Максим Калашников - Россия на дне. Есть ли у нас будущее?
В рамках монетаристской парадигмы мышления задача решений не имеет: пытаясь ограничить денежное предложение (чтобы не допустить атак на рубль), ЦБ РФ «добивает» остатки реальной экономики, остающейся без кредитов…»
Так считает Дмитрий Митяев. Он, однако, летом 2009 года надеялся на лучшее. Дескать, страна имеет уникальный опыт выживания (на уровне и страны, и корпораций, и личностей) начала 90-х и после 1998-го. Этот опыт теперь, с началом новой Великой депрессии, стал бесценным. Главное, писал Д. Митяев, выстроить план обороны, понимая, чего Запад хочет от нас. Но только действовать нужно быстро: «Речь идет о необходимости принятия ключевых решений в ближайшие 2–3 месяца (лето 2009 года), позже из объятий притяжения «черной дыры» мировой финансовой системы России, быть может, уже не вырваться. «Точка невозврата» (момент истины) близка, но еще не пройдена».
Увы, уже видно, что она пройдена. Ключевых решений, необходимых для выстраивания плана активной обороны, не примут ни в Кремле, ни на Старой площади.
А что, в сущности, предлагал сделать Митяев? Каким видел возможное развитие событий в конце 2009 года, в 2010 году и далее? Откроем его доклад.
* * *«Закрытие западных кредитных рынков для российских компаний привело к быстрому и резкому «схлопыванию» внутрироссийского кредитного рынка, а также утрате ряда зарубежных и отечественных активов, заложенных под кредиты. Принятые меры позволят погасить кредиты только госкомпаний и госбанков, при этом растущая как снежный ком задолженность частного сектора (через постоянные «вылеты за margin call») покрыта быть не может. Между тем она оценивается (в соответствии с трехкратным падением стоимости заложенных активов) в несколько трлн рублей, что сопоставимо с денежной массой М2.
Такое «обескровливание» экономического организма ведет к остановке роста и рецессии, особенно в нынешней модели денежной политики (эмиссия денег исключительно под покупку валюты ЦБ).
Ближайшей жертвой кризиса становятся компании, сильно зависящие от кредитования: ритейлеры, девелоперы, строители, сельхозпроизводители и др.
Резкое падение потребительской и инвестиционной активности, сужение горизонта инвестирования с нескольких лет до месяцев и дней «пригвоздит» отрасли, ориентированные на внутренний спрос, которые и надо поддерживать прежде всего. Но поскольку гораздо более серьезный лоббистский потенциал имеют экспортно-ориентированные отрасли, львиную часть госсредств получат они. И для поддержки внутренних отраслей может не хватить ни времени, ни денег. Это — сценарий управляемого полураспада экономики страны на два сектора: спасаемый сырьевой и «остаточный» внутренний…»
То есть, читатель, обрушение глобальных цен на нефть окончательно расколет РФ. В стране образуется отдельный Архипелаг Нефтегазметалл, ориентированный на вывоз. Остальная страна окажется брошенной на волю рока. Дескать, живите, как можете. Или, вернее, — если сможете.
РФ превратится в настоящую колонию. Как считает Митяев, из-за падения цен на сырье и на акции сырьевых компаний РФ образуется «дыра» в 2 трлн долларов — таким окажется превышение обязательств РФ над ее доходами. Расклад таков: 1 трлн — это падение капитализации фондового рынка. А ведь под прежнюю, высокую стоимость российских акций брались кредиты. Падение котировок потому создает проблемы не только для владельцев компаний — возникает еще и проблема огромного внешнего долга. Еще полтриллиона долларов — это обязательства компаний РФ по торговым кредитам и облигациям. Наконец, еще полтриллиона долларов — потери домашних хозяйств РФ из-за обесценивания недвижимости и иного имущества в ходе кризиса.
