Пьер-Андре Тагиефф - Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование
Месьё, Ваш константинопольский корреспондент, который оказал услугу миру, преследуя вплоть до источников «Протоколы сионских мудрецов» – ибо они были старательно изданы повсюду, – пишет: «Нет ясного представления о том, как «Протоколы» попали в Россию. В вашей редакционной статье вы, однако, предполагаете, что «Протоколы» были сфабрикованы под руководством Рачковского, шефа русской тайной полиции в Париже. Г-н А. дю Шайла, француз, изучавший в 1910 г. теологию в Санкт-Петербурге, входивший в 1918 г. в главный штаб армии донских казаков, свидетельствовал на страницах парижской Tribune Juive (№ от 14 мая 1921 г.), что Нилус лично рассказал ему о том, что «Протоколы» послала ему из Парижа его подруга г-жа К., которая получила их от генерала Рачковского. Г-н дю Шайла полагает, подтверждая таким образом еще одно из ваших предположений, что курьером, доставившим рукопись из Парижа, являлся Александр Сухотин. Он увидел сам манускрипт, который, будучи написанным на весьма дурном французском языке и рукой различных людей, заставлял думать о полной причастности к этому делу отделения русской полиции. Тот факт, что «Женевские диалоги» были приобретены одним из бывших его сотрудников, дополняет картину.
То, что публикация 1905 г. имела своей целью утопить русскую революцию в потоке еврейской крови – это я, как и вы, подтверждаю. Но выясняется, что в 1902 г. увидело свет предварительное издание книги в форме приложения к перепечатке одного мистического сочинения Нилуса. Мотив, который скрывает более свежая публикация, бросает новый любопытный свет на бывший царский двор, ибо эта публикация являлась козырем в игре, которую там повели в пользу Нилуса, для дискредитации лионского мистика Филиппа, властью которого над царем была недовольна великая княгиня Елизавета. Зная, что Нилуса прочили на место Филиппа, Рачковский, как полагали, хотел снискать себе расположение Нилуса, предоставив ему важное оружие для борьбы с русским либерализмом[141].
Сожалею, что ваш корреспондент в своем заключении предполагает, что фрагменты «Протоколов», отсутствующие в «Женевских диалогах», могли предоставить евреи, шпионившие за своими единоверцами, ибо эта надуманная гипотеза приносит свет надежды значительному числу газет по всей Европе, которые живут лишь «Протоколами». Ваш корреспондент ошибается также, когда думает, что эта историческая фальшивка причинила только моральный ущерб. Г-н дю Шайла считает, что она подтолкнула к невиданным погромам на Украине, о которых в Западной Европе почти ничего не знают. Что касается самого Нилуса, то он представляется фанатичным мистиком, довольно честным человеком, если только его не предает казуистика, как в том случае, когда его спросили, могут ли «Протоколы» быть фальшивыми, и он ответил: “Если бы они и являлись таковыми, Господь, который мог вещать через Валаамову ослицу, мог также вложить истину в уста лжеца”»[142].
Если можно вместе с Н. Коном считать, что оба лица, Рачковский и Нилус, «определенно приняли участие в интриге против Филиппа и [что] возможен даже был их сговор с целью использования «Протоколов» в совместных интересах», и это совместимо с гипотезой Зангвилла, то невозможно доказать предположение, в соответствии с которым «Протоколы» были «специально изготовлены для очернения Филиппа в глазах царя». Действительно, хотя Филипп являлся сторонником мартинизма и целителем, в «Протоколах» нет никакого упоминания о возможной роли мартинистов или целителей в еврейском заговоре[143].
