Вячеслав Широнин - Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ

В те горячие дни и в последующий период афганских событий мы часто обращались за советами к видным специалистам по Ближнему и Среднему Востоку Владимиру Заир-Беку, Юрию Кожаеву и другим. Надо было знать историю взаимоотношений наших стран, обычаи, традиции, культуру.

История СССР и Афганистана свидетельствует, что между двумя странами издавна существовали добрососедские отношения. В августе 1919 года в войне с Англией Афганистан отстоял свою независимость, а два года спустя в Кабуле был подписан советско-афганский договор о дружбе, который стал важной вехой на пути укрепления сотрудничества. Причем, взаимоотношения наших стран отличались взаимным уважением, стремлением к взаимопомощи. Несмотря на то, что Россия в тот период сама переживала период разрухи, советское правительство предоставило Афганистану безвозмездную помощь в размере 1 миллиона рублей золотом, а также передало южному соседу несколько аэропланов для будущей школы авиации. Тогда же была построена телеграфная линия Кушка — Герат — Кабул, а затем оснащенный советским оборудованием хлопкоочистительный завод в Герате. В двадцатые годы в нашей стране обучалась методам добычи нефти группа афганских граждан… Короче говоря, Афганистан длительное время был нашим добрым соседом, и лишь в семидесятые годы из-за внутренних неурядиц и потрясений в этой стране стабильность в регионе афгано-советской границы была нарушена.

Этим незамедлительно воспользовались спецслужбы США…

Здесь я должен сказать, что американские стратеги достаточно оперативно вносят текущие коррективы в военные доктрины. Могу в этой связи привести весьма красноречивый пример «динамики» таких корректив относительно наиважнейшей проблемы участия американцев в военных операциях за границей. Вот как менялась стратегия США.

Сначала речь шла о том, что Соединенные Штаты Америки задействуют свои силы за рубежом лишь в том случае, если под угрозой окажутся их жизненно важные интересы. Затем было сделано уточнение: США предпримут военное вмешательство лишь в том случае, если под угрозой окажутся их жизненные интересы. На первый взгляд, различие в формулировках незначительное, однако по сути весьма существенное. Далее последовало новое уточнение: США предпримут военное вмешательство лишь в том случае, если будут уверены в успехе. И, наконец, в доктрину национальной безопасности вносится совсем уж конкретный пункт: боевые действия будут проводиться при условии, что они продлятся не слишком долго и людские потери ограничатся строгим минимумом.

Хотя эти доктринальные установки носят явно расплывчатый характер (что, к примеру, имеется в виду под угрозой жизненно важным интересам США?), они помогали формированию благоприятного общественного мнения. А потому большинство американцев и конгресс США, как правило, одобряли военные вмешательства в рамках конфликтов так называемой малой интенсивности.

В стратегических замыслах важное место отводилось сохранению существующих и созданию новых конфликтных ситуаций и очагов напряженности вблизи советских границ и в районах особой заинтересованности СССР.

Если взглянуть на карту мира, то несложно убедиться, что в соответствии с этой доктриной постоянной угрозе был придан глобальный характер— районы присутствия крупных группировок вооруженных сил США значительно расширились. Вместе с тем практические мероприятия американского руководства были направлены на оказание всесторонней помощи никарагуанской, ангольской, кампучийской и эфиопской контрреволюциям, поощрялось поддержание напряженности между Израилем и арабскими государствами, Ираном и Ираком, Индией и Пакистаном, Ливией и североафриканскими странами, Сомали и Эфиопией, Южной Кореей и КНДР, проамериканскими государствами Латинской Америки и Никарагуа, между ЮАР и Анголой. Подогревались территориальные претензии Японии и Китая к Советскому Союзу. Но наивысшей точкой конфронтации стал Афганистан.

Я вынужден сделать этот экскурс в доктринальное прошлое США потому, что о нем не хотели знать те политические деятели Советского Союза, которые принимали конъюнктурные решения, связанные с Афганистаном. И еще. Во всем мире политики пытаются переписывать историю войн в соответствии с требованиями текущего момента. Но цинизм некоторых современных российских деятелей и обслуживающих власть аналитиков, кажется, не имеет предела. К сожалению, зачастую вторит им и пресса. Многочисленные расследования афганских событий, проводимые государственными и политическими структурами разного уровня, неизменно кончались ничем. Однако, независимо от выводов, которые будут сделаны в дальнейшем, сегодня можно с полной уверенностью сказать: советские солдаты честно исполняли в Афганистане свой долг, самоотверженно сражались во имя жизненных интересов Родины.

