Боб Вудворд - Признание шефа разведки
Кейси кивнул, глядя на Колби так пристально и внимательно, как будто они проводили сеанс психотерапии.
— Вы больше не беспокойтесь насчет последствий 70-х гг. — сказал Колби. Он хотел убрать с дороги Кейси это неприятное прошлое. — Смело принимайтесь за работу.
Кейси сказал, что, возможно, ему в будущем придется еще обратиться к Колби за советом. Разговор шел в исключительно дружеском тоне. На равных. Ничто не стояло между ними. Вот только говорил Кейси очень мало. Колби ушел с твердым убеждением, что Кейси — хороший выбор.
После разговора с Колби новый ДЦР подумал, что теперь надо позвонить Стэну Тэрнеру.
— Стэн, — сказал он, — слухи о том, что я тебя заменю, были неверными пару недель назад, но сейчас они стали верными. Пришло время принимать у тебя дела — я буду новым директором центральной разведки.
— Отлично, — сказал Тэрнер. От поздравлений он воздержался. В его кабинете был один из его заместителей, а он хотел сохранить пока в тайне эту новость, решив, что он сам сообщит ее своим людям в подходящее время.
Кейси слегка озадачила столь холодная реакция Тэрнера, но они договорились встретиться. Все-таки Тэрнер странный человек, подумал Кейси. Надо будет как можно меньше общаться с ним во время переходного периода.
9 декабря Кейси явился в кабинет Тэрнера в старом здании штаб-квартиры ЦРУ на четвертом этаже. Он шел как-то неуверенно, короткими шажками, как будто у него были стерты ноги или ему насыпали в каждый ботинок по пригоршне камней. Но настроен он был хорошо, даже очень хорошо.
— Пусть Рональд Рейган и захотел стать президентом в 69 лет, — начал Кейси, — но я совсем не хочу стать государственным секретарем в 67, учитывая все эти поездки и всю эту дипломатию.
Его рука как бы запорхала в воздухе. Этот неуклюжий жест пожилого человека словно должен был означать нечто большее, чем просто разницу в десять лет между ним и Тэрнером.
Кейси не привез с собой никаких записей, никакого списка вопросов, так что Тэрнер решил взять повестку дня встречи на себя. Внешне Кейси не проявлял особого интереса к беседе, но время от времени из-за его очков прорывался очень проницательный взгляд.
— Ты не возражаешь, если меня введут в правительство? — спросил Кейси. Включение должности ДЦР в состав кабинета было тем условием, при котором Кейси согласился ее принять, хотя он и не сказал этого Тэрнеру.
Тэрнер ответил, что, хотя ДЦР сейчас и не является членом правительства, Рейган может легко изменить такое положение. Однако оклад останется ниже министерского что-нибудь на 10 тысяч долларов, если только конгресс не увеличит его.
От статуса члена правительства Кейси ни за что не отступится, а 10 тысяч долларов для него значения не имеют.
Во время их разговора позвонил советник по безопасности Бжезинский. Видимо, Тэрнер не хотел демонстрировать Кейси грязное белье администрации Картера. Он извинился и вышел в другую комнату, чтобы ответить на звонок.
Кейси находил это странным. Всем было известно, что отношения между Тэрнером и Бжезинским далеко не всегда ладились, хотя адмиралу надлежало бы поддерживать их на нормальном уровне. Присутствуя на правительственных брифингах, Кейси смог уловить, в чем тут дело.
Тэрнер предсказывал, что Советы вторгнутся в Польшу под предлогом военных маневров. Он располагал достаточно четкими фотографиями, показывающими концентрацию Советских Вооруженных Сил на границе, а кроме того, у него были и сверхсекретные источники в Польше. В США все находились в состоянии повышенной готовности. Бжезинский начал открытую кампанию, чтобы предупредить остальной мир и запугать Советы. Он засыпал Советский Союз косвенными, направленными через Францию и Индию дипломатическими предостережениями. Но он хотел обосновать свои демарши секретной информацией, а Тэрнер возражал против этого. Каждый раз, когда Бжезинский намеревался опубликовать какие-то детали или заявить что-то в тоне абсолютной уверенности в своей правоте, оказывался под угрозой либо источник, либо метод получения информации.
Кейси довольно долго прождал Тэрнера, а когда он вернулся, оба почувствовали себя неловко. Видимо, из-за того, что между ними не было искренности.
