Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №38 от 18.09.2012
Сначала немцев поразили тупость и леность английских рабочих: торпеды были изготовлены грубо, чуть ли не кое-как, даже сварочные швы не были зачищены. А на немецких торпедах все детали и поверхности сияли шлифовкой и полировкой. Но потом, отсмеявшись, немецкие диверсанты сообразили, что в условиях войны, когда дорог каждый рабочий час, заниматься шлифовкой и полировкой того, что заведомо должно разлететься на куски при взрыве, - пустое дело.
Ещё пример. Если рассматривать каждый танк в отдельности, то немцы выпускали прекрасные высококачественные танки (имеются в виду их тактические параметры) с толстой броней, мощнейшими дальнобойными пушками, часть танков даже со стабилизацией оружия и приборами ночного видения. А наш основной танк Т-34 был без всяких наворотов – всего лишь оптимальная для массового боя броня, мощный двигатель и пушка, способная на дистанциях реального боя уничтожить на поле боя любую цель за исключением небольшого количества особо бронированных машин (потом и с особо бронированными вопрос решили).
Такой вот факт. На советских танковых заводах паренек из ФЗУ за смену сваривал на автомате до двух корпусов Т-34. На немецких танковых заводах броневые листы сваривали ручной сваркой и, скажем, на один корпус «Тигра» уходило полтора-два дня работы восьми высококвалифицированных сварщиков. Мало этого, причина низкой производительности труда при изготовлении корпусов была не только в автоматизации сварки на советских заводах. У нас листы брони сдвигались один к другому и сваривались. Шов получался самым коротким из возможных. Но чем длиннее сварочный шов, тем прочнее сварное соединение. И немцы фигурно вырезали торцы броневых листов (а это еще дополнительная морока и время) и соединяли листы «в шип», а затем сваривали очень длинным швом. Корпус танка получался прочным, ну очень прочным. Однако и сварочные швы брони советских танков, если танки не взрывались от подрыва своего боекомплекта, выдерживали любой удар любого снаряда, а после подрыва боеприпасов и немецкие танки не ремонтировались. Эта излишняя прочность была совершенно не нужна.
Немцы построили своих высококачественных основных танков: Т- IV – 8686 единиц и Т-V («Пантера») – 5976. И еще тяжелых Т-VI («Тигр» и «Королевский тигр») – 1834 единицы, хотя на немцев работала промышленность всей Европы, участвуя в производстве этих высококачественных машин. А СССР и без Европы построил Т-34 – 84 070 единиц, да ещё тяжелых: КВ – 3104, ИС – 3475. Еще и лёгкие танки, которые считать не будем. Наши танки были простые (без дополнительных параметров качества), их массовое производство легко было развернуть.
А поскольку войны выигрывают не танки и не иная техника, а армии, то при равных численностью армиях советская пехота и артиллерия имела задачу уничтожить, скажем, 100 немецких танков, а немецкая 700 советских. В результате танки-то у немцев (и всей союзной немцам Европы) были качественные, да только это их не спасло.
Подобное бездумное увлечением качеством я видел и в современной Германии. Например, громоотвод на здании выполнен так, что от одного его вида получаешь удовольствие. Но... проводники, спускающийся с крыши и поднимающийся из земли, соединены муфтой с болтовым зажимом. В этом месте проводники проржавели, следовательно, электрическое сопротивление соединения выросло, снизив основное качество молниеотвода – то, зачем его и поставили. А наши строители бросят провода как попало, криво-косо, но соединят их сваркой, и, если не обращать внимания на неприглядный вид сооружения, можно считать, что свои функции молниеотвод будет выполнять исправно, не говоря уже о том, что он раза в три дешевле.
Как-то надо было в ФРГ проехать на автомобиле километров 400 по великолепной трассе. Ехали часов 10. Из этого времени минут по 15 ехали со скоростью 180 километров в час, а по полчаса стояли в пробках, потому что немцы ремонтировали участки трассы. Очень тщательно ремонтировали, соответственно, очень долго.
А возьмите качество продуктов. Я недавно вспоминал, как приехавшие к нам впервые люксембуржцы, попробовав, накинулись на наши неказистые помидоры и еще добавки попросили, пояснив, что уже много лет не ели настоящих помидоров. И рассказали грустную европейскую шутку о том, что голландцы скоро получат Нобелевскую премию за то, что, наконец, вывели такой сорт помидоров, в котором уже нет ни вкуса, ни запаха. А ведь какие голландские помидоры красивые!
