Сергей Кургинян - Содержательное единство 2007-2011
А значит, на вооружение может быть взята только карфагенская, финикийская схема: "Никаких легионов, никаких правил. "Наехали", отбомбились, потоптались – ушли. Столкнули одних с другими и т.д. У них в итоге хаос, а мы получаем с этого самые разные дивиденды".
Если нельзя установить "новый мировой порядок", как говорили сами американцы (что очень напоминало гитлеровский термин), то надо установить "новый мировой беспорядок". И как только новый мировой беспорядок возникнет – всё будет решено. Единственный крупный очаг, в который очень трудно экспортировать беспорядок, – это Китай. Китай не хочет, чтобы в него залез этот беспорядок: "Беспорядок хочет к нам залезть, используя права человека? Мы эти права удушим. Он хочет к нам залезть, используя уйгурский сепаратизм, заквашенный на исламистских дрожжах? Мы и это удушим! Мы любые ростки беспорядка удушим. И обеспечим с помощью этого политическую стабильность, помноженную на экономический рост".
Американцы в ужасе от такого китайского подхода! Приходит к власти Обама, которого всё время называют "американским Горбачевым". Горбачев он или нет – я не знаю, кто-то говорит, что он – Кириенко, а кто-то – что он Картер… Не знаю! Я только знаю одно: что если этот человек согласится на самый большой соблазн сегодняшней истории под названием G-2, то есть на двухполюсный мир с китайцами, то через 10 лет китайцы будут владыками мира. Потому что G-2 предполагает, что нужно чем-то поделиться с китайским "младшим братом", ему надо что-то подарить за союз!
Делиться можно, отвечаю со всей ответственностью, только нами, Россией! Любое G-2 – есть фактически договор о разделе русского наследства. Никакого другого разговора быть не может. Не о чем больше говорить. Но любой раздел русского наследства предполагает стремительное укрепление Китая. Поэтому если Обама – не Горбачев, то он на это не согласится. А если он Горбачев – тогда мы двигаемся к новой стадии развития этой трагедии.
Но если он не Горбачев, то возникает вопрос: что применят американцы на следующем шаге? Они применят стратегию хаоса? Они реально перейдут к прямой термоядерной войне? Они постараются сочетать стратегию хаоса с этой войной? Или они уйдут с исторической сцены?
По моей оценке, вероятность того, что американцы уйдут с исторической сцены добровольно, строго равна нулю. А значит, они применят либо жесткую военную схему, либо ту или иную стратегию хаоса, возможно, и усложненную.
Но в любом случае главным вызовом для Америки является Китай, что блистательно доказал предыдущий докладчик.
Ответы Джона Росса на вопросы
О китайской статистике
Мне задали вопрос о китайской статистике, поставив под сомнение ее надежность. Простите, но это не так. Считать ненадежными статистические данные, показывающие высокие темпы роста экономики, никак нельзя. Во-первых, эти данные – данные о торговле, например – можно проверить, сопоставив с данными по другим странам, и они коррелируют. Во-вторых, там, где физические и стоимостные показатели измеримы (выпуск автомашин, выпуск компьютеров и т.д.), они, как показывает опыт, достаточно точны. В-третьих, если китайские статистические данные и пересматриваются, то пересматриваются в сторону увеличения общих темпов роста, потому что прежде недооценивались темпы развития в секторе услуг, связанных с малым бизнесом. Поэтому я просто не принимаю этого тезиса о качественной ненадежности китайской системы статистики. Кто утверждает так, просто пытается уйти от реальности – реальности семимильных темпов экономического роста Китая.
Об опасности трансформации экономических конфликтов в военные
К вопросу, затронутому Сергеем Кургиняном, – о том, что США могут попытаться перевести решение споров в военную сферу. Я согласен, что такая тенденция существует. В настоящее время это одна из самых серьезных опасностей – ведь если в экономическом отношении США теряют конкурентоспособность, то в военном отношении они сохраняют огромное превосходство. Отсюда растет искушение решать экономические проблемы военными средствами – следствием чего была и война в Ираке, и попытки разместить ракетные системы в Восточной Европе. Отсюда и политика, поощряющая таких неуравновешенных авантюристов, как грузинский президент Саакашвили, на развязывание военных конфликтов с вовлечением в них крупных держав. В случае Грузии США разумно уклонились от прямого участия в войне Саакашвили, но на сцене, возможно, объявятся и другие отчаянные головы, разжигающие конфликты, нацеленные на вовлечение в них более крупных держав, и тогда возрастет риск развязывания войны из-за просчетов сторон.
