Анатолий Уткин - Единственная сверхдержава

Критическая оценка созданного органа прозвучала немедленно. Известный специалист по России Дж. Кьеза: «Слишком рано говорить о том, что Россия стоит одной ногой в НАТО. На самом деле, не было решено практически ничего. Постоянный Совет уже существовал однажды, но, несмотря на название, он практически не функционировал. Документ остается очень неопределенным и не привязывает НАТО к России, особенно в случае возникновения трений. Но как только Совет окажется перед лицом одного из многочисленных односторонних решений США, посмотрим, согласится ли Кремль приспособиться»*.

(Как бы развивая данную тенденцию итальянский премьер-министр С. Берлускони уже через несколько дней предложил принять Россию в Европейский Союз. Аргументы итальянского премьера основывались на цивилизационной близости двух регионов: Россия — христианская страна и после, как считает итальянец, де факто приема в Североатлантический Союз далее отказывать русским в во вступлении в Европейский Союз невозможно. Однако эта идея, идея полного членства РФ в ЕС вызвала в Брюсселе и ряде западных столиц «лишь удивление... Полное членство в Европейском Союзе вещь нереальная»*. Хотя отмечается, что вскоре у России будет граница с расширенным ЕС в 2 тыс. км. И торговый оборот в 2001 г. между РФ и ЕС увеличился на 26,9 процента; Россия покрывает пятую часть потребностей ЕС в газе и нефти).

4. Реальность после эйфории

Чудом эпохи после холодной войны то, что Россия сумела перенести коллапс, который сделал ее стратегически неуместной, без революции и реваншизма

Американская политика стала излишне настойчивой, самососредоточенной, нечувствительной к интересам других.

Опыт все же чему-то учит. Даже западная пресса отметила трезвость восприятия российским населением московских договоренностей мая 2002 г.: 66 процентов россиян полагают, что Америка преследует только свои интересы и не обращает внимания на интересы России. Категорически и безоговорочно новый процесс между НАТО и РФ восприняла (согласно даже западным оценкам) лишь «прослойка западников, которая к тому же и превратила Россию в олигархию… Такая нормализация означает узаконение тех богатств, которые они извлекли из закромов государства»*.

Совокупность обстоятельств достаточно быстро показала, что ожидания массированной помощи напрасны, о них нужно было говорить до роспуска ОВД, СЭВ, СССР, а не после; до вывода войск из Германии и Восточной Европы, а не потом; до подписания договора о сокращении обычных вооружений, а не месяцы спустя. Только сейчас в России получает распространение трезвая мысль, что западный мир более прагматичен, чем представлялось ранее. Одновременно идет откат в сторону идеи, что Россия сама обладает огромным богатством и что полагаться нужно на собственные ресурсы. Пиком новой умудренности было заявление, что на этот раз Россия ничего просить не будет. В России впервые за последние годы начинает превалировать мнение, что положение должника (а этот путь проходили и США, и новые индустриальные страны) незавидно, что помощь может служить только допингом, что социальные проблемы не менее важны, чем экономические.

В России также впервые растет понимание того, что она не столь уж важна и привлекательна для Запада. Общая тенденция к созданию ресурсосберегающих технологических процессов может ослабить прежнюю значимость российского энергетического сырья. Пик запоздалого отрезвления – это появление точки зрения, что Россия – одна из развивающихся стран. До сих пор Запад не показал своей заинтересованности в возникновении экономически сильной России. (Повторяем, Запад не виноват в экономических и прочих бедах, случившихся с Россией, но он не понял глубины поворота, совершенного страной). Опыт должен продиктовать, что страна, способная на величайшее самоотвержение и жертвы, не согласится на положение сырьевого придатка Запада. Она предпочтет любую форму самоотвержения, найдет связи с экономически отставшим миром, может выбрать изоляцию, но никогда не согласится с судьбой второсортного экономического партнера. В интересах Запада иметь спокойную, экономически стабильную и умиротворенную Россию, восхищающуюся достижениями западной цивилизации и дружественную североатлантическому миру.

Реальность быстрого обесценения казавшегося в России в октябре-ноябре 2001 г. столь важным союза, преподала ей, как минимум, четыре урока.

1. Решение, принятое 28 мая 2002 г. в Пратика ди Маре представляет собой паллиатив. Западный военный союз не открыл двери к полномасштабному членству Российской Федерации. Созданный новый орган («двадцатка») должен пройти проверку, подобную той, который не прошел Постоянный совет Россия-НАТО весной 1999 г. Если и этот орган окажется лишенным черт эффективного обсуждения проблем и подлинного согласования позиций между Россией и Западом, то дело сближения между ними получит суровый удар. Сближение с военным блоком Запада будет в России дискредитировано на долгое время.

2. Выйдя 13 декабря 2001 г. из Договора 1972 г. о запрете на создание национальной системы противоракетной обороны, Вашингтон нанес удар по системе стратегической стабильности в мире. Самое поразительное в решении администрации Дж. Буша был его тайминг, время, когда решение оказалось принятым: не теряя ни дня после того, как фактические союзники России в Афганистане – бойцы Северного альянса – выполнили (по сути, за американцев) грязную и опасную работу. Когда еще не были похоронены трупы на улицах Кандагара, шли бои в афганских горах. События декабря 2001 г. смотрятся как стремление Америки прекратить процесс консультаций и руководствоