Сергей Кургинян - Содержательное единство 2007-2011
В некоторых американских кругах это желание "окоротить" инвестиционную активность Китая принимает даже несколько забавные или прямо странные формы. В "Уолл-Стрит Джорнал", деловой газете с безупречной репутацией, появилась статья, автор которой доказывал, что нам нужны в Китае "левые силы", и призывал создавать в Китае левые и воинственно настроенные профсоюзы, которые озаботились бы подъемом уровня потребления (что должно вести к сокращению инвестиций). Но само собой разумеется, публикация такой статьи мотивировалась вовсе не желанием содействовать развитию левого профсоюзного движения в мировом масштабе, а желанием замедлить рост китайской экономики!
По вопросу о соотношении потребления и инвестиций не должно быть никакой неясности. Долгосрочной целью экономического роста является обеспечение устойчивого уровня потребления для населения. В настоящее время Китаю надо увеличивать свой внутренний спрос – что означает стимулирование и внутренних инвестиций, и внутреннего потребления. В стратегическом же плане экономическая политика Китая, как и любой другой страны, должна быть нацелена на достижение по возможности максимально высокого уровня потребления населением страны. Быстрее всего этого можно добиться за счет ускоренного роста экономики страны, а не создания искусственного крена в сторону потребления, который решительно обвалит уровень инвестиций и таким образом замедлит экономический рост
Масштабы задачи, с которой сталкиваются США в попытке заставить Китай снизить его темпы роста капиталовложений, были продемонстрированы выше в диаграммах, где сравнивались уровни инвестиционной активности в разных странах. Чтобы еще яснее показать характер проблемы, на рис. 51 приводятся данные о темпах роста капиталовложений в Китае в % от ВВП.
Вспомним, насколько важен уровень инвестирования как фактор роста экономики – выше на рис. 31 мы уже сравнивали уровень инвестирования в экономике США с уровнями инвестирования в Китае и Индии, второй (после Китая) по темпам роста экономике мира. На рис. 52 приводятся данные об ускорении экономического роста Индии в связи с повышением уровня инвестирования в этой стране.
Третий финансовый кризис в Азии – 2008
Уровень инвестирования в Китае до кризиса
Китай – валовые внутренние инвестиции в основной капитал, % от ВВП
ВВП Индии
Индия – Годовой рост ВВП
(усредненный по пятилеткам)
Рис. 52.
Почему экономика Китая росла устойчиво быстрее, чем индийская?
Позволю себе еще одно отступление. Почему экономика Китая росла до сих пор примерно на 1,5-2% в год быстрее, чем индийская? Причина очевидна. Как уже было отмечено, и Индия, и Китай имеют высокие показатели производительной эффективности инвестиций – предельный коэффициент капиталоотдачи в обеих странах почти один и тот же (около 3,7). Однако уровень инвестирования в Китае на 6-7% выше, чем в Индии, и именно за счет этого китайская экономика растет быстрее индийской на 1,5-2% в год. Будущее покажет, увеличит ли Индия уровень инвестирования и, стало быть, темпы роста ВВП.
Увеличение внутреннего спроса в Китае
Есть много других вопросов, которые я мог бы обсудить, будь у нас больше времени. Один из самых интересных – это вопрос о том, как руководителям китайской экономики удалось в 2009 г. переориентировать рост экономики страны на удовлетворение внутреннего спроса. В 2009-м положительное сальдо торгового баланса Китая сократилось на $100 млрд., и это сокращение чистого экспорта было равноценно падению ВВП на 3,9%. Но рост китайского спроса, выразившийся в той же величине, оказал влияние на состояние внешних рынков и в немалой степени способствовал более быстрому выходу из экономического кризиса стран Азии, по сравнению с другими регионами. Увеличение внутренних капиталовложений, эквивалентное 8,0% роста ВВП, и увеличение внутреннего потребления, эквивалентное 4,6% роста ВВП, означало, что внутренний спрос Китая вырос на 12,6% в реальном выражении. Таким образом, рост ВВП Китая на 8,7% в 2009-м был получен в результате роста внутреннего сектора экономики на 12,6% при сокращении ее внешнеэкономического сектора на 3,9%. Годовой рост внутреннего спроса на 12,6% – это одно из крупнейших достижений в истории, которым редко может похвастаться какая-либо страна. Однако я полагаю, что основные стратегические аспекты ситуации я уже рассмотрел.