В современном продовольствии уже столько консервантов, что о вкусе говорить даже не приходится, поскольку сразу нужно говорить об их ядовитости, но эти продукты чуть ли не годами сохраняют такой показатель качества, как «красивый» вид. Но едите-то вы не вид, а продукт. Не мудрено, что на рынках появилась реклама «Колбаса – вкус 60-х!», или, я слышал, продавщица объясняла высокую цену таким основаниям: «Это же настоящая армейская тушёнка брежневских времен!»
Кстати, поскольку в России еще осталось достаточное количество гурманов, привыкших к вкусной советской пище, а не свиней, покорно жующих то, что предлагает им жевать реклама, то интересны приёмы, которые сейчас используют на московских базарах продавцы. Как-то я заглянул за базарные ларьки и увидел такую картину: женщины рвали сетки на красивых пластиковых коробочках с импортными персиками и высыпали персики в грязные ящики из неструганой дощечки – «лэйбл» советских колхозов. После этой нехитрой операции персики выдавались за крымские или узбекские. То же происходило и с помидорами, но только их ещё и смешивали по крупности – ведь в советских колхозах овощи не калибровались по размерам. Потом эти помидоры выдавались за ростовские или краснодарские. А реальные крымские помидоры в сезон стоят порою в четыре раза дороже голландских. И хотя не об этом разговор, но последние, если отнести к их цене нынешнюю среднюю зарплату, стоят в несколько раз дороже тех советских, колхозных помидоров.
А порою бывает, что даже привычное нам и, казалось бы, безусловное качество, скажем, прочность изделия, может поменять свой знак для определенного потребителя. Помню, купил через советскую внешнеторговую организацию (по-моему, «Совавтоэкспорт») сотню «Жигулей» для работников завода, и специалисты этой организации меня предупредили, чтобы я ни в коем случае не брал на заводе «Жигули», идущие на экспорт, так как они очень плохого качества. Я ничего не понял – как на экспорт могут поставляться изделия низкого качества?? Оказалось, что машины поставляются не прямо западным покупателям, а на сервисные станции за границей, где по заказам покупателей производятся индивидуальные доработки – меняют по их требованиям обтяжку салона, сидений, панель управления, дополняют чем-то полезным двигатели, короче, автомобили перебирают и налаживают. То есть на этих сервисных станциях прочно собранные автомобили и тяжелее разобрать, и труднее это сделать без повреждений, и смысла в этой прочности никакой нет. Поэтому Тольятти и гнал на экспорт то, что для СССР заводской ОТК не пропустил бы.
Какой вывод из этих, так сказать, поучительных историй?
То, что обыватель считает качеством, далеко не всегда таковым является, в связи с этим никакой параметр изделия нельзя рассматривать сам по себе без уяснения задачи, которая с помощью этого изделия решается заказчиком. Сплошь и рядом может быть, что для заказчика изделий истинным показателем качества является количество изделий, а не уровень всех параметров в этом изделии.
Выше я привел пример с танками, из которого следует, что Сталин заказывал для армии оружие гораздо разумнее, чем это делал Гитлер. Но такими же соображениями руководствовался и главный заказчик товаров в СССР – Правительство.
На Западе заказчиком всех товаров была алчность (желание производителя получить максимум прибыли), и она толкала придать товару как можно более привлекательный вид по максимальному, часто надуманному числу параметров качества. Заказчика товаров на Западе совершенно не интересовало, сколько человек он обеспечит товаром, главное – прибыль!
А в СССР заказчиком было Правительство, оно имело задачу обеспечить данным видом товара всех граждан и как можно быстрее, а эту задачу можно было решить только отказом от требований к второстепенным параметрам качества и реализации товаров по ценам, доступным каждому бережливому человеку.
Критики как-то забывают, что после уничтожения СССР предателями из правящей верхушки прошло уже 20 лет, принципы, которыми руководствуется промышленность во всех странах, поменялись. Скажем, сегодня критики пеняют промышленности СССР, что произведенные ею, скажем, телевизоры требовали частого ремонта. Между тем СССР начал массовый выпуск собственных телевизоров раньше, чем большинство европейских стран, – с весны 1949 года. И, к примеру, советский телевизор Т-1 начал массово выпускаться с того же 1949 года не только в Ленинграде на заводе им. Козицкого, но и в ГДР на заводе «SaksonWerk». Уже Япония изо всех сил проталкивала на мировой рынок свои телевизоры, а в апреле 1968 года на Международной выставке в Монреале (Канада) цветной советский телевизор «Рубин-401» завоевал «Гран При». И в те времена никто не пенял бытовой технике на то, что её надо ремонтировать.
