Герман Гортер - Исторический материализм
прежде всего — флотские вооружения: не только для того, чтобы подчинить себе колонии, но в первую очередь и для того, чтобы противостоять другим колониальным державам, которые преследуют ту же цель. Поэтому крупные капиталисты требуют миллионов на армию и флот.
Но перед армией ставится и другая задача. Она должна дать собственникам защиту против грозно поднимающегося рабочего класса. Если рабочие, представляющие большинство населения, создают крепкие организации и выступают против существующего порядка, как могли бы удерживаться господствующие, являющиеся меньшинством, если бы не было хорошо вооруженной, хорошо дисциплинированной армии, которая вследствие дрессировки и страха перед варварскими наказаниями слепо подчиняется приказаниям начальствующих? Страх перед социалистическим пролетариатом приводит к тому, что буржуазия отпускает сотни миллионов на армию.
И еще больше. Те суммы, которые приходится добывать, должны по возможности слабо обременять состоятельные классы и по возможности сильно ложиться на беднейшие классы. По таким соображениям господствующие классы ввели косвенные налоги, которые затрагивают главным образом бедноту, — крестьян, ремесленников и рабочих.
Социальное законодательство, несомненно, обошлось бы очень дорого, если бы оно удовлетворяло всем справедливым требованиям. Совершенно обойтись без него невозможно из страха перед пролетариатом. Но оно не должно становиться слишком дорогим для имущих классов, и потому ему суждено оставаться недостаточным и при том еще обременять рабочих некоторой частью издержек.
Таков в кратком изложении ход мыслей у крупных капиталистов, собственников рудников и доменных печей, у промышленников — металлистов, текстильных фабрикантов, крупных судовладельцев и банкиров.
Всякому будет понятно, что склонность этого класса к увеличению числа бронированных судов и солдат и к расширению колоний и их отрицательное отношение к хорошим социальным реформам должны проявляться тем сильнее, чем влиятельнее становятся интересы этого класса. Сильный империализм и милитаризм и недостаточная социальная реформа идут рука об руку.
Так же относится к этим вопросам и помещичий (юнкерский) класс. Как ограниченные деревенские помещики, они равнодушны к колониальной политике и маринизму (усилению военного флота); и лишь поскольку последние дают им новые области господства с доходными местами в управлении, они в качестве правящей партии мало–помалу примиряются с колониальной политикой и маринизмом. Напротив, армия, в которой они занимают все офицерские места, искони была их вотчиной; в качестве командиров армии, они необходимы для буржуазии, охваченной страхом перед пролетариатом. Пруссия возвысилась, как военное государство; на армии основывается ее положение, как великой державы; поэтому юнкера всегда требуют новых и новых сотен миллионов на армию.
Если же деньги, необходимые для этого, должны доставляться посредством таможенных пошлин, то это вполне понятно: ведь эти пошлины доставляют лично юнкерам многие миллионы; без пошлин они уже давным–давно обанкротились бы.
Юнкера — самые ядовитые враги рабочего класса и озлобленные противники социальной реформы. Они видят своих беглых рабов в тех прежних жителях деревни, которые уходом в города избавились от юнкерского деспотизма. Улучшить их положение, — значило бы покровительствовать бегству из деревни; только последнее и заставляет юнкеров налагать на себя некоторые самоограничения по отношению к сельским рабочим, потому что иначе все они разбежались бы.
Средний класс по–другому относится к этим вопросам.
У него нет такой большой заинтересованности в армии и флоте и в особенности в колониях. Торговля с колониями слабая, в качестве областей сбыта для промышленности они имеют лишь небольшое значение.
Конечно, средний класс, состоящим из мелких промышленников, купцов, ремесленников, крестьян, может находить места чиновников в государстве и коммунах, в крупных промышленных и торговых предприятиях для тех членов своих семейств, которым не находится места в собственном производстве; но этим, пожалуй, и исчерпывается его вообще небольшая заинтересованность в армии, флоте и колониях.
