Лев Безыменский - Гитлер и Сталин перед схваткой
4. Присылка радиостанций для увязки работы танковой школы в Казани и Липецкой школы, воздушная связь между школами и проверка действия радиостанций на самолетах, на более далекие расстояния, чем позволяет липецкий аэродром.
5. Постепенное сближение морских штабов обоих государств путем поездки представителя наших морских сил в Германию или представителя германского флота в Москву, установление личного знакомства между ответственными руководителями обоих флотов, обсуждение некоторых общих проблем и т. д.
6. Констатирование разведывательной деятельности обеих армий против Польши, обмен разведывательными данными о Польше и встреча руководителей обеих разведок для совместного рассмотрения данных о мобилизации и развертывании польской армии.
7. Совместная работа конструкторских сил в области артиллерии и пулеметного дела с использованием достижений в этой области как германской, так и нашей промышленности, при условии равноправного использования результатов этой конструкторской работы (предложение, переданное через проф. Шмица).
8. Продолжение взаимных командировок на маневры, полевые поездки, допущение наших командиров на последний курс военной академии рейхсвера, приезд нескольких германских офицеров для стажировки в наших частях.
Кроме того, фирма Юнкерс в частном порядке подняла перед нашим военным атташе в Берлине вопрос относительно возобновления своей работы в СССР; в частности, о постройке авиазавода на концессионных началах. Свои предложения фирма Юнкерс согласна конкретизировать, если будет дан принципиальный ответ о нашем согласии на переговоры.
Резюмируя вышеизложенное, полагаю целесообразным:
1. Сотрудничество с рейхсвером в существующих формах продолжать.
2. В максимальной степени использовать возможность обучения и усовершенствования нашего командного состава путем посылки на последний курс немецкой академии, для участия в полевых поездках, маневрах и т. д. Равным образом практиковать направление отдельных специалистов для изучения способов и методов работы в отдельных отраслях военной промышленности.
3. Настаивать перед немцами на скорейшем открытии танковой школы и в максимальной степени использовать таковую для подготовки нашего комсостава танковых войск.
4. Впредь возможно широко использовать результаты опытных работ немцев в Липецкой школе, путем введения туда разрешенного договором количества наших учеников.
5. Продолжать хим. опыты, обусловив в договоре возможность отказа от дальнейших опытов тогда, когда мы сочтем это необходимым.
6. Предложение об установлении контакта между руководителями обоих флотов принять, ограничив этот контакт личным знакомством руководителей и обсуждением вопросов общего характера.
7. Предложение об обмене развед. данными по Польше и совместном обсуждении вопросов мобилизации и развертывания польской армии принять. Попытки установить организационный контакт между разведками — отклонить.
8. Вопрос о совместной конструкторской работе решить в зависимости от более конкретных предложений со стороны рейхсвера.
Изложенное докладываю на усмотрение:
НАЧАЛЬНИК IV УПРАВЛЕНИЯ ШТАБА РККА — БЕРЗИН
24 декабря 1928 г.
г. Москва.
Отп. в 6 экз.».
Сугубая проза, причем проза достаточно критическая. Как ясно из доклада Берзина, руководство РККА не проявляло особых восторгов по поводу сотрудничества обеих армий и понимало все отрицательные его стороны. Но в итоге оно — выполняя политическую волю советского правительства — соглашалось на продолжение и даже на развитие контактов. Видимо, от них ожидались значительные дивиденды.
Чтобы составить себе представление о живой практике отношений РККА и рейхсвера, приведу запись беседы наркома Ворошилова с генералом Гаммерштейном — начальником т. н. «войскового ведомства» (генерального штаба) рейхсвера, состоявшейся в Москве 5 сентября 1929 года.
«ЗАПИСЬ ПРИЕМА ТОВ. ВОРОШИЛОВЫМ ГЕНЕРАЛА и ПОЛКОВНИКА КЮЛЕНТАЛЬ
5-го сентября 1929 г.
После взаимных приветствий имела место следующая беседа:
Тов. ВОРОШИЛОВ. Г-н генерал Гаммерштейн, Вы сейчас уже некоторое время дышали нашим советским духом. Меня интересует общее впечатление, которое Вы получили.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я получил впечатление, что здесь предстоит еще много работы. Но эта работа начата с большим идеализмом и производящей большое впечатление планомерностью, и я убежден, что Ваше строительство идет по восходящей линии.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Что г-н генерал усмотрел на тех предприятиях, которые он видел, и замечаются ли улучшения по сравнению с прошлым годом?