Нам скажут, что с началом кризиса власти РФ девальвировали рубль — а значит, можно рассчитывать на рост отечественного производства, как после дефолта-98. Однако Дмитрий Аркадьевич рассеивает и эти иллюзии:
«Произошедшая «управляемая девальвация» рубля предоставила внутреннему производителю некоторые шансы импортозамещения, однако его потенциал не сравним с потенциалом трехкратной девальвации 1998 года. Кроме того, тогда не существовало значительной долларовой долговой нагрузки на бизнес, которая сегодня съедает весь позитивный эффект девальвации. При этом (в соответствии с долей критического импорта — продовольствие, лекарства и пр. — в конечном потреблении) падение рубля на 10 % приводит к приросту (импорту) инфляции на 2–3 % и падению реальных доходов населения…»
Так что девальвация, предпринятая при президенте Медведеве и премьере Путине, ничего не дала. Только хуже сделала. Это вам не 1998-й! Тогда компании РФ не сидели по уши в долгах, им не надо было отдавать взятые на Западе кредиты. Так что и тут политика 2000–2008 годов (когда наши бездарные «лидеры» заставляли русских кредитоваться в США и Европе) вылезла боком. Никакого оживления производства нет: все только падает. Но продолжим читать дальше:
«…При цене на нефть ниже 30 долл. и при «обескровливании» национального денежного обращения через вывоз капитала падение доходов федерального, регионального и местных бюджетов будет настолько резким, что никакое секвестирование расходов (тем более что значительную часть федеральных и основную часть региональных и местных расходов составляют «защищенные», прежде всего социальные статьи) не позволит закрыть бюджетный дефицит на приемлемом уровне (уровень дефицита больше 5 % ВВП — «терпимый», от 5 до 8 % ВВП — «крайне болезненный», больше 10 % ВВП — «убийственный»).
Таким образом, страна попадает уже не в 1998 год, а в середину или даже начало 1990-х гг. — тотальные неплатежи, нарастание социальной напряженности, банкротство регионов и т. д. Предлагаемые псевдорешения типа «выхода РФ на международные рынки капитала» не только абсурдны (эти рынки наглухо заколочены досками), но и крайне вредны, т. к. консервируют многократно обанкротившуюся (в том числе и в России) модель внешнего «валютного управления» или пресловутого «вашингтонского консенсуса» МВФ.
Так, кредит МВФ в 2,5 млрд долл., предоставленный Республике Беларусь в начале 2009 года, не только был обусловлен проведением разовой девальвации на 20 %, но и содержал целый ряд стандартных требований типа борьбы с инфляцией путем ограничения роста денежной базы, сокращения социальных расходов и т. п. Для РФ принятие подобных обязательств означало бы «дурное повторение» 1990-х гг. с бесконечными заискиваниями перед «милым другом» Мишелем Камдессю, тем же Лоуренсом Саммерсом и т. п.
Впрочем, аналогичную политику ЦБ РФ проводит и самостоятельно, например, повышая ставку рефинансирования (что делают лишь слабые, несамостоятельные в денежной политике, «развивающиеся» страны, в отличие от стран G7, которые снижают ставки и смягчают денежную политику как могут).
Итак, краткая характеристика ситуации — полная асимметрия (по принципу «что позволено Юпитеру, не позволено быку»): Россию (как и другие страны периферии) «закрыли», т. е. от страны и ее компаний требуют безусловного возврата всех долгов, доплат по выданным кредитам в связи с обесценением залогов и т. п. При этом «слабые» страны берут на себя обязательства по спасению «эпицентра» кризиса (США) в рамках G20. Банкротство или принудительная реструктуризация обязательств (в том числе в процессе национализации) крупнейших финансовых западных институтов, напротив, становится нормой. Особенно симптоматична нынешняя ситуация на рынке казначейских векселей США: инвесторы доплачивают американскому Минфину за право хранить в нем деньги. Это означает, что и в самом центре системы произошел разрыв, необратимое расслоение качества: есть «первоклассные» бумаги ФРС и Минфина, остальное — «мусор».
Мы можем, конечно, рассчитывать на милость крупье, но только в том случае, если осуществится «мягкий сценарий», когда маркет-мейкер будет заинтересован в некотором продолжении игры (см. ниже).
В любом случае России необходимы три стратегических плана:
1. Для инерционного сценария (план А) — комплексный план антикризисного реагирования и эшелонированной обороны от нарастающих угроз.
2. План Б — на случай успеха американского и мирового плана спасения.
3. План В — если единый мировой план спасения («план G20») не будет сформирован или будет провален и придется «выплывать», если не в одиночку, то в режиме двусторонних и коалиционных соглашений.
Эти планы соотносятся с тремя возможными сценариями:
• «мягкий сценарий», или сценарий стабилизации кризиса, канализирования экономического спада, падения стран и компаний в некотором коридоре;
