Евгений Фёдоров - Почему мы так живем? Национально-освободительное движение
ФПВестник:То есть получается, либо подобный закон не пройдёт, либо он пройдёт с какими-то огрехами?
Е.Фёдоров:Либо он вообще может изменить свою суть и пройти под те задачи, которые ставит оккупант. Если он не пустой. Терминами.
ФПВестник:Пока получаются термины. В течение года его перекидывают то в Минобр, то в Росвоенцентр, туда-сюда.
Е.Фёдоров:Вы сейчас показываете, каким образом работает система вето США в России. Она работает путём команд в министерства: это не пускать, это сделать, это изменить.
ФПВестник:По полгода ждут там, да.
Е.Фёдоров:Да хоть по 10 лет. Они не пропустят ничего такого, что бы коренным образом противоречило их интересам. Исключения бывали, и последние несколько законов Госдума приняла, но они точечные. Это под названием «моя домашняя собачка на меня налаяла». Но она от этого не перестала быть домашней собачкой. Хотя её за это можно и постегать – вот вам Болотная площадь.
ФПВестник:Если те же самые американцы и их союзники всё контролируют, то как у нас прошла первая ласточка по закону о свободной торговле оружием. Её не пропустили, замяли… В Российской империи была свободная продажа оружия, царь свой народ не боялся. В Советском Союзе запретили оружие, сейчас, вроде как, пытаются восстановить, но попытки слабые. Вы как относитесь к подобному закону?
Е.Фёдоров:В царской России оружие можно было носить только господствующим классам. Это был немножко другой формат. Бедный человек в принципе не мог бы даже себе никакое оружие нормальное купить, только топор. Да, носить топоры было можно. Я лично считаю (это закон немного из другой серии), что мы сейчас не готовы к тому, чтобы оружие было в руках у всех желающих. Но в то же время считаю, что подготовленные люди должны иметь право на ношение оружия.
ФПВестник:При этом, все кто желает, имеют оружие, но незаконно.
Е.Фёдоров:Это не совсем так. Тут важно не то, что ему разрешено или не разрешено, а то, что, если у кого-то незаконное оружие, он его так спрячет, чтобы никто не обнаружил. Он не поедет с ним в багажнике, потому что боится, что при проверке документов обнаружат его. А если бы было разрешено иметь оружие, вы и трамвае с ним поедете. Этот закон открывает определённые вещи, без которых уже нельзя будет контролировать процесс. Сегодня на российских улицах оружие запрещено. И если оно незаконное, то человек по-другому относится к его ношению, чем если бы это было разрешено. Это о короткоствольном оружии. Потому что ружья в России разрешены, любой человек, который получил лицензию, купил ружьё. Проблем нет.
А о короткоствольном оружии… Я помню, когда был в Афганистане, отношение к пистолетам было как к игрушке. Нормальный военный во враждебной обстановке не будет носить пистолет. Он понимает, что автомат - серьёзное оружие, он позволит ему защититься. Но пистолет нет. Я рассматриваю пистолет как некую цацку, чисто показать. Специалисты знают, в отличие от автоматов или ружья, пистолет требует большего профессионализма от владельца или от тех, кто действует, чем первые два. Потому что от пистолета труднее защищаться, чем от того же ружья, например. У пистолета только одно преимущество – скрытое ношение. Никаких других преимуществ у него нет. Но скрытое ношение не есть преимущество в обороне, а, я бы сказал, недостаток. Поэтому с точки зрения защиты это ничего не даст, только для понтов - красиво, мужское оружие, интересно. Вас защищает ружьё, пистолет вас не защитит, он, наоборот, создаст для вас опасность. Как себя поведёт с пистолетом сосед по лестничной клетке вы точно сказать не сможете. С ружьём сложнее. Его носить сложнее. С ним другой подход, другая ментальность, оно не скрыто в ношении. Вы моё мнение спросили. Я считаю, надо чтобы оружие было у подготовленных людей. У нас в России есть 5 млн подготовленных людей, которые не имеют права на оружие.
ФПВестник:Расскажите, пожалуйста о законе об информации. Вот об этом маленьком кусочке, который был изъят из интеллектуальной собственности.
