Юрий Мухин - Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе
Судя по всему, этот подвиг Горовца того же типа, что и подвиг «28 героев—панфиловцев». Напомню, что этот взвод из 1075–го стрелкового полка, как и тысячи других взводов Красной Армии, геройски погиб 16 ноября 1941 г. при отражении немецкой атаки, а в пропагандистском ведомстве СССР, чтобы подвиг выглядел убедительнее, этому взводу приписали уничтожение десятков немецких танков, хотя весь их 1075–й стрелковый полк в тот день подбил едва ли 5–6 танков. Эти 28 человек (из 400 погибших и 400 пропавших без вести в тот день в 1075–м стрелковом полку) были прославлены, и им посмертно присвоено звание Героев Советского Союза, с тем чтобы воодушевить остальных воинов Красной Армии.
Надо сказать, что «фронтовые» корреспонденты «Красной Звезды» и «Комсомольской правды», сообщившие об этом подвиге, на самом деле побоялись доехать не только до полка, но и до панфиловской дивизии и свой «репортаж с места боев» состряпали по слухам, собранным ими в штабе 16–й армии. А потом уже в Москве под руководством главного редактора «Красной Звезды» Д. Ортенберга добавили в этот рассказ подробностей, причем, крайне глупо: прославили в числе 28 Героев сержанта, который в этом бою перебежал к немцам и верно служил им в полиции. Потом, когда об этом узнали, пришлось этого сержанта тихо лишать этого звания.[29]
Что—то похожее, видимо, произошло и с погибшим старшим лейтенантом Горовцом — в ведомстве Щербакова на его счет занесли 9 сбитых бомбардировщиков, ему присвоили звание Героя, поставили памятник, отметили во всех энциклопедиях. А что уж там действительно случилось — сколько самолетов в последнем бою он сбил на самом деле и был ли он вообще в бою, мы теперь, наверное, никогда и не узнаем.
А вот история другого летчика—истребителя. Но предварительно я хочу процитировать пункт 2 из § 1 приказа наркома обороны СССР Сталина № 0299–1941:
«Кроме денежной награды летчик—истребитель представляется:
— за 3 сбитых самолета — к правительственной награде;
— за следующие 3 сбитых самолета — ко второй правительственной награде;
— за 10 сбитых самолетов противника — к высшей награде: званию Героя Советского Союза».
20 июля 1942 г. командующий ВВС 52–й армии во исполнение этого приказа посылает в Москву представление на майора Терехина Николая Васильевича с такими словами: «…В Отечественной войне участвует с первых дней. 10 июля 1941 г. в одном их воздушных боев пулеметным огнем сбил самолет противника «Хейнкель–111». И, израсходовав все боеприпасы, тараном сбил 2–й «Хейнкель–111». И уже поврежденной своей машиной вторым тараном сбил 3–й «Хейнкель–111». За геройство и умение воздушного боя с превосходящим противником
т. Терехин награжден орденом Ленина. 27.7.41 г. на исходе воздушного боя, не имея боеприпасов, умелым маневром вогнал в землю самолет противника «Д–17».
На 30 мая 1942 г. имеет лично сбитых самолетов противника 15 штук.
В сложной боевой обстановке находчив. Не теряя самообладания, всегда готов на выручку и помощь. Имеет 150 боевых вылетов, из них 30 на штурмовку войск противника, которые провел успешно.
…Вывод: За личную храбрость, умение ведения воздушного боя, за сбитых лично 15 самолетов противника в соответствии с приказом НКО № 0299–1941 г. майор Терехин достоин высшей правительственной награды «Звания Героя Советского Союза» и, в соответствии с указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 20.5.42 г., ордена «Отечественной войны 1–й степени».[30]
Но майор Терехин не получил звания Героя ни летом 1942 г., ни после своей смерти в воздушном бою 30 декабря 1942 г. А Горовец в это время за два сбитых самолета получил орден «Красного Знамени», хотя, как вы видели, согласно приказу Сталина к ордену надо было представлять только после сбития 3–х самолетов. Получается, что через полгода после «негласной директивы», которую огласил только В. Каджая, «антисемит» Щербаков организует получение звания Героя и всесоюзную славу летчику—еврею Горовцу за весьма сомнительный подвиг и не награждает, без сомнения, заслужившего это звание русского Терехина.
Так кем был Щербаков: юдофобом или русофобом? Не был он ни тем, ни другим. Думаю, что и майор Терехин получил бы заслуженное им звание, если бы его 52–я армия сумела выполнить возложенную на нее задачу — прорвать блокаду Ленинграда.
Геббельс учил: врать надо нагло.Но ложь В. Каджая о «негласной директиве» далеко не единственная. Вот он пишет: «Даже о Бабьем Яре мы узнали через многие годы после окончания войны. Но об этом замалчивании у Солженицына — тоже ни слова».
