Борис Шапталов - Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи
Так чем отличается сепаратизм от права народа (нации) на независимость? Критерий прост: если за отделение ратует небольшая часть населения — это сепаратизм, если же лозунг независимости поддерживает большая ее часть — это желание признается международным правом как законное, ибо источником закона является народ. Так гласит основополагающий принцип демократии: vox populi — глас народа.
Как узнается мнение населения (народа)? Двумя способами — через готовность народа воевать или через референдум. Англия 1770-х годов не была заинтересована в референдуме и попыталась силой подавить мятеж в своих североамериканских колониях. Поражение британских войск стало убедительным аргументом в пользу признания права населения тринадцати колоний на независимость. По той же схеме происходила легитимизация прав латиноамериканцев, ирландцев, алжирцев и многих других народов. Через войну происходило размежевание в Югославии. А вот в СССР вопросы отделения союзных республик решили через референдумы. После чего власти вновь образованных государств заявили, что попытки других народов выйти из их состава есть сепаратизм и виновные будут караться тюремным заключением. В результате абхазы, осетины, русские Приднестровья, армяне Карабаха, равно как и чеченцы времен Дудаева, стали «бандитами», «террористами», а командиры ополченцев — «главарями». Отношение к ним со стороны «международного сообщества» определялось политическими интересами ведущих государств. Если от войны в Карабахе великие державы предпочли дистанцироваться, не желая выбирать между Азербайджаном и Арменией, то в конфликтах в Приднестровье и Чечне заняли вполне определенную позицию. В одном случае сепаратизм осудили, ибо население Приднестровья хотело жить с Россией, в другом — к сепаратизму отнеслись с симпатией, ибо многие чеченцы в ельцинский период не хотели быть в составе Российской Федерации.
Как разрешаются сепаратистские проблемы? Трояко. Либо 1) задавливаются военными средствами, либо 2) делаются уступки недовольным и тем гасят сепаратизм. Так решили проблему с французами в Канаде, каталонцами в Испании (хотя за выход Каталонии из состава Испанского государства проголосовало 90 процентов принявших участие в голосовании), Чеченской республикой в Российской Федерации. Либо 3) конфликт «замораживают» (Кипр, Приднестровье, Карабах).
Понятно, что ни в первом, ни в третьем случае международное право не действует. В одном случае превалирует «право» сильного, а когда сила не помогает и референдум не выгоден, заинтересованные стороны признают патовую ситуацию и откладывают все «до лучших времен».
Как видим, международное право в политике является скорее затычкой в бочке, чем инструментом разрешения споров. Именно с таким положением столкнулась Россия относительно Крыма и Донбасса. Несмотря на весомые юридические аргументы, руководство России «судебный» процесс проиграло. 27 марта 2014 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой объявило референдум населения Крыма незаконным. За резолюцию проголосовало 100 государств, 58 воздержались, и 11 выступили против. Конечно, большая часть из этой сотни — союзники и сателлиты США. Они ничего не имели против таких «законных» акций, как вторжение в Афганистан, Ирак, бомбардировки Сербии и Ливии. Сколько там погибло мирного населения, руководство этих государств не интересовало ни с какого бока. Доллар важнее. Что касается прецедента, то те же делегации не возражали против выхода Косова из состава Югославии, как и других автономий (Боснии, Хорватии, Словении), хотя никаких референдумов — законных или незаконных — там не проводилось. Все решили боевые действия. Получается, что источником демократии на Балканах стало оружие, и ООН эта странность не взволновала. Так что правовая цена этого документа небольшая. Это чистая политика, не имеющая отношения к международному праву. Однако тут есть свое но… Российская делегация в ООН особо и не настаивала на соблюдении права нации на самоопределение. В частности, она не стала настаивать на проведении «законного референдума» под эгидой ООН. Да, контролируемое США большинство в этой организации не пошло бы на принятие резолюции с обращением к Киеву с просьбой разрешить ООН взять на себя процесс выяснения настроения населения Крыма и Донбасса (а действовать поверх власти в Киеве она не имела права). Но ведь проект такой резолюции даже не был поставлен на голосование! Москва имела возможность поставить вопрос о выработке порядка выхода регионов из состава государств. Как решить проблему, если административные границы стали не совпадать с этническими, а этносы не хотят жить в данном государстве? Без крови проблему можно решить только одним способом — через референдум с последующей юридической продуманной процедурой размежевания (а размежевание бывает разным: от автономии до образования нового государства). И дело не только в Украине, в подвешенном состоянии находится целый ряд регионов — Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, северный Кипр, Карабах, Косово и ряд областей в Турции, Ираке, Судане, Сомали… Пока что все решается просто: у кого больше оружия, кто больше готов к пролитию крови, тот и победитель. Хотя мирный развод народов СССР, а также Чехии и Словакии, казалось бы, дали хороший пример для подражания.
