Лев Троцкий - Немецкая революция и сталинская бюрократия
Какова была политика большевиков по отношению к рабочим организациям и «партиям», развивавшимся влево, от реформизма или от центризма к коммунизму?
В Петрограде в 1917 году существовала организация межрайонцев, охватывавшая около 4.000 рабочих. Большевистская организация включала в Петрограде десятки тысяч рабочих. Тем не менее петроградский комитет большевиков по всем вопросам вступал в соглашение с межрайонцами, предупреждал их о всех своих планах и этим облегчил полное слияние.
Можно возразить, что межрайонцы были политически близки большевикам. Но дело не ограничивалось межрайонцами. Когда меньшевики-интернационалисты (группа Мартова) противопоставили себя социал-патриотам, большевики делали решительно все, чтоб добиться совместных с мартовцами действий, и если достигнуть этого в большинстве случаев не удавалось, то отнюдь не по вине большевиков. Надо прибавить, что меньшевики-интернационалисты формально оставались в рамках общей партии с Церетели и Даном.
Та же тактика, но в несравненно более широком масштабе, была повторена по отношению к левым социалистам-революционерам. Большевики вовлекли часть левых эсеров даже в Военно-революционный комитет, т. е. орган переворота, хотя в это время левые эсеры все еще принадлежали к одной партии с Керенским, против которого непосредственно направлялся переворот. Конечно, это было не очень логично со стороны левых эсеров и показывало, что в головах у них не все в порядке. Но если бы дожидаться того часа, когда во всех головах все будет в порядке, то на свете никогда бы не было победоносных революций. Большевики заключили затем с партией левых эсеров (левых «корниловцев» или левых «фашистов», по нынешней терминологии) правительственный блок, который продержался несколько месяцев и закончился лишь после восстания левых эсеров.
Вот как Ленин резюмировал опыт большевиков по отношению к лево-устремленным центристам: «Правильная тактика коммунистов должна состоять в использовании этих колебаний, отнюдь не в игнорировании их; использование требует уступок тем элементам, тогда и постольку, какие, когда и поскольку поворачивают к пролетариату – наряду с борьбой против тех, кои поворачивают к буржуазии… Скоропалительным решением: „никаких компромиссов, никакого лавирования“ можно только повредить делу усиления революционного пролетариата»… Тактика большевиков и в этом вопросе не имела ничего общего с бюрократическим ультиматизмом!
Тельман и Реммеле не так уж давно сами были в независимой партии. Если они сделают усилие памяти, то им удастся, может быть, восстановить свое политическое самочувствие в те годы, когда они, порвав с социал-демократией, вступили в независимую партию и толкали ее влево. Что если бы им кто-нибудь сказал тогда, что они представляют собою лишь «левое крыло монархической контрреволюции?» Они, вероятно, решили бы, что их обвинитель пьян или безумен. А между тем теперь они сами так именно определяют САП!
Напомним, какие умозаключения сделал Ленин из возникновения независимой партии: «Почему в Германии такая же, вполне однородная (как в России в 1917 г.) тяга рабочих справа налево привела к усилению не сразу коммунистов, а сначала промежуточной партии „независимцев“… Очевидно, одной из причин была ошибочная тактика немецких коммунистов, которые должны безбоязненно и честно эту ошибку признать и научиться ее исправить… Ошибка состояла в многочисленных проявлениях той „левой“ детской болезни, которая теперь вышла наружу и тем лучше, тем скорее, с тем большей пользой для организма будет излечена». Да ведь это же прямо написано для сегодняшнего дня!
Нынешняя германская компартия гораздо сильнее, чем тогдашний союз Спартака. Но если сейчас появляется второе издание независимой партии, отчасти под тем же руководством, тем более тяжкая вина ложится на компартию.
Возникновение САП есть противоречивый факт. Лучше было бы, конечно, если б рабочие прямо вошли в компартию. Но для этого компартия должна была бы иметь другую политику и другое руководство. Исходить в оценке САП надо не из идеальной компартии, а из той, которая есть на деле. Поскольку компартия, оставаясь на позициях бюрократического ультиматизма, противодействует центробежным силам внутри социал-демократии, постольку возникновение САП явилось неизбежным и прогрессивным фактом.
Прогрессивность этого факта, однако, чрезвычайно ослабляется центристским руководством. Если оно упрочится, то погубит САП. Мириться с центризмом САП ради ее общей прогрессивной роли значило бы ликвидировать этим прогрессивную роль.