Однако небольшая часть среднего класса следует в политике за высокими господами, и мы видим, что парламентские представители мелкого делового люда и крестьян — центр и свободомыслящие — обыкновенно подают свои голоса за крепости, броненосцы и колониальные расходы.
Нет ли здесь противоречия с тем, что мы говорили? Именно с тем, что развитие производительных сил вызывает переворот в потребностях людей, классов, а потому и в их политике? Ведь у германского крестьянина или у мелкого буржуа не настолько же большие потребности в колониях и военных судах, чтобы он охотно платил за это высокие налоги!
Чтобы надлежащим образом разобраться в этом затруднении, мы должны обратить внимание на то, что значительная часть среднего сословия находится в полной зависимости от капитала. Не только потому, что оно дает чиновников для частной и государственной службы, но прежде всего и потому, что оно живет кредитом. В особенности крестьяне и мелкие торговцы. Если капитал имеется в изобилии, это знаменует для них дешевый кредит; процветание промышленности и процветание торговли приносит избыток капитала. Следовательно, для этой части среднего сословия тактика такова: по возможности способствовать всему, что представляется способным усилить государство и капитал, — армии, флоту, колониям.
Кроме того, большая часть среднего сословия, как, например, мелкие промышленники, ремесленники, нанимающие подмастерьев, крестьяне, которые держат батраков, а также многие лавочники живут прямо эксплуатацией рабочих. Они чувствуют, что эксплуатация рабочих сближает их с крупными капиталистами; повышенное обложение, вызванное потребностями социальной реформы, затруднило бы их существование; поэтому они борются против рабочих.
Итак, у значительной части среднего сословия нет прямой заинтересованности в марксизме и империализме, но есть косвенная заинтересованность. И имеется прямая заинтересованность в эксплуатации рабочих.
Так обстоит дело с той частью среднего сословия, которая получает от капитализма больше выгод, чем вреда. Иначе с той его частью, которая приближается к пролетариату. Мелкий крестьянин, мелкий арендатор, мелкий ремесленник, мелкий лавочник, низший чиновник с низким окладом, — все они тоже находятся в зависимости от капитала, но лишь в том смысле, что он их угнетает. Они не пользуются кредитом; напротив, они сближаются с пролетариатом, который нередко дает необходимых для их существования клиентов. Поэтому они — против милитаризма и империализма и, хотя не столь решительно, как рабочие, за социальные реформы.
И по мере того, как развитие техники увеличивает численность пролетариата, по мере того, как для бедной части среднего класса увеличивается опасность низвержения в его ряды и становится тяжелее гнет государства и капитала, — в той же мере изменяется и мышление этих слоев среднего сословия: их стремления все больше направляются против капитала.
Следовательно, у этой части среднего сословия нет прямой, но есть косвенная заинтересованность в социальных реформах.
Поэтому, — так как у верхних слоев среднего сословия нет прямой заинтересованности в крупном капитале, а у низших слоев нет прямой заинтересованности в социальных реформах, — политическое мышление всех этих слоев характеризуется некоторой неуверенностью и неустойчивостью. Бывает так, что то верхние слои несколько более склоняются к рабочим, то нижние слои несколько больше к капиталистическим интересам, — правда, не надолго. Эти слои легко превращаются в игралище выскочек и интриганов.
Здесь ясно отражается воздействие производственных отношений и отношений собственности.
Рабочий класс, — едва ли есть необходимость особо упоминать об этом, — ни прямо, ни косвенно не заинтересован в империализме, милитаризме и колониальной политике. Последние эксплуатируют рабочих и делают невозможными серьезные социальные реформы. Война и национальное соревнование разбивают интернациональную солидарность рабочих, — это великое оружие, с которым, как мы надеемся показать в дальнейшем, они одержат победу над капитализмом.
Империализм и милитаризм — любимцы и баловни крупной буржуазии, смертельные враги пролетариата. Средний класс колеблется между любовью и ненавистью, и подавляющая часть его плетется за сильными.
Радикальная социальная реформа — страшное привидение для богатых собственников, и опора, которая даст рабочим возможность сделать прыжок к власти. Средний класс, как маятник, качается из стороны в сторону между обоими полюсами.