В странах западной демократии любят поговорить о законе и правопорядке, правах человека, но оказываются не в состоянии определиться с правами народов, предпочитая чаще всего отдавать процесс на откуп вооруженной силе, что влечет за собой гибель людей и массовый исход беженцев. В итоге получается то, что получается, — затяжная конфронтация на измор.
Возражают: если узаконить право народов на самоопределение, это будет стимулировать сепаратизм. Это неверно. Сепаратизм получает поддержку населения там, где проваливается социальная политика, где не удается согласовать интересы и «малый народ» чувствует себя обделенным. Запретами и оружием национальную проблему не решить. Сепаратизм выдыхается при проведении правильной экономической политики. В ином случае остается либо этническая зачистка (Косово, Кипр т. д.), либо активная ассимиляция. Тоже выход, но международное право и провозглашаемые цели «цивилизационного сообщества» как раз стараются уйти от политики силы. Вот такая получается вилка. А для иных народов — вилы.
Российской стороне надо было на всех информационных площадках требовать проведения в протестных регионах референдума, загоняя западные правительства в угол. Но. но. В итоге Россия стала агрессором, а протестующие — террористами, в то время как майданщики, свергнувшие законного президента, революционерами. И это несмотря на то, что на Западе отрицательно относятся к революциям. Но когда надо, можно на время черное объявить белым. И пропагандистский перевертыш прошел на ура. Вот как надо уметь подавать блюдо к столу! Москва же не сумела распорядиться имеющимися козырями и была назначена виновной во всех грехах.
Украинская Чечня
Украинские историки и публицисты с огромным напором писали и пишут о том, что украинцы другие, чем русские, и Украине с Россией не по пути. Ну что ж, силком дружить не заставишь. Но как быть с миллионами русских, которые по чужой воле были включены в Украинское государство и не хотят порывать с Россией?
Позиция украинских патриотов проста: «Мы выходили из СССР потому, что были умные, а Донбасс хочет выйти из Украины по глупости». Мол, выйти из-под диктата Москвы — одно, а выйти из-под власти Киева — совершенно иное, ведь Москва «азиатская» столица, а Киев — европейская. Украина скоро войдет в Европу, и ее гражданам даруют безвизовый режим. Так какой же умный будет рваться из такого заповедника? Но когда перспективы вхождения в «рай» увяли, сменилось и пропагандистское обоснование. Сепаратизм в Украине стал следствием агрессии России и деятельности террористов. Вот характерный ответ «русского украинца» своим визави «сепаратистам»:
«Как вы не можете понять, что уже второй раз майдан поднимается за справедливость, что одновременно с майданом власть устраивала оплаченный из наших налогов антимайдан. Что тут на Донбассе разыгрывается реваншистская карта со стороны отстраненной власти и партии власти, и попытки договориться с новой властью со стороны олигархов, и нежелание иметь под боком сильного процветающего соседа со стороны Кремля. Донбасская ситуация — это сочетание и столкновение различных интересов… Александр Невский сказал: кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет! Видит Бог, мы украинцы, на чужие земли не претендовали. Но всю эту криминально-диверсионную махновщину на Донбассе мы вернем назад с большими процентами»[17].
О том, претендовали украинцы на чужие земли или нет, будем говорить дальше, пока же констатируем: все зависит от позиции. С одного ракурса украинские войска воюют с российскими агрессорами и террористическими бандформированиями, с другого — украинские карательные части оккупируют русские районы Донецкой и Луганской областей. Выбирайте точку зрения по вкусу. Но если исходить из результатов референдума (более 80 процентов участвовавших проголосовало за выход из состава Украинского государства), то сторонний иностранный наблюдатель (предположим, из Африки) мог бы сделать вывод, что киевские власти хотели бы сменить российскую оккупацию Крыма на украинскую оккупацию, а террористов в Донбассе заменить своими карателями. Только поможет ли это делу? Впрочем, смотря какому: росту гордости укрнацов — несомненно, тамошнему населению — сомнительно.