Заключение
Позвольте мне закончить выступление на личной ноте. Годы, которые я провел в России, с 1992-го по 2000-й, я вспоминаю, в некотором смысле, с удовольствием и признательностью. Я испытал теплоту русского гостеприимства и научился ценить величие русской культуры так, как не умел прежде. Я подружился с людьми, с которыми дружен и по прошествии почти двадцати лет. Но если говорить об объективной ситуации, к сожалению, в стране произошла та экономическая катастрофа, которую можно было предвидеть заранее. В этом смысле, значительно приятнее наблюдать то, что я вижу в Китае, – колоссальные экономические успехи, воссоздание великого государства, чувство национальной гордости, этим порождаемое, и улучшение из года год условий жизни людей.
Реформы в Китае и России отличаются по своим плодам не случайно. Эти плоды можно было предвидеть заранее – потому что, как было сказано, они и были предсказаны заранее.
Ясно, что Россия не может механически копировать политику Китая – я уже объяснил, почему никакая страна не может механически копировать политику другой страны. "Российская специфика" так же реальна, как "китайская специфика".
Китай нисколько и не пытается экспортировать свою экономическую "модель". Китай озабочен своим собственным развитием. Однако всякий волен извлекать уроки из опыта китайской экономики. В 1992-м Россия уроков не извлекла – в результате чего страна пережила экономическую и историческую катастрофу. Надеюсь, 18 лет спустя экономические факты говорят сами за себя. Я надеюсь, что сегодня многие в России изучают то, что произошло в Китае, потому что, как я старался объяснить, глубоко не случайно, что на протяжении минувших 18 лет китайская экономика была самой быстроразвивающейся и успешной в мире, как не случайно и то, что она сумела пройти через испытания финансового кризиса успешнее любой другой страны.
Китай воссоздал великое и могущественное государство и, вместе с тем, встал на путь улучшения условий жизни своего населения. Я надеюсь, как я надеялся и в 1992-м, что Россия добьется того же.
Благодарю за приглашение выступить в этой аудитории.
Сергей Кургинян: Я хотел бы поблагодарить Джона Росса за великолепный доклад и дать на него короткую рефлексию. Мои ремарки будут разделены на три части: на собственно экономические (не считаю себя специалистом в этой области и заранее прошу извинения за все возможные огрубления, которые я сделаю); на политико-экономические и социально-экономические; и на те, которые выведут нас на политику как таковую (этой сферой мы больше всего занимаемся).
Вначале я позволю себе привести некоторые цифры и, оговорив их приблизительность, представить собравшимся мою очень огрубленную оценку того, что произошло в Китае, и что, собственно говоря, представляет собой абсолютно не случайное "китайское чудо".
Еще раз повторю, что все мои цифры очень огрублены. Я могу их сделать чуть-чуть более точными, но не хочу. Мне кажется, что в данном случае это не имеет значения, поскольку цифры здесь играют скорее роль метафоры, чем буквальности. При этом мне хотелось бы, чтобы какие-то порядки в пределах этих цифр были сохранены и учтены.
Первая позиция великого китайского плана: "Что у нас есть? Что мы можем продать миру? В чем наше предложение? Продаем 300 миллионов рабочих более или менее приличного качества. Ничего другого у нас нет. Но рабочие – есть. Продаем 300 миллионов рабочих".
Следующая позиция этого гениального плана: "По какой цене? По цене (все цифры мои условны) 300 долларов в месяц или 3600 долларов в год". Цифры могут быть вдвое больше, вдвое меньше. Здесь важен порядок.
Третья позиция плана: "Мы предлагаем эту рабочую силу вместо западного рабочего, который (опять-таки, огрубленно) хочет 36000 долларов в год или примерно 3000 в месяц".
Четвертая позиция: "В этой ситуации чистая прибыль от замены одного западного рабочего на одного китайского рабочего составляет чуть более 30000 долларов в год.
Примерно одну треть этой прибыли нужно направить на демпинг, то есть, на снижение цены производимого этим рабочим товара до уровня, когда данный товар будет востребован мировым рынком.
Остается 20000 долларов от замены одного западного рабочего на одного китайского рабочего.
Эту сумму делим пополам между нами, хозяевами 300 миллионов подобных рабочих, и теми, кто поддерживает наш проект, давая нам место на мировом рынке или помогая нам инвестициями. Назовем нас – Китаем, а тех, кто нам помогает – прокитайским Западом.