Но сегодня в школах России изучают еврейский холокост, и в учебном пособии по этой дисциплине черным по белому написано: «В ноте народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова о преступлениях оккупантов на советской территории, опубликованной 6 января 1942 г., содержался абзац о Бабьем Яре, в котором говорилось о расстреле 52 тысяч евреев Киева».[31] Уже и русские школьники знают, что об убийстве евреев СССР сообщено 6 января 1942 г., а «историк» В. Каджая пишет, что об этом «мы узнали через многие годы после войны». Кто эти «мы»? Один, понятно, сам В. Каджая, а кто остальные? Огласите весь список! — как говорилось в одном советском фильме.
Диссидент из США Михаил Кукобака написал статью, которую не приняла ни одна из восьми русскоязычных газет США и Израиля, в которые Михаил ее посылал. Он, в частности, пишет:
«Многие слышали историю «Бабьего Яра». Но не все знают, почему фашисты так легко уничтожили такое огромное количество «евреев». Все было просто. Немцы арестовали 9 раввинов. По «просьбе» немцев все 9 (!) выступили с публичным обращением к евреям г. Киева. Мол, просим организованно собраться, и евреи, как элитная нация, будут переправлены в безопасное место. Почему ни один из этих раввинов не сказал людям правды? Почему ни один из девяти не поступил так, как поступают арабы—палестинцы с оккупантами?
Трудно осуждать людей за трусость, если над тобой самим не стояла «старуха с косой». Но правда в том, что эти раввины (все девять!) лгали людям всю свою сознательную жизнь, как этот Любавичский ребе. Я не знаю их дальнейшую судьбу. Может быть, их тоже расстреляли. Может, они смогли спасти свои шкуры и сегодня продолжают читать Тору в какой—либо синагоге в Чикаго или в Тель—Авиве. Бог им судья».[32] А вот за это уже я буду упрекать Молотова. Почему не сообщил, что евреи Киева уничтожались руками евреев?
Кстати, о фильмах. В. Каджая восклицает: «Если бы в газетах, журналах, в радиопередачах, в документальном кино отражалось — тоже хотя бы вполовину, — как евреи сражаются на передовой, разве возникали бы разговоры о том, что они отсиживаются в тылу, всячески увиливая от фронта?»
Не трогайте Солженицына — этот вопрос не к нему. Он все же в это время был на фронте. Это вопрос к тогдашним СМИ СССР, которые порой в подавляющем количестве были укомплектованы евреями. В. Каджая призывает Солженицына читать по этому вопросу книгу Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина». Но ему следовало бы самому почитать, что в ней написано. Скажем, Костырченко приводит данные, что в главном органе пропаганды «антисемита» Щербакова — в Совинформбюро — работало журналистов: русских — 61 человек, других национальностей, кроме евреев, — 19 и евреев — 74.[33] Почему эти евреи—журналисты не описывали подвиги евреев на фронтах? Не потому ли, что боялись приблизиться к фронту? Ведь вряд ли менее 90 % «фронтовой кинохроники» СССР — это съемки войсковых учений в тылу, выдаваемые за «фронтовые эпизоды». Кроме этого, художественным кинематографистам в Алма—Ате никто не мешал чуть ли не в каждом художественном фильме о войне в качестве главного героя выставлять еврея — пересмотрите самые популярные фильмы военных лет, скажем, «Два бойца» или «Жди меня». Это при том, что в СССР один еврей приходился на 50 человек остальных национальностей!
Так что разговоры о том, что евреи «отсиживаются в тылу, всячески увиливая от фронта», шли явно не оттого, что тогдашние СМИ умаляли подвиги евреев — один случай с Горовцом чего стоит.
Причина антиеврейских возмущений.Но интересно, как В. Каджая поясняет антисемитизм во время войны. Он пишет: «Зато в глубоком тылу антисемитизм действительно борзел и смердел. Я имею в виду не тот бытовой, который получил распространение в Сибири, Казахстане, в Средней Азии, чего раньше там никогда не наблюдалось. Однако это и ежику понятно: до войны евреев в тех краях было раз—два и обчелся. Но с первых же дней немецкого нашествия туда хлынул поток эвакуированных и беженцев, именно туда перебазировали с оккупированных территорий, а также из зоны риска почти все оборонные и важные для народного хозяйства предприятия, там же сосредоточились и большинство госпиталей, НИИ и КБ. А в этих учреждениях, особенно на заводах, среди технической интеллигенции евреев было значительно больше, чем рабочих, врачей в госпиталях — больше, чем медсестер и санитаров, и т. д. И хотя такая пропорция сложилась задолго до войны, но тогда она в глаза так не бросалась, ибо евреи были рассредоточены сравнительно равномерно по всей стране. А тут собрались одним кагалом».