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я понимаю, что вопрос касается учреждений в Липецке, Казани и Томке. Общее впечатление от них у меня осталось удовлетворительное, однако темп работы при подобного рода опытных испытаниях нельзя приказывать. Я считаю, что несомненная польза имеется налицо. В Казани я был совместно с г-ном Куликом и в Томке с г-ном Фишманом. Мне это было особенно приятно, и я беседовал в деталях с обоими господами о том, что мы надеемся получить от этих учреждений.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Я полагаю по конкретным вопросам более подробно обменяться мнениями, осветить целый ряд пунктов и найти для обеих сторон благоприятное решение. В прошлом году я имел с ген. Бломбергом беседу по всем конкретным вопросам, и, кажется, эта беседа разрешилась в сторону обоюдной выгоды. Я не скрываю, что в наших взаимоотношениях были некоторые шероховатости, но в основном мы имеем положительные результаты.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я с удовольствием готов в этом духе выяснить предлагаемые вопросы и также придерживаюсь мнения, что беседа г. Ворошилова с г. Бломбергом дала хорошие результаты. Я надеюсь, что г-н Ворошилов в нашей беседе окажет мне то же доверие, которое со стороны г-на Ворошилова было оказано генералу Бломбергу.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Я считаю, что вопрос о доверии здесь не может вызвать, конечно, никакого сомнения. Я рассматриваю г-на генерала Гаммерштейн, как представителя дружественного нам государства и человека, который хорошо расположен к Красной Армии, о чем я неоднократно слышал от товарищей, учившихся в Германии. Поэтому речь может идти не о доверии и недоверии, а о том, сможем ли мы найти новые дополнительные пути, которые улучшили бы и конкретизировали наши взаимоотношения на общую пользу Германии и СССР. Возвращаясь к вопросу доверия, я могу заявить, что я доверяю г-ну генералу Гаммерштейну столько же, сколько г-н генерал доверяет мне. Мы не только представители армий, но и представители своих правительств.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Дружественное расположение к Вашей Армии и Правительству я могу утверждать не только от себя лично, но и от лица армии. Если мы найдем новые пути для улучшения наших взаимоотношений, то мы этому будем очень рады.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Для начала конкретизации вопросов, я прошу г-на генерала сказать мне, имеются ли у него пожелания в отношении танковой школы?
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. По-нашему, там сейчас все идет хорошо. Наше пожелание было бы, чтобы в Казани дальше все шло бы по-прежнему, как оно сейчас есть: производство опытов, с одной стороны, и обучение — с другой стороны. Но мы хотели бы увеличить число курсантов с 10 до 20, чтобы лучше использовать затраченный капитал. Что касается опытов, то там имеются сейчас три различных танка, которые все еще являются опытными конструкциями, и мы считаем, что стадия опытов еще не закончена, опыты должны продолжаться, танки еще не идеальны, вероятно, придется сделать некоторые изменения. Мы предполагаем весною сделать опыты с более новыми танками. Мы предполагаем 10 курсантов обучать еще технически на германских заводах, поставляющих нам танки, и тактически — по теоретическому курсу в аудитории. Составленный нами план обучения мы пришлем Вам с целью одинакового обучения русских курсантов. Мы приветствовали бы, если из числа русских курсантов 2 или 3 человека участвовали бы в прохождении зимнего курса в Германии, но при их отборе мы просили бы учесть, что эти курсанты должны владеть настолько немецким языком, чтобы они смогли с пользой пройти курс обучения.
Это все то, что в общем мы имели бы сказать. Еще несколько вопросов. По соседству со школой в Казани находится артиллерийская часть. Было бы полезно, если бы туда поместить танковый взвод, так как целью являются не только технические работы, но и тактическое применение, и поэтому было бы приятно, если здесь участвовали бы и русские части. К тому времени в Казани будут, кроме 3 тяжелых, еще 3 легких танка.
Мы в Казани не хотим организовать конструкторское бюро. Там имеются инженеры тех заводов, которые нам танки доставляют и которые ищут ошибки в их конструкции. Последние в свою очередь уже устраняются конструкторскими бюро соответствующих заводов в Германии.
