Дмитрий Зыкин - Большая игра
Генерал-майор Завойко поставил фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» у входа в Авачинскую губу— бухту на юго-востоке полуострова. 30 августа корабли противника приблизились к русским берегам, обстреляли нашу батарею, но безуспешно. Наши ответили огнем, а дальше произошло весьма странное событие. Англичане упорно утверждают, что в ночь на 31 августа командующий объединенной эскадрой вице-адмирал Прайс застрелился. Считается, что он был подавлен невозможностью выполнить боевую задачу, но в это трудно поверить. Он даже толком и не попробовал, а уже оказался подавлен, к тому же ранее неудачи терпели и многие его коллеги, однако никто из них не пускал себе пулю в лоб. Очень может быть, что его убило огнем русских батарей, но признаться в этом англичане не готовы до сих пор.
Как бы то ни было, а возглавил операцию де Пуант. Он направил три фрегата, в совокупности вооружённых 80 пушками, против двух русских батарей (8 орудий). Через два часа одна из батарей оказалась разрушена, и оставшиеся в живых солдаты отступили, а на другом участке боя противник высадил десант. «Аврора» и «Двина» открыли по высадившимся огонь. Интересно, что разгрому десанта помог английский пароход, ошибочно обстрелявший французов.
Тем временем еще три вражеских корабля обстреливали батарею под командованием князя Дмитрия Максутова. Шесть часов шла канонада, но батарея продолжала отстреливаться. Враг пытался вновь десантироваться, и снова неудачно. Его корабли потерпели серьезный урон и ушли ремонтироваться.
5 сентября сражение возобновилось, и постепенно стало сказываться подавляющее превосходство неприятеля в числе орудий. Родной брат Дмитрия Максутова, Александр, лично наводивший орудия батареи № 3, погиб. Кстати, третий брат Павел Максутов также участвовал в Крымской войне, сражаясь на Черном море.
Дольше держалась батарея № 7, но и она в конце-концов замолчала. Теперь уже ничто не мешало французам высадиться на берег. Бой перешел в сухопутную фазу, и здесь свою роль сыграла еще одна наша батарея, которая картечью встретила неприятеля, а тут еще подоспел отряд русских стрелков, который отрыл огонь по отступавшему противнику.
Однако французы продолжали сходить на берег, и русским приходилось постоянно перебрасывать свои малочисленные отряды то на один, то на другой участок сражения. Основные события развернулись у Никольской сопки, где 200 русских отражали атаку 700 солдат, высаженных англо-французской эскадрой. Здесь произошел легендарный штыковой бой, когда противник панически бежал, срываясь с утесов. В тот день его потери убитыми и ранеными достигли 400 человек против 96 у нас, причем английский фрегат «Президент» едва держался на воде и с большим трудом сумел спастись[42]. Как и во всех предыдущих случаях, Николай I отметил наградами и повышением по службе героев Петропавловска.
Итак, на Белом море и Тихом океане русские добились победы. Противник не смог удержать даже те более чем скромные приобретения, которых добился (Аландские острова). На Кавказе русская армия теснила турок. Антироссийская коалиция надеялась взять реванш на главном театре военных действий. Успех в Крыму, по мысли англичан и французов, должен был подстегнуть Австрию, Пруссию и Швецию ударить по России с трех направлений: Запада, Севера и Юго-Запада. А чтобы сковать максимальное число русских батальонов, британская агентура вновь активизировалась на Северном Кавказе.
Лондон начал подготовку к диверсии на Кавказе еще до формального дипломатического разрыва отношений с Россией. На Западе принято возлагать на Петербург вину за Крымскую войну, однако о том, что она случится, Шамиль знал заранее, еще в начале 1853 года. Надеюсь, читатель не забыл, что среди адыгов у Шамиля был свой представитель (наиб) — Мухаммед-Амин. Так вот к нему прибыли итальянец Пачиникини и поляк Млодецкий, работавшие на Британию, и передали секретные поручения[43]43. Затем трое турок привезли наибу подарки от султана и секретное письмо, после чего Мухамед-Амин заявил горцам, что против русских готовится война, призванная «освободить» мусульман Кавказа. Различные директивы из Стамбула Мухамед-Амин получал и ранее, в 1852 году, все это пересылалось потом Шамилю. Да и сам Шамиль находился в переписке с Высокой Портой через турецкого консула в Тифлисе, которого удалось разоблачить в августе 1853 года[44].
