Юлия Черняховская - Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней
При этом скифы вполне мирно уживались с Боспором и продолжали заключать браки между аристократией двух царств. Так, при раскопках Пантикапейского акрополя было найдено святилище, в котором обнаружена надпись, сделанная дочерью скифского царя Скилура и женой Гераклида Сенамотис, по-видимому, знатного грека.
Культура скифов постепенно ассимилировалась культурой эллинов. Они выменивали у греков вино за хлеб и скот, пользовались греческой посудой, писали на греческом языке. Греческий купец Посидлей поставил в скифском Неаполе несколько статуй богам и, как следует из надписей, обладал среди скифов немалым политическим влиянием. Одним из его занятий была борьба с пиратами Черного моря – уже тогда они перекрывали чрезвычайно выгодные торговые пути между северо-западными крымскими портами и Ольвией.
В III–II вв. разрозненные скифские племена уже были объединены в одно государство, которому подчинялись территории предгорного и северозападного Крыма и Ольвии. В военных конфликтах они, таким образом, могли выступить сплоченной силой. В мирное и военное время скифов возглавлял царь, ставка которого располагалась в крупном городе эллинского образца. Он выпускал собственные деньги и руководил строительством крепостей – так были построены Палакий, Хабеи и Неаполь, и занимался дипломатическими вопросами. Дипломатия скифов, кстати сказать, была достаточно воинственной, но от этого лишь более успешной.
Именно скифская экспансия приводит к тому, что в конце II в. до н. э. херсонеситы, измученные постоянными набегами скифов, обратились за поддержкой к понтийскому царю Митридату VI Евпатору.
После Митридата
После гибели в 63 г. до н. э. Митридата и распада союзной державы, скифы опять оказались самостоятельным народом.
Время пребывания в подчинении у Митридата не слишком сильно ослабило Скифию: хотя после освобождения скифы и отказались от претензий на Херсонес, все его угодья фактически оказались у них в руках. Они продолжали жить на северо-западе Крыма, в захваченных поселениях эллинов. Кроме того, начинается активное строительство новых поселений, что позволяет говорить о новом расцвете Скифии в I в. до н. э – I в. н. э.
Скифские поселения этого периода строились на вершинах холмов или примыкали к горным обрывам. Удаленность от водных источников создавала постоянные проблемы с запасами воды. Сельскохозяйственные угодья при этом располагались в долинах рек, довольно далеко от города. Однако такой выбор места обеспечивал скифам относительную безопасность. В северо-западной части Крыма они использовали оборонительные сооружения греков. Поздние скифы использовали каменные стены с башнями, земляные валы и рвы, однако всем другим укреплениям предпочитали естественный рельеф. Характерная черта позднескифских городов – вторая, внутренняя линия укреплений вокруг акрополя. В случае прорыва внешних стен жители могли укрыться здесь.
Скифы играли заметную роль в «международных» отношениях Крыма начала нашей эры. Они имели достаточно укреплений и войск, что бы поддерживать тех соседей, которые были им выгодны.
Так, в 46 г. до н. э. скифы выступили на стороне сына Митридата VI Фарнака в борьбе за власть над Боспором, но проиграли. В конце I в. н. э. они отправили послов в Рим, по-видимому, рассчитывая на его поддержку в борьбе против Боспора.
Если проследить историю боспорских надписей на надгробных камнях, можно заметить, что все цари Боспора начала нашей эры называли себя «победителями скифов и тавров». Такие титулы носили цари I–II в. н. э. Аспург, Савромат I, Котис II. По-видимому, для каждого нового поколения боспорцев скифы представляли заметную военную угрозу, и противостояние между Боспором и Скифией продолжалось.
Такой же была политика скифов относительно Херсонеса. Они вторгались во внутриполитические дела Херсонеса в периоды междуусобиц, уверенно держали под своей властью отобранные у Херсонеса территории северо-западного Крыма и регулярно атаковали сам Херсонес и его окрестности.
В I в. н. э. это привело к тому, что Херсонес обратился за помощью к легату римской провинции Мезии Тиберию Плавтию Сильвану. Около 63 г. уже нашей эры его армия высадилась в Крыму и разбила скифов атаковавших Херсонес. В городе был оставлен римский гарнизон. Таким образом, на политической арене Тавриды утвердилось непосредственное римское военное присутствие.
Тем не менее, набеги скифов на Херсонес продолжались.