Стоящие во главе партии соглашательские элементы, искушенные в деле маневрирования, будут всячески замазывать противоречия и оттягивать кризис. Но этих средств хватит только до первого серьезного напора событий. Кризис в партии может развернуться как раз в самый разгар революционного кризиса и парализовать ее пролетарские элементы.
Задача коммунистов – своевременно помочь рабочим САП очистить свои ряды от центризма и освободиться от руководства центристских вождей. Для этого надо ничего не замалчивать, не принимать добрые намерения за дела и называть все вещи своими именами. Но именно своими именами, а не вымышленными. Критиковать, а не клеветать. Искать сближения, а не отталкивать в грудь.
По поводу левого крыла независимой партии Ленин писал: «Бояться „компромисса“ с этим крылом партии – прямо смешно. Напротив, обязательно для коммунистов искать и найти подходящую форму компромисса с ними, такого компромисса, который бы, с одной стороны, облегчал и ускорял необходимое полное слияние с этим крылом, а с другой стороны, ни в чем не стеснял коммунистов в их идейно-политической борьбе против оппортунистического правого крыла „независимцев“. К этой тактической директиве и сегодня почти ничего прибавить нельзя.
Левым элементам САП мы говорим: «Революционеры закаляются не только в стачках и уличных боях, но прежде всего – в борьбе за правильную политику собственной партии. Возьмите „21 условие“, выработанное в свое время для принятия новых партий в Коминтерн. Возьмите работы левой оппозиции, где „21 условие“ применены к политическому развитию последних 8 лет. В свете этих „условий“ откройте планомерное наступление на центризм в собственных рядах и доведите дело до конца. Иначе вам не останется ничего другого, кроме мало почетной роли левого прикрытия центризма».
А дальше? А дальше – лицом в сторону КПД. Революционеры вовсе не стоят посредине между с.-д. и компартией, как хотелось бы Розенфельду и Зейдевицу. Нет, социал-демократические вожди представляют агентуру классового врага в пролетариате. Коммунистические вожди – путаные, плохие, неумелые, сбитые с толку революционеры или полуреволюционеры. Это не одно и то же. Социал-демократию надо разрушить. Коммунистическую партию надо исправить. Вы говорите, что это невозможно? А разве вы пробовали серьезно взяться за дело?
Именно теперь, именно сейчас, когда на коммунистическую партию нажимают события, нужно помочь событиям нажимом нашей критики. Коммунистические рабочие тем внимательнее прислушиваются к нам, чем скорее убедятся на деле, что мы ищем не «третьей партии», а искренне стремимся помочь им превратить существующую компартию в подлинного вождя рабочего класса.
– А если не удастся?
– Если не удастся, это почти наверняка означало бы в данной исторической обстановке победу фашизма. Но перед большими боями революционер спрашивает не о том, что будет, если не удастся, а о том, как сделать, чтобы удалось. Это возможно, это осуществимо, следовательно – должно быть сделано.
X. ЦЕНТРИЗМ «ВООБЩЕ» И ЦЕНТРИЗМ СТАЛИНСКОЙ БЮРОКРАТИИ
Ошибки руководства Коминтерна и, тем самым, немецкой компартии относятся, по фамильярной терминологии Ленина, к разряду «ультралевых глупостей». И умные люди могут делать глупости, особенно в молодом возрасте. Но этим правом, как советовал еще Гейне, не следует злоупотреблять. Если же политические глупости определенного типа делаются систематически, в течение длительного времени, притом в области важнейших вопросов, то они перестают быть просто глупостями, а становятся направлением. Что же это за направление? Каким историческим потребностям оно отвечает? Каковы его социальные корни?
Ультралевизна имеет в разных странах в разные эпохи разную социальную основу. Наиболее законченными выражениями ультралевизны являлись анархизм и бланкизм и различные их сочетания, в том числе и позднейшее: анархо-синдикализм.
Социальной почвой этих течений, распространявшихся преимущественно в латинских странах, являлась старая классическая мелкая промышленность Парижа. Устойчивость ее придавала несомненную значительность французским разновидностям ультрарадикализма и позволяла им до некоторой степени идейно воздействовать на рабочее движение других стран. Развитие во Франции крупной промышленности, война и русская революция разбили позвоночник анархо-синдикализма. Отброшенный назад, он превратился в низкопробный оппортунизм. На обеих своих стадиях французский синдикализм возглавляется одним и тем же Жуо: времена меняются, и мы вместе с ними.