К лету 1853 года мюридизм находился на подъеме, что позволило Мухаммед-Амину собрать настоящую армию из десяти тысяч горцев. Наиб планировал захватить Карачай и Кабарду, а в перспективе соединиться с турецкими войсками и отрядами Шамиля. Всем своим последователям Мухаммед-Амин обещал не только блаженство в раю, но и богатую добычу в земной жизни. Шапсуги и натухайцы, долгое время прохладно относившиеся к проповедям мюридов, теперь выставили восемь тысяч человек под предводительством Супако-оглы-Асламбея.
В июле 1853 года отряды горцев нанесли удар сразу по нескольким направлениям. Численный перевес был на их стороне, но русские победили во всех пунктах, и амбициозный план Мухаммед-Амина оказался сорван. Тем временем Шамиль готовил свое наступление, выжидая удобного случая. В распоряжении имама было 15 тысяч человек, и важно отметить, что инициатива находилась в его руках. Шамиль выбирал направление атаки, и, где появятся мюриды, русские не знали. Поэтому приходилось распределять войска по большой территории. Это давало имаму преимущество, но ему противостоял опытный и талантливый полководец Воронцов.
Когда в августе 1853 года мюриды вторглись в Джаро-Белоканский округ, русские нанесли Шамилю поражение. Несмотря на провал, имам не унывал, со дня на день Стамбул вот-вот должен был начать боевые действия, и, как мы помним, осенью турки нанесли удар по русской заставе — посту Святого Николая. Поддерживая Шамиля, османы не забывали и о Мухаммед-Амине: в октябре 1853 года Турция прислала ему порох и свинец. Согласно планам Стамбула, на черноморский берег Кавказа должен был высадиться турецкий десант, а Шамиль с Мухаммед-Амином одновременно начнут наступление. К счастью, победа Нахимова при Синопе не позволила Турции осуществить задуманное. И все же горцы отвлекали значительные силы России, а кроме того, в Иране стала поднимать голову антирусская партия, зорко следившая за развитием событий. Нашему командованию приходилось учитывать и возможное выступление Персии на стороне антироссийской коалиции.
В 1854 году в штабе французского маршала Леруа де Сент-Арно состоялось совещание, в котором приняла участие черкесская делегация во главе с Мухаммед-Амином. Решался вопрос, какой театр военных действий выбрать в качестве основного. Маршал предлагал десант на Кавказ, учитывая обещание Мухаммед-Амина поднять черкесов на борьбу с Россией[45]. После долгих споров противник выбрал все-таки Крым, однако целесообразность десанта на Кавказе не отрицалась, и при удобном случае высадка французов и англичан могла быть осуществлена.
По согласованию с антироссийской коалицией Шамиль готовил наступление на Тифлис, а Мухаммед-Амин и Сефер-бей планировали действовать на русских коммуникациях между Кутаисом (Кутаиси) и Гори. Всего лидеры мюридов собрали 35–37 тысяч воинов[46]. Осуществление главного удара возлагалось на Турцию, которая, потерпев поражение в предыдущую кампанию, жаждала реванша. Части анатолийской армии под Карсом достигли шестидесяти тысяч человек, отдельные турецкие корпуса находились также в Батуме и Баязете. Весной 1854 года паша Гасан-бей повел свой отряд к селению Нигоети, где было десять русских некомплектных рот и десять сотен гурийской милиции, которыми командовал подполковник, князь Эрнстова. В июне 1854 года, пользуясь подавляющим перевесом в численности, Гасан-бей окружил русских, однако, прорываясь, отряд Эристова обратил врага в паническое бегство. Гасан-бей погиб, всего турки потеряли две тысячи человек, а наши — только шестьсот[47].
Успех сопутствовал и князю Андронникову, в июне 1854 года предпринявшему наступление в северо-западной Грузии. Турки, не приняв боя, отошли за реку Чолок, но это их не спасло. Наши перешли Чолок и разгромили крупные силы неприятеля. В июле перешел в наступление Эриванский отряд барона Карла Карловича фон Врангеля. На Чингильских высотах (кряж к западу горы Арарат) произошел бой, в котором весь Баязетский корпус неприятеля оказался разгромлен, а сам город Баязет перешел в наши руки.
Грандиозное османское наступление, разработанное европейскими генералами при турецком штабе, обернулось оглушительным провалом. Соединиться с мюридами не удалось, причем горцы, попытавшись действовать без поддержки, тоже потерпели поражение.
Успехи русского оружия несколько охладили пыл кавказцев, среди которых началось брожение. Обещанные Мухаммед-Амином блага в земной жизни никак не давались в руки, а все атаки на русских вели к тяжелым потерями среди мюридов. И все же в июле 1854 года Шамиль решился потревожить нашу армию на Лезгинской линии (систему укреплений по рекам Иори и Алазани).
