К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №31 от 03.08.2010

Выходя из дома, я поскользнулся и упал на крыльце, в результате чего болезненно повредил правую руку в локте. Мы сели в машину Игоря, и он нас с Робертом отвез в Москву.

16 марта 2005 года я поехал из Москвы на электричке до Голицыно, далее на частнике приехал на дачу Квачкова В.В. в «Зеленую рощу». Там уже находились Роберт, тот молодой парень по имени Александр – сын Квачкова и Игорь Карватко. В отличие от 14 марта 2005 года в доме было тепло, во дворе стоял мангал. Роберт предложил немного выпить и закусить, я не отказался, потому что приехал уже немного под градусом, так как по дороге употреблял слабоалкогольные коктейли. После этого Роберт, Игорь Карватко и я на автомобиле Игоря поехали по магазинам закупать необходимые материалы. У Роберта был список. Согласно этому списку, Роберт приобретал хозяйственные товары и материалы для ремонта в различных магазинах, которые мы проезжали по дороге… Выпив с Робертом купленную по дороге водку, я решил, что ее количества недостаточно и сходил в магазин, расположенный на территории поселка, после чего мы выпили еще. И я уснул. Разбудил меня Роберт и сказал, что надо разъезжаться, поскольку внезапно приехал хозяин дома Владимир Васильевич и возникла неловкая скандальная ситуация. В виду того, что у Игоря возникли неполадки с автомобилем, и из-за того, что я с ним поссорился, Игорь отказался меня везти. Я, ни с кем не простившись, уехал из поселка, дойдя пешком до Минского шоссе, где на повороте в единственном освещенном месте проголосовал попутную машину, которая отвезла меня в Москву до Казанского вокзала. На Казанском вокзале я сел на электричку и поехал на свою дачу в Гжель.

16 марта 2005 года, поздно вечером, когда я приехал в Гжель, дома находилась только моя мама Найдёнова А.С. 17 марта 2005 года утром около 9-10 часов к нам заходила соседка Валентина Михайловна Зырянова. Примерно в это же время я заходил в сторожевой домик поселка, где находился сторож Николай и комендант участка Валентин Иванович Жуков, у которых я взял номер телефона тракториста, занимавшегося расчисткой дороги от снега. Вечером мы с женой должны были возвращаться на машине, и нечищеная дорога могла вызвать затруднения с подъездом к участку. Примерно на 13 часовой электричке я уехал в Москву со станции Гжель…»

Рассказ Александра Найдёнова был насыщен множеством деталей, документов и свидетелей: история со сломанной 14 марта 2005 года рукой подтверждалась официальным медицинским заключением; купленный им в магазине в Голицыно рулон поролона, который, по утверждению следствия, предназначался для изготовления ковриков-лежаков и на них, якобы, затаились на Митькинском шоссе стрелки, был, оказывается, в тот же вечер увезён им в Гжель, где в целости-сохранности и нашли его оперативники, проводившие обыск… Правда, многих деталей неудавшейся попытки провести электропроводку на даче Квачкова Найдёнов попросту не помнил по причине, - не без смущения признался присяжным заседателям Найдёнов, - навалившегося на него затяжного запоя, чему опять же есть немало свидетелей, часть из которых уже выступила в суде…

Свои показания Александр Найдёнов закончил категорическим отказом от всего, в чем его обвиняют: «Экстремистских взглядов на какие-либо преобразования в стране не имел и не имею, то есть в крайности не впадал и не впадаю. К Анатолию Борисовичу Чубайсу лично, а равно и ко всем видам его деятельности и ранее, и сейчас отношение у меня нейтрально безразличное, так как любые его реформы я воспринимаю как объективную реальность, как снег, как дождь, как ураган. Политика интересует меня в той же степени, что жизнь инопланетян за пределами нашей галактики.

Ничего из того, в чём меня обвиняют, а именно: в покушении на жизнь государственного или общественного деятеля, в покушении на умышленное причинение смерти двум и более лицам, в умышленном причинении повреждений чужому имуществу, в изготовлении взрывного устройства, незаконном приобретении, хранении и перевозке оружия, - я не совершал, ни один, ни в группе лиц. В событиях на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года я не виновен, к ним не причастен».

Найдёнов закончил, в зале на минуту повисла раздумчивая тишина, которую порушила адвокат Котеночкина: «Желаете ли Вы отвечать на какие-либо вопросы сторон?».

Найдёнов покачал головой: «Нет, на вопросы отвечать не желаю».

