована на победу Англии и Франции в идущей борьбе, то теперь решительно победила прогерманская ориентация. Буржуазия не без оснований ждала, что после победы на Западе Гитлер обратит оружие на Восток – против Советского Союза, и начала подготовку к созданию для него плацдарма».
Ослепленные успехами германского оружия националисты поднимали голову. Германский порядок рисовался им как волшебный мир, они не могли, да и не хотели понять, что в глазах немецкого руководства они останутся все тем же навозом, который пригоден лишь для удобрения нивы тысячелетнего Рейха.
Буржуазные правительства Прибалтики не хотели добрососедских отношений с СССР. Они искали другого покровителя – более близкого идеологически. Еще в конце февраля 1940 года литовский президент А. Сметона направил в Берлин с секретной миссией директора департамента государственной безопасности министерства внутренних дел Повилайтиса. Ее целью было получить согласие Германии на то, чтобы она установила над Литвой протекторат или взяла ее под свою политическую опеку.
Еще раньше с подобной идеей к Германии обратился президент Эстонии. Но эта идея не привлекла Гитлера. В ответном письме президенту Эстонии К. Пятсу Гитлер заявил, что он не будет возражать, «если в Эстонии будут размещены советские войска». В это время ему было не до мелких холуев. Его не интересовало национальное тщеславие и симпатии прибалтов. В этот период он решал свои проблемы в Центральной Европе и предложил эстонскому и литовскому правительствам «потерпеть до осени 1940 года».
Впрочем, у руководителей Рейха были свои взгляды на национальную политику. Бывший начальник имперской службы безопасности в Прибалтике группенфюрер СС Екельн на суде после войны показал: «В беседе со мной рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер сказал: вы должны подготовить физическое истребление населения, проживающего в Прибалтике. Эти Untermenschen (представители низшей расы, «недочеловеки») Германии не нужны. Их земли займут немецкие колонисты».
То же касалось и Польши. Свои далеко идущие планы руководство Германии изложило в секретном майском, 1940 года, меморандуме Гиммлера, который завизировал Гитлер. Он предлагал «разбить бывшее польское государство и его разные расы (поляков, украинцев, белорусов, евреев) на возможно большее число кусочков… Расово ценные элементы следует извлекать из этой мешанины», а тех, кто останется, предоставить их собственной судьбе. В течение десяти лет население генерал-губернаторства «сведется к остаткам подстандартных существ… рабочей силы, не имеющей лидеров и способных ежегодно снабжать Германию разнорабочими, а также рабочей силой, потребной для специальных проектов… (русских и украинцев, а также поляков) следует отодвинуть дальше на Восток и положить им конец как расовым сущностям».
Трудно сказать: знали ли прибалты о таких звериных замыслах Гитлера? Но то, что Сталин имел информацию о планах прибалтийских фашистов, не подлежит сомнению. Летом советская разведка сообщила ему, что «под видом проведения «балтийской недели» и «праздника спорта» 15 июня «фашистские организации Эстонии, Латвии и Литвы при поддержке некоторых членов правительства готовились захватить власть и обратиться к Германии с просьбой ввести войска в эти страны».
Сталин быстро оценил ситуацию и смело принял решение. Накануне готовившегося путча Советское правительство потребовало от Литвы немедленно сформировать новое правительство, способное честно выполнять советско-литовские соглашения. Не препятствовать вводу «на территорию Литвы советских воинских частей для размещения в важнейших центрах Литвы в количестве, достаточном для того, чтобы обеспечить возможность существования советско-литовского Договора о взаимопомощи и предотвратить провокационные действия, направленные против советского гарнизона в Литве».
Аналогичные требования 16 июня были предъявлены Латвии и Эстонии. Несомненно, что политику Сталина в этот период необходимо рассматривать детерминированно; она опиралась на объективные процессы, которые были сильнее его желаний и устремлений. К принятию конкретных шагов его обязывал сам ход мировых катаклизмов, а они становились все более потрясающими. Однако нельзя не заметить, что Сталин предвидел эти события.
Еще 23 марта 1935 года, делая правку статьи Тухачевского, пытавшегося блеснуть своим знанием высказываний некоторых немецких военных, из предварительно просмотренного текста Сталин выбросил начетнические рассуждения о том, что «политику мира» Советского Союза «поддерживают десятки миллионов пролетариев и трудящихся всех стран», и восхваления в свой адрес.