Одним из самых громких откликов на «Протоколы», если говорить о франкоязычной прессе, было выступление бельгийского иезуита Пьера Шарля (он родился 3 июля 1883 г. в Брюсселе и умер 11 февраля 1954 г. в Лувене). Свою религиозную хронику в журнале La Terre Wallonne, «католическом и регионалистском ежемесячнике Шарлеруа», П. Шарль посвятил 15 ноября 1921 г.[144] вопросу о «Протоколах», прямо атаковав монсеньора Жуэна, хотя католическая легитимность последнего, как кажется, была обеспечена поздравлениями в его адрес от Папы Бенедикта XV, отметившего те «мужество» и «стойкость», с которыми этот священнослужитель защитил «права Католической церкви против сект, враждебных религий». В апреле 1922 г. П. Шарль публикует в La Terre Wallonne вторую статью о «Протоколах», озаглавленную «Нечистый еврей»[145]; в ней он отвечает на некоторые выпады в свой адрес и доказывает, сравнивая тексты (идя по стопам Ф. Грейвса), что «Протоколы» в своей основной части представляют собой плагиат «Диалога в аду» Мориса Жоли. В статье, которую П. Шарль напечатает в январе 1938 г. в Nouvelle Revue Theologique, он лишь разовьет и актуализирует статьи 1921 и 1922 гг.[146]
Роже Ламбелен, который только что опубликовал перевод «Протоколов» по версии Нилуса, ответил на критику статьей «Морис Жоли и “Протоколы”», появившейся 17 декабря 1921 г. в Revue hebdomadaire[147]. Сделав целый ряд уступок противнику, он ограничился в основном тем, что подчеркнул остающуюся долю неясности (относительно личности редактора или редакторов) и пророческую ценность, присущую документу:
Что следует вывести из этого собрания плагиатов, сопоставления текстов, сравнения идей? Times не испытывает колебаний. Газета утверждает, что «Протоколы» явились изобретением русской полиции для провоцирования погромов и борьбы с политикой либералов. Непосредственной целью брошюры было, как кажется, удаление от двора француза по имени Филипп, гипнотизера и гадателя, который приобретал влияние на царя и на царицу [The Times, 18.08.1911]. […] Позволили ли разоблачения Times найти верное решение этой таинственной проблемы? Сегодня, как и вчера, их автор остается неизвестным. […] Наконец, эта книга предсказала мировую войну, вильсоновский мир, возрастающее влияние Израиля. […] Морис Жоли был талантливым писателем, его «Диалог в аду» привлекателен, но имеет сегодня лишь ретроспективную ценность, поскольку Наполеон III потерял свой трон более пятидесяти лет назад. «Протоколы» не обладают такими же литературными достоинствами, но они представляют огромный интерес, сохраняют актуальность, содержат серьезные предупреждения и позволяют дотронуться пальцем до опасных угроз[148].
Таков был главный аргумент распространителей «Протоколов», выдвинутый против тех, кто оспаривал их подлинность, располагая доказательствами: аргумент «все происходит как если бы», находящийся по ту сторону критериев опровержимости. Именно аргумент о «смущающей» пророческой ценности «Протоколов» позволял легковерным умам принимать этот документ за «подлинный», а более требовательным умам – признаваться в своих сомнениях относительно доказательств этой «подлинности». Очевидно, Ламбелена вдохновляли статьи, появившиеся в Morning Post (24–27 мая 1921 г.) в качестве отклика на разоблачения Times:
Если документ не является подлинным, то это одна из самых невероятных подделок, ибо она с уверенностью предсказывает не только факт, но также способ и механизм великой революции еще до того, как та случилась[149].
В датированном февралем 1925 г. предисловии ко второму изданию «Протоколов» (у Грассе) Р. Ламбелен снова спорит с «еврейскими организациями», однако при этом не опровергает факты заимствований из памфлета Мориса Жоли, а также из других текстов:
Из того факта, что некоторые пассажи «Протоколов» копируют параграфы «Диалога в аду», вся еврейская печать и даже некоторые газеты, считавшиеся независимыми, сделали вывод, что маленькая книга, открытая Нилусом и Бутми, является подлогом, фальшивкой на том же основании, как и «Монита Секрета», которую когда-то приписывали иезуитам. Однако Морис Жоли являлся фанатичным республиканцем, трудно вообразить его участие в махинации против демократии и евреев. Но кто же смог воспользоваться памфлетом, чтобы превратить его в оружие войны, в боевую колесницу, управляемую антисемитами? Times и некоторые другие печатные листки дали волю своему воображению и включили в аферу гипнотизера Филиппа, великого князя Сергея Александровича[150], княгиню Радзивилл и в конце концов назвали отцами «Протоколов» троицу русских полицейских. Но эта атрибуция являлась еще только гипотезой, и никакое серьезное свидетельство не устанавливало их истинность. Оставаясь строго на почве исторической критики, следует признать, что происхождение «Протоколов» представляется загадочным и что его автор (или его авторы) по-прежнему неизвестен. Однако каковы бы ни были источники этого документа, его текст заслуживает внимания и оглашения. Без сомнения, некоторые его пассажи странным образом походят на отрывки из памфлета М. Жоли, другие имеют любопытные аналогии с наставлениями Вейсхаупта, написанными им для «иллюминатов». В «Протоколах» находят также идеи, высказанные Виндексом из высшей венты римских карбонариев, Бакуниным из альянса социалистической демократии, даже Лениным[151].