Прокурор, приготовивший было ворох записок с вопросами и уже обложившийся томами дела, разочарованно качнулся на стуле. Адвокаты Чубайса Шугаев и Коток, а также примкнувший к ним представитель потерпевшего Гозман тоже загрустили: предвкушаемая ими облава на подсудимого, травля его ядовитыми вопросами на этот раз обломалась. Прокурору ничего не оставалось, как огласить перед присяжными заседателями показания подсудимого Найдёнова, данные им на предварительном следствии и в предыдущих судах. Государственный обвинитель читал их внятно, не торопясь, старательно, но они ничем не отличались от только что рассказанного Найдёновым. И долгий допрос Найдёнов в прошлых судах был зачитан целиком, но и там все ответы подсудимого ничуть не разнились с теми фактами, документами и свидетелями, что называл Найдёнов ныне, что ещё больше усиливало недоумение слушавших всё это: каким образом изощрились следователи, как исхитрились они притянуть к этому загадочному делу Александра Найдёнова, если с одним из обвиняемых - Владимиром Васильевичем Квачковым - он виделся всего лишь дважды и то мельком, а с Иваном Мироновым и вовсе знаком не был, и ни по одному из пунктов обвинения – а здесь и попытка убийства, и покупка оружия, и изготовление взрывного устройства, и ещё чертова куча всякой уголовщины – по Найдёнову не собрано ни одного доказательства?..

Любовь Краснокутская, Информагентство СЛАВИА

ИСТОРИЯ

БОРЬБА СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ В ТЫЛУ ВРАГА

Исходя из всё более нараставшей необходимости согласованных совместных военных действий партизан и Красной Армии в оперативно-стратегическом масштабе, а также в целях оказания ей максимальной помощи в планируемой весенне-летней кампании 1943 г., штабы партизанского движения, в соответствии с общими установками Ставки Верховного Главнокомандования, разработали целенаправленные планы боевого воздействия на врага в его тылу. Главными объектами этого воздействия были важнейшие коммуникации противника. Прежде всего, к ним относились те, которые обеспечивали накопление, перегруппировку сил и средств, доставку необходимых материально-технических компонентов для группы армий «Центр» и «Юг», готовивших операцию «Цитадель».

Для решения этой первоочередной задачи многие крупные партизанские соединения Украины были передислоцированы из северной части республики в западные и юго-западные её области. То же самое было организовано и в Белоруссии: в западные области передислоцировалось 9 бригад, 10 отрядов и 15 организаторских партизанских групп. В результате ещё до начала Курской операции была серьёзно нарушена работа многих крупных железнодорожных узлов и постоянно срывались перевозки войск, техники, боеприпасов и других грузов по главным, спланированным фашистами для этих целей магистралям. В результате все важнейшие железные и шоссейные дороги оказались под воздействием партизан.

В подтверждение этого есть смысл привести запись, сделанную в этот период в журнале ОКВ: «Особенно сократилось снабжение горючим, которое было крайне затруднено в результате действий партизан. 6-й воздушный флот ещё в июле 1943 г. до начала операции «Цитадель» израсходовал 8634 тонны авиационного горючего, но получил за то же время только 5722 тонны. Поэтому тактическое использование авиации регламентировалось наличием горючего».

Серьёзный интерес представляет такой факт: в феврале 1943 г. орловские партизаны провели минирование линии Брянск – Карачев изготовленными советской промышленностью минами замедленного действия. Эта операция проводилась по заранее разработанному плану, с учётом данных разведки от подпольщиков о графике движения по магистрали эшелонов. Было организовано взаимодействие с фронтовой авиацией, которая наносила удары по железнодорожным станциям и узлам. А мины срабатывали, главным образом, по наиболее важным для фашистов эшелонам – внезапно для их подразделений, охранявших дорогу. Именно поэтому пленные солдаты-охранники убеждённо доказывали: «Никаких диверсантов и даже следов их нет на дороге, а поезда рвутся». Этот опыт партизаны в дальнейшем неоднократно использовали и на других магистралях.

Кроме подрывов путей и воинских эшелонов партизаны постоянно уничтожали и выводили из строя мосты, что вызывало длительное нарушение движения на железных и шоссейных дорогах. Так, в марте 1943 г. большая группа партизан под командованием М.П. Ромашина вывела из строя 300-метровый мост через реку Десну у станции Выгоничи, через который ежесуточно проходило от 30 до 40 эшелонов, уничтожив при этом его охрану, состоявшую из 200 человек. Движение по этому пути было остановлено на 28 суток. Бывший начальник транспортного управления группы армий «Центр» Г. Теске после войны отметил в своих воспоминаниях: «…крупный партизанский отряд взорвал железнодорожный мост в самом центре немецкой ударной группировки, готовившейся к наступлению на Курск». И этот пример – не единичен. После подрыва мостов в большом ряде случаев движение по магистрали прекращалось на 10–15 суток, а на меньшее время – во всех случаях.