Однако любая попытка решить экономические конфликты с Китаем военными средствами связана с риском мировой и/или ядерной войны, а это уже вопросы совсем иного масштаба – несопоставимые с войной в Ираке, авантюрой в Грузии или ракетами в Восточной Европе. Почему "холодная война" так и осталась холодной? Потому что ни одна из сторон не была готова развязать мировую войну в ядерный век. И если какие-то экстремистски настроенные "неоконсерваторы" и мечтают о решении китайского вопроса военными средствами, все равно прежде будут испытаны все прочие возможности.
Главная ставка даже самых отчаянных "неоконсерваторов" все еще делается на то, что Китай сам "сломает себе шею" – т.е. "совершит самоубийство". Ведь такое уже случалось. Советский Союз "совершил самоубийство" – он не был разрушен извне, он разрушил себя изнутри. Япония могла бы попытаться воспротивиться навязанному ей экономическому курсу, но решила не делать этого, и тем самым себя "сокрушила". Даже если бы администрация США и желала сегодня воевать с Китаем (чего она не хочет), она не в состоянии пойти на это – у нее сегодня слишком много других проблем. Им удобнее надеяться на то, что Китай подорвет себя сам, "совершит самоубийство".
Почему США не повышают уровень инвестирования в своей экономике?
Почему США не повышают уровень инвестирования в собственной экономике, чтобы повысить ее конкурентоспособность? Причины тому – политические.
Если страна хочет повысить уровень инвестирования в экономике, не имея при этом дополнительных источников финансирования из-за рубежа, то, по элементарной арифметической логике, она должна урезать у себя потребление. Тут есть два пути. Первый – это сокращение личного потребления населения, но такая политика будет крайне непопулярна и, вероятнее всего, приведет к поражению тех, кто это предложит, к какой бы партии они ни принадлежали. Второй – это сокращение военных расходов, т.е. государственного потребления, если смотреть с точки зрения экономики. На военные расходы США тратят более 5% ВВП. Будь расходы по этой статье сокращены до уровня, принятого в других странах, скажем до 2,5% ВВП, это высвободило бы ресурсы для значительного повышения уровня капиталовложений. Но это потребовало бы и больших перемен во внешней политике США, так что этого, как видим, не происходит. Военный бюджет в настоящее время – "самая неприкасаемая" статья в государственном бюджете США.
Что касается урезания семейного потребления, мы уже обсудили, почему этот путь будет крайне непопулярен в США, на примере президентств Никсона и Картера. Смещение Никсона с поста президента объяснялось не просто пресловутым "уотергейтским скандалом", и Картер был вовсе не дурак, а человек очень неглупый. Но оба эти президента попытались восстановить конкурентоспособность экономики США путем повышения уровня инвестирования и сделать это за счет сокращения уровня потребления населения США, что сопровождалось девальвациями доллара. Потому-то оба были так непопулярны.
При президенте Рейгане был взят курс на внешние займы по всему миру для финансирования капиталовложений в США и параллельно на поддержание высокого уровня внутреннего потребления. И внешний мир, в течение известного периода времени, готов был финансировать все это при президентах Рейгане и Клинтоне, почему обоим и удавалось сохранять популярность. В настоящее время президент Обама слегка сокращает уровень личного потребления в США – хотя далеко не так резко, как это было при Никсоне и Картере. Поэтому Обама теряет популярность. Таким образом, вопрос о повышении уровня инвестирования в США имеет глубокую политическую подоплеку.
О курсе юаня
Мне задали вопрос об обменном курсе юаня и о том, каким должен быть его "правильный курс". Я уже довольно подробно рассматривал этот вопрос, но если ответить кратко, то ответ будет такой: правильный обменный курс – тот, который позволяет поддерживать относительное равновесие торгового баланса на протяжении какого-то периода времени.
Как было показано, политика Китая является в высшей степени экспортноориентированной, потому что это способствует развитию экономики за счет широкого участия в международном разделении труда и позволяет добиваться роста эффективности за счет эффектов масштаба производства. Одна из главных бед Советского Союза состояла в том, что его руководство не понимало значения международного разделения труда, т.е. развития внешней торговли, и поэтому не ставило приоритетной целью развитие экспорта и импорта. Китай же ориентирован на рост внешней торговли – такова одна из сторон "открытости" его экономики. Но он не заинтересован собственно в поддержании высокого положительного сальдо торгового баланса – это уже иной вопрос.