Он вообще изменил акценты статьи. Из книги Гитлера «Mein Kampf» он выделил мысль: «Мы кладем предел вечному движению германцев на юг и на запад Европы и обращаем взор к землям на востоке… Но когда мы в настоящее время говорим о новых землях в Европе, то мы можем в первую очередь иметь в виду лишь Россию и подвластные ей окраинные государства».
Одновременно Сталин сделал вставку, менявшую смысл содержания статьи. Указав на то, что империалистические планы Гитлера имеют не только одно «антисоветское острие. Это острие является удобной ширмой для прикрытия реваншистских планов на западе (Бельгия, Франция) и на юге (Познань, Чехословакия, аншлюс). Помимо всего прочего нельзя отрицать того, что Германии нужна французская руда. Ей необходимо расширение ее морской базы. Опыт войны 1914 – 1918 годов показал со всей очевидностью, что без прочного обладания портами Бельгии и северными портами Франции морское могущество Германии невозможно построить. Таким образом, для осуществления своих реваншистских захватнических планов Германия будет иметь к лету этого (1935-го. – К. Р. ) года армию минимум 849 000 человек…».
То есть еще за четыре года до действительных событий в Европе Сталин пророчески предсказал их логическое развитие. И когда предсказанное им свершилось, у него не могло быть иного убеждения, что, покончив с делами на западе, Гитлер закономерно обратит свой взгляд на восток.
Уже предвосхищая капитуляцию Франции, Сталин предпринял энергичные действия по расширению пространства, отдалявшего потенциального агрессора от центров Советского Союза. Его меры по укреплению обороноспособности страны не могли не завершиться советизацией Прибалтики, с соответствующим переносом границ.
Он не строил воздушные замки и на события в Европе отреагировал сразу. Понимая, что мирных перспектив нет, он спешил устранить удобный плацдарм для потенциального агрессора. Он отдалил тот рубеж, с которого враг начнет нанесение первого удара. Уже на следующий день после триумфального вступления германских армий в Париж с 15 по 17 июня на территории прибалтийских стран стали вводиться дополнительные части Красной Амии.
Там уже готовились к выборам. Для наблюдения за формированием новых правительств в Таллин, Ригу и Вильнюс выехали Жданов, Вышинский и Деканозов. Значительная часть населения городов Прибалтики откровенно приветствовала советские войска, встречая их восторженно как защитников и освободителей, но иной была реакция националистов. В Эстонии по приказу генерала Лайдонера полиция «разгоняла митинги и арестовывала ораторов, приветствовавших Красную Армию». Полиция проявила жестокость и в Риге: при разгоне демонстрантов, вышедших встречать советские части, было ранено 29 человек, двое из которых скончались. Жданов осмотрительно запросил Москву: «Не следует ли вмешаться в это дело или оставить до нового правительства?»
Москва не хотела создавать лишние осложнения отношений, но после расстрелов в Риге и арестов, произведенных полицией в Таллине, Молотов 20 июня телеграфировал Жданову: «Надо твердо сказать эстонцам, чтобы они не мешали населению демонстрировать свои хорошие чувства к СССР и Красной Армии. При этом намекнуть, что в случае стрельбы в демонстрантов советские войска возьмут демонстрантов под свою защиту».
Проявляя выдержку и благоразумие, советское руководство не стало форсировать события. Даже когда в период формирования новых правительств местные коммунисты стали настаивать на комплектовании их состава из числа членов компартий и их союзников, то Жданов, Вышинский и Деканозов, имевшие соответствующие инструкции Сталина, отвергли эти предложения.
Поэтому в правительство Литвы, сформированное Креве-Мицкевичусом, вошел бывший министр финансов при режиме Сметоны Э. Гланаузкас, а единственным коммунистом был министр внутренних дел. В эстонском правительстве И. Вареса коммунистов не было совсем – в его составе преобладали социалисты и беспартийные. Только в Латвии коммунисты добились включения в состав правительства, возглавленного беспартийным А. Кирхенштейном, четырех членов компартии, но президенты Латвии – Ульманис и Эстонии – Пятс сохранили свои посты, и лишь бывший президент Литвы Сметона эмигрировал – естественно, в Германию.