В конце I – начале II века города скифов в северозападном Крыму пустеют. На руинах их археологи обнаружили следы пожаров. Обитаемыми оставались лишь земли на Усть-Альме и в Неаполе, однако следы пожаров наблюдаются и здесь. По-видимому, причиной этой катастрофы становится появление на полуострове сарматов.
Тем не менее, скифы, или, точнее, тавроскифы, все еще имеют внешнеполитические амбиции. Вскоре после опустошения Крыма они нападают на Ольвию. Ольвия обратилась за помощью к Риму, и скифы были разбиты.
По существу – в этот период оказалась разрушенной надежда «скифской изоляционистской партии», надеявшейся когда-то, что, отказавшись от черноморско-крымской (по сути – евразийской) интеграции они смогут избежать противостояния с Римом и обеспечить себе независимое от него существование.
Территория скифов сократилась до нескольких зон в предгорьях центрального и юго-западного Крыма. С востока их все сильнее теснил Боспор. В конце II в. н. э. они были окончательно разбиты боспорским царем Савроматом II и скифская часть Таврики вошла в состав Боспора. В таком состоянии скифы продолжают проживать в предгорьях Крыма до III в. н. э. В это время скифские города терпят последнее поражение, по всей видимости, уже от германских племен, пришедших в Крым.
Но в целом мы можем говорить, что тройная линия интеграции: «дорийцы-скифы-ионийцы» постепенно вела к рождению новой интегративной культуры и таврической государственной общности.
При этом ослабляющим звеном здесь были дорийцы Херсонеса. Ионийцам Боспора удалось выстроить более гибкую схему. Они, сохраняя эллинистическую идентификацию, сумели включить в интегративный процесс и скифов, и другие окрестные племена и сыграть ключевую роль в создании союзной державы Митридата.
Принято рассматривать этот процесс как результат завоевательной политики Понта. Но это во многом неверно по двум причинам. Во-первых, наибольших успехов Понт добивается именно за счет военных побед Диофанта, воспитанного при Боспорском дворе – и именно его влияние обеспечило заключение Боспорско-Понтийской унии. Во-вторых, свое сравнимое с Римом влияние Понт и Митридат обретают именно после объединения с Херсонесом и Боспором, и именно последний до конца остается оплотом сопротивления Риму, и даже проиграв ему при Митридате и Фарнаке – сохраняет самостоятельное значение. Скифы также оказались скорее склонны к интеграции, тогда как Херсонес соглашается на нее только ситуативно. Боспор ориентирован все время на сохранение самоидентификации в культурной преемственности с эллинизмом, включая в нее окрестные народы – Херсонес скорее тяготеет к своего рода этнической чистоте и определенному изоляционизму.
Однако в какой-то момент в указанную тройную линию интеграции добавляется и иная – фактор сарматов, также активно участвующих в политических коллизиях Таврии, вмешивающихся в борьбу трех вышеназванных государственных образований, которые, по легендам – сами также являются продуктом скифо-греческой интеграции: потомками скифов и побежденных эллинами амазонок.
1.2.2. Последовательная эллино-интеграция: тавроэллинизм – сарматы-аланы-готы, – удерживающая интеграция
Сарматы
По легенде, пересказанной Геродотом в его «Истории», после битвы при Фермодонте (река в Малой Азии), греки, победив амазонок, переправились через Черное море на трех кораблях. Пленных амазонок они везли с собой. Во время путешествия по морю амазонки подняли бунт и перебили греков, но, не зная мореходства, не смогли управлять кораблями. Волны прибили судна к берегам Меотиды, то есть к скифским берегам.
Сойдя на берег, они начали войну со скифами, но когда скифы, увидев мертвые тела убитых врагов, поняли, что перед ними женщины – решили прекратить войну. Если упростить легенду, они послали к амазонкам своих мужчин, что бы те предположили им вступить в брак. Амазонки ответили: «Мы не могли бы жить вместе с вашими женщинами, ведь у нас и у них разные обычаи. Мы стреляем из лука и мечем дротики; и ездим верхом, женским же работам мы не обучены. А ваши женщины не делают ничего из того, что мы перечислили, но, оставаясь в повозках, занимаются женским трудом, не выезжая на охоту и вообще никуда. Так вот, мы не можем ладить с ними. Но если вы хотите, чтобы мы были вашими женами и чтобы вы могли считать себя справедливыми, то, придя к родителям, получите свою часть имущества и затем, когда вернетесь, будем жить сами по себе».