Нет, не проигрывали они войны в Афганистане! Советские солдаты выстояли в войне против реакционной коалиции, созданной Соединенными Штатами Америки. Их предали наши доморощенные политиканы, прельщенные коварными замыслами и планами долларовых сил влияния.

В этом отношении чрезвычайно характерны и важны признания главного специалиста и идеолога «холодной войны» против СССР Збигнева Бжезинского. В 1994 году сразу в нескольких странах Запада была опубликована его статья под знаменательным названием «Россия будет раздробленной и под опекой». В ней Бжезинский, вспоминая начало 80-х годов и ситуацию в Афганистане, откровенно подчеркивает, что именно ему принадлежит идея использовать ввод советских войск в эту страну для того, чтобы «затянуть Советский Союз в его собственный эквивалент Вьетнама».

США, испытавшие последствия болезни, названной «вьетнамским синдромом», потому и пошли на огромнейшие затраты, чтобы болезнетворные бациллы этой заразы перенести на СССР. 3. Бжезинский признал, что в случае с Афганистаном администрация США согласилась с рекомендациями спецслужб «впервые за все время «холодной войны» принять политику прямой поддержки действий, направленных на уничтожение советских военнослужащих».

Далее в своей статье Бжезинский пишет, что американская администрация не только приняла меры по оказанию помощи моджахедам, но и создала коалицию для поддержки афганского сопротивления, в которую вошли Пакистан, Китай, Саудовская Аравия, Египет и Великобритания. А особое значение приобрели американские публичные гарантии безопасности Пакистана якобы против возможного советского нападения. Заметим, что эта мера превращала Пакистан в убежище для моджахедов.

На его территории на протяжении всего периода афганской войны укрывались и зализывали раны недобитые бандитские формирования, уползавшие с гор Афганистана. Здесь была создана целая сеть баз для срочной выучки и подготовки новых боевиков. Проходила обучение и дрессировку агентура иностранных спецслужб. Создавались мощнейшие склады современного вооружения. Именно через Пакистан афганским моджахедам поставлялись переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер».

Кстати, поставки эти осуществлялись в рамках секретной программы ЦРУ США по срыву воздушного моста, снабжавшего Кабул и части нашей 40-й армии боеприпасами, топливом и продовольствием. С октября 1986 года до подписания соглашения о выводе войск в распоряжение моджахедов было передано около 1200 «Стингеров». Парадокс в том, что после ухода наших войск конгресс США выделил ЦРУ несколько десятков миллионов долларов для выкупа у полевых командиров неизрасходованного боекомплекта (около 700 штук).

Имеющиеся в органах Госбезопасности России материалы свидетельствуют, что американские стратеги действительно ухватились за идею Бжезинского устроить Советскому Союзу «собственный эквивалент Вьетнама» и предприняли всеобъемлющие меры, чтобы вынудить советское руководство принять решение о вводе войск в Афганистан. С участием Амина была задумана и осуществлена серия дезинформационных акций, направленных на то, чтобы склонить генсека Брежнева именно к таким умозаключениям.

Осенью 1979 года состоялось закрытое заседание Политбюро ЦК, на котором обсуждались меры, необходимые для того, чтобы обезопасить южные рубежи нашей страны в связи с обострением обстановки в Афганистане. Возник вопрос и о целесообразности ввода в Афганистан вооруженных сил, поскольку такая просьба поступила от самих афганцев. Один из участников того заседания Политбюро рассказывал мне, что тогдашний председатель КГБ Ю. Андропов выступил категорически против военного вмешательства и произнес слова, которые оказались пророческими: «Войти можно легко, но сложнее будет уходить — увязнем мы там».

Между тем, американцы усилили дезинформационные мероприятия. По разным каналам они доводили до советского руководства сведения о том, что США якобы займут нейтральную позицию, если советские войска войдут в Афганистан, что США будут считать такой шаг «внутренним делом» Москвы. Одновременно госдепартамент демонстрировал, будто его больше всего беспокоят Ирак и Иран: в Персидский залив были даже направлены боевые корабли. Обстановка на Ближнем Востоке приобретала все более напряженный характер, и это вполне естественно вызывало озабоченность руководства нашей страны. Ведь боевые корабли и базирующиеся на них самолеты в любой момент можно было развернуть против СССР. А радиус действия с авианосцев позволял из Персидского залива «дотянуться» до глубинных районов Сибири… В конечном итоге все это серьезно повлияло на решение о вводе в Афганистан Ограниченного контингента советских вооруженных сил.