Е.Фёдоров:В нашем законодательстве существовало 6 законов, которые обеспечивали работу интеллектуальной собственности в России. Это законодательство было принято в 90-е годы (естественно, в своё время американцы его написали), и оно было в принципе адекватное в плане оборота интеллектуальной собственности с Европой, с Америкой, современное. При вступлении в ВТО американцы потребовали полностью изменить это законодательство. Соответственно, мы отменили 6 законов и ввели вместо них закон под названием «Четвёртая часть Гражданского Кодекса». В этой 4-й части ГК мы оставили 14 видов интеллектуальной собственности. 15-ю, под названием «Информация», мы вычеркнули. Хотя до этого в российском законодательстве она была. И у американцев, и у европейцев, во всём мире она есть. Т.е. это открытая история, когда в результате прямой манипуляции, совершенно не стесняясь, нам сказали: «вы люди второго сорта, нам можно иметь информацию, а вам нельзя. И пожалуйста, измените здесь и здесь ваши законы, чтобы у вас этого вида интеллектуальной собственности не было. Потому что рабам не положено иметь такой сложный вид интеллектуальной собственности».
ФПВестник:А тогда какой смысл от патентов?
Е.Фёдоров:Сейчас объясняю. Как работает пирамида интеллектуальной собственности. Для этого надо сказать, как работает инновационная экономика, которой у нас нет и которая нам тоже в результате запрещена. Хотя о ней говорил Путин, но она нереальна, её невозможно сделать, потому что она в конкретных инструментах. Она работает следующим образом. Инновационный гарант – промышленность покупает технологии. Технологии – это набор интеллектуальной собственности. Туда входят патенты, опытные образцы, компьютерные программы, бывает авторское право к этому привязано и многое другое. Эта совокупность объектов называется «технология». Промышленность, покупая технологию, покупает права на современное производство. Т.е., покупая технологию (завод, предприятие), инвестор получает возможность поставить станки, оборудование и запустить современное производство, то, которого у других ещё нет. Или которые ещё защищены от этой технологии. Большая половина балансовой стоимости любого завода на Западе (американского, европейского) – это интеллектуальная собственность. Соответственно, в России таких заводов вообще нет. У нас другой принцип работы, промышленности даже. Но это одна сторона вопроса. Почему я об этом говорю. Потому что эта промышленность, покупая у науки технологии, платит за них огромные деньги, гигантские. Потому что объём рынка технологий для России должен быть порядка 20 триллионов. Но сейчас он нулевой. Его просто нет как класса. Так вот, эти деньги все должны были прийти в прикладную науку, как они приходят в Европе и в Америке. Прикладная наука производит технологии. Себестоимость одной технологии для производства в Европе в среднем миллиард долларов.
Когда наука под названием научного бизнеса производит технологии, она создаёт свой внутренний рынок. Внутри науки интеллектуальная собственность. Рынок интеллектуальной собственности – это патенты, компьютерные программы и всё остальное, что закупается научными центрами в институтах, у авторов, у патентообладателей, для целей науки, которые, в свою очередь, на её базе собираются в технологию для продажи промышленности. Основу рынка интеллектуальной собственности в науке составляет информация. Что такое информация? Я написал на бумажке что-то. По российскому законодательству я владелец листочка, на котором написал, а по европейскому, я владелец отдельно листочка и отдельно того, что написал, с момента его написания. И, соответственно, если кто-то подсмотрел и скопировал, это называется украл. По российскому законодательству это не так. Раз это не является собственностью, копируй сколько хочешь. Это меняет природу самого субъекта права.
ФПВестник:Т.е. нет права на написанное?
Е.Фёдоров:Да. А это означает что это можно оформить только как услугу. Я написал, никому не показал, за 100 долларов кому-то продал (как услугу), а купивший передал в европейскую интеллектуальную собственность (покупают же иностранцы), и с этого момента он стал собственником, даже без всякого патента. Если это интересная идея, создается патент, и уже патент пошёл как более глубокий, детальный объект интеллектуальной собственности в экономический оборот (его продали, заложили, купили и т.д.). Но первичные «корма» для патентов составляет информация. В России, поскольку она запрещена как вид интеллектуальной собственности, нет и российского научного бизнеса. В результате у нас перехватывают информацию. Не работает кормовая база для российской науки, если говорить сельхозязыком. Хотя мы производим самое большое количество этого вида «кормов», потому что очень креативная нация. В результате, иностранные фонды всё это скупают на корню, а то, что не скупается, всё равно к ним попадает уже первично переработанное российской прикладной и фундаментальной наукой. Отсутствие этого механизма не позволяет нам наладить стандартный тип инновационной экономики. Не только это, конечно, но без информации точно ничего нельзя сделать.
