Владимир Лисичкин - Россия под властью плутократии
Такой способ существования – суть верный признак (а вместе с тем и причина) агонии любого живого организма, в том числе и человеческого общества».
На фоне общей ситуации в мире А. Захаров и К. Вальков рассматривают особенности русской цивилизации:
«Духовная настороженность русского народа по отношению к стихии стяжательства послужила основной того феномена, который уместно было бы назвать русским коммунизмом. Термин этот, впервые активно использованный Н.А. Бердяевым, должен обозначать проницательное и трезвое восприятие реальности, требующее полноценных преград на пути частного обогащения. Вся суть дела заключается именно в этой полноценной двойственной реакции: духовное отрицание стяжания создает почву для материальных, т.е. законодательно-процессуальных действий.
Но устойчивая социальная реакция такого рода не может, конечно, возникнуть в результате «научного» анализа. Она является плодом сердечного прочтения заповедей Божиих. Вот почему русский коммунизм изначально и неразрывно связан с русским Православием. Он не только не противоречит православному чаянию, но, напротив, неотделим от него и на нем зиждется. К сожалению, для судьбоносных вершителей революционной эпохи эти соображения были совершенно недоступны. Верные эпигоны полузнания попытались разодрать надвое единую сущность и противопоставить друг другу в качестве непримиримых антагонистов духовную и телесную субстанции русского коммунизма. В этом заключалась трагедия народа. Нечто цельное и, безусловно, единое для интуитивного национального восприятия нас побуждали – в течение целого века почти – ощущать как смертельную схватку двух враждующих станов. Под постоянным тяжелым давлением стандартов полузнания был создан и внедрен в общественное сознание очередной социальный миф: «или коммунизм, или христианство». Миф был воспринят с легкостью, в него искренне поверили, им охотно руководствуются до сих пор. Слишком уже доступна и привычна каждому эта альтернативная действительность: «Комната маленькая, выбирайте, что поставить, – или шкаф, или диван».
Они также пишут о необходимости сочетания духовных и материальных средств для развития и самого существования российского общества[18]:
«И вот, приходится согласиться, что основная направленность коммунистической идеи, ее центральное звено, несет в себе явно положительный заряд. Потому что ограничение частной собственности действительно необходимо для общества. Необходимость эту часто пытаются оспаривать, противопоставляя ей очередные словесные штампы: свобода личности, права личности, стимулы промышленного развития и пр. Не говоря уже о том, что в основе подобной аргументации лежат, как правило, корыстные устремления, сразу видна и фактическая ее несостоятельность: откровенный схематизм.
А между тем существует простая диалектика духовной и социальной защиты общества. Общество, как и отдельный организм, должно все время отстаивать себя от угрозы внутреннего распада и самоизничтожения».
А. Захаров и К. Вальков говорят также о защитных мероприятиях по удержанию человека над бездной вседозволенности, по признанию и соблюдению известных нравственных установлений: не убивать, не красть, не лжесвидетельствовать.
«Но, пожалуй, ни один из страшных соблазнов, окружающих человека, не может сравниться со страстью сребролюбия и стяжательства. Ведь именно жажда стяжательства чаще всего и настойчивее всего пролагает пути к другим формам нравственного падения».
Об исторических аспектах развития русской цивилизации пишет в своих трудах крупный русский историк Л.Н. Гумилев. Отмечая, что на формирование российской цивилизации оказали влияние такие факторы, как суровый климат и необходимость взаимопомощи, от которой зависело выживание, Гумилев говорит о ее особенностях, сложившихся со времен московского князя Ивана Калиты[25]:
«При Иване Калите получил свое окончательное воплощение новый принцип строительства государства – принцип этнической терпимости. В отличие от Литвы, где предпочтение отдавалось католикам, в отличие от Орды, где после переворота Узбека стали преобладать мусульмане, в Москве подбор служилых людей осуществлялся исключительно по деловым качествам. Калита и его наследники принимали на службу и татар (христиан и язычников, бежавших из Орды после победы ислама и не желавших поступаться религиозными убеждениями), и православных литовцев, покидавших Литву из-за нестерпимого католического давления, и простых русских людей, все богатство которых заключалось в коне да сабле».
Впоследствии народы России неоднократно подвергались нашествиям, для отпора которым требовалось напряжение всех сил, и это было общее дело всех национальностей. Особую роль при этом играло такое качество русского человека, как терпимость к нравам и обычаям других народов[25]:
«Прав был наш великий соотечественник Ф.М. Достоевский, отметивший, что если у французов есть гордость, любовь к изяществу, у испанцев – ревность, у англичан – честность и дотошность, у немцев – аккуратность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы. И действительно, русские понимают, к примеру, европейцев гораздо лучше, чем те понимают россиян. Наши предки великолепно осознавали уникальность образа жизни тех народов, с которыми сталкивались, и потому этническое многообразие России продолжало увеличиваться».
Далее Л.Н. Гумилев отмечает особенности развития российского суперэтноса[25]:
«За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет комплиментарных контактов русских с аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя. Таким образом, колонизация Сибири русскими не была похожа ни на истребление североамериканских индейцев англосаксами, ни на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и портутальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы уже пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».
Ф.М. Достоевский формулировал эти особенности как сохранение в русском народе христианского идеала «всечеловечности». Для России было характерно многообразие национальностей, сохранявших свои традиции и развивавших свою самобытную культуру. Объединение всегда оказывалось выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости, ставила в зависимость от соседей.
Проблема «ахиллесовой пяты».
Россия на протяжении всей своей истории давала отпор захватчикам, пытавшимся ее покорить: король Сигизмунд, Карл XII, Наполеон, интервенты Антанты, Гитлер. Россия казалась неуязвимой. Глубоко символичен в этом смысле древнегреческий герой Ахилл (Ахиллес), описанный в «Илиаде». Его мать, богиня Фетида, желая сделать сына бессмертным, погрузила его в воды Стикса, Лишь пятка, за которую она его держала, не коснулась воды и осталась уязвимой. В пятку и поразил его стрелой Парис. Отсюда выражение – «ахиллесова пята». Подобно тому, как Парис в «Илиаде» нашел уязвимое место у Ахилла, так и ведомство Аллена Даллеса нашло его у России. Ахиллесова пята заключалась в отречении от принципов, норм и идеалов российской цивилизации. Тем самым осуществлялось воздействие на подсознание и подведение общества к состоянию дезориентации. В рамках этого направления и наносился главный удар по СССР.
Составной частью стратегии США было также использование ряда специфических особенностей русской цивилизации, что позволяло успешно прогнозировать реакцию людей на те или иные мероприятия, находить наиболее эффективные способы воздействия на подсознание. В книге В.А. Шемшука[26]. выделены семь таких особенностей.
«Добродушие было национальной чертой наших пращуров. Оно соответствует моральному принципу – терпимости. Эта черта помогла российскому народу объединить многие народности на территории Европы, Азии и Америки…
В народе подмечено, что в спокойствии – сила, т.е. состояние терпимости служит для накопления внутренней энергии, которая рождает в человеке устремленность».
«Общинные качества человека: сострадание, сочувствие, способность войти в положение другого и понять причины его состояния, связаны с моральным принципом – уважением. Взаимопонимание людей – это условие единства нации и государства».
Одновременно такое свойство, как поддержка слабых, готовность помочь людям, могло служить трамплином для лжестрадальцев, а также откровенных жуликов, создававших себе ореол несправедливо обиженных. Иногда даже возникали и использовались своего рода символы, например, «невинно убиенный» в Угличе царевич Дмитрий, «обиженный и гонимый властью» Ельцин.