Тэрнер сказал: «Ты можешь стать настоящим героем в ЦРУ, если уберешь оттуда рейгановскую «переходную команду». Они ведь собираются подвергнуть чистке весь гражданский персонал, а это, как ты понимаешь, вызывает весьма большие опасения».
Кейси недоумевал. Он дал понять, что много знает о разведке, хотя бы на основе своей работы в Управлении стратегических служб и годичного пребывания в составе президентского совета по разведке.
Тэрнер про себя улыбнулся. Он был удивлен, что Кейси не хочет понять философские проблемы, на которых Тэрнер подробно останавливался в своих мемуарах. Неужели Кейси не знает, что против тайных акций выступит прежде всего оперативное управление?
Кейси задал еще несколько вопросов о повседневной работе, о механизме руководства ЦРУ. Через час и двадцать минут он встал, собираясь уходить. Его застали врасплох какая-то глубокая тревога и явное разочарование Тэрнера, которые он не смог скрыть.
Дня два спустя, в четверг 11 декабря, Тэрнер пошел на брифинг к Рейгану и Кейси. Рейган к этому времени перебрался в президентский гостевой дом, по диагонали от Белого дома через Пенсильвания-авеню. Тэрнера направили в большую комнату на первом этаже. Тема брифинга — стратегический баланс между СССР и США — главная проблема времени, детальный анализ советской военной мощи. Но Миз посоветовал обойти этот вопрос. В политическом плане это была щекотливая тема, поскольку Рейган в ходе всей предвыборной кампании неоднократно заявлял, что Советы имеют ядерное превосходство или находятся на грани этого. Тэрнер согласился.
На первый план вышла советская экономика. Тэрнер сказал, что она испытывает затруднения. Советы стоят перед демографической проблемой, у них не хватает свежей рабочей силы. Экономика непроизводительна: общий годовой прирост, как ожидается, с 5 % снизится до 2. Резкое падение. Немного позже, когда Тэрнер перешел к отношениям СССР с Китаем, его начало подмывать все-таки сделать экскурс в проблему стратегического баланса СССР — США. Вопрос был слишком важен, чтобы его опускать, к тому же он активно участвовал в составлении годового совершенно секретного оценочного обзора о намерениях и возможностях Советского Союза. Поскольку Рейган и Кейси внимательно слушали его, Тэрнер решил затронуть и стратегический баланс.
Он сказал новому президенту, что первостепенное значение в стратегическом балансе принадлежит не количеству ракет или бомб, не совокупной мощи советских ракет. Значение имеет то, что это оружие может сделать. Надо попытаться представить, что может произойти в случае обмена ядерными ударами. Получается, что если Советы нанесут первый удар, а мы ответим, то у обеих сторон останутся примерно равные силы. Ничья.
С ученым выражением лица он сказал, что фактически после первого удара Советов у США останется достаточно стратегического ядерного оружия, чтобы уничтожить все советские города с населением свыше 100 тысяч человек.
Значит, советское превосходство не соответствует действительности. Единственным слабым местом такого суждения является возможная недооценка аналитиками того, что и сколько Советы смогут уничтожить первым ударом. Хотя сам Тэрнер считает, что общую картину аналитики рисуют правильно. Поэтому главная мысль, которую он хочет донести до президента: необходимо заботиться о неуязвимости наших стратегических ядерных сил, а не об их количестве.
Все это звучало ересью для Рейгана, который в течение всей своей кампании твердил об опасности отставания США, о необходимости дополнительных военных расходов и новых систем оружия. Рейган, Миз и Аллен сидели молча.
Кейси тоже помалкивал. Контроль над вооружениями, сокращение ядерного оружия — все это чепуха. Никакой разницы, думал он. Все равно останется достаточно для того, чтобы уничтожить весь мир.
Тэрнер перешел к гражданской обороне, «коньку» Рейгана. Во время кампании он утверждал, что Советы готовят убежища для населения, а стало быть, готовятся к ядерной войне.
— Да, — сказал Рейган, когда Тэрнер коснулся этого вопроса, — нам надо больше делать в этом направлении.
— Нет, сэр, — ответил Тэрнер, — я не согласен. По подсчетам ЦРУ, менее 10 % городского населения СССР может укрыться в убежищах. А сведения о предполагаемых советских планах эвакуации не проверены. Трудно представить себе, как можно вывезти восемь миллионов человек из Москвы, да еще во время русской зимы.
Когда брифинг закончился, Рейган встал и пошел к лестнице. Тэрнер последовал за ним.
— Можно сказать вам несколько слов в частном порядке, сэр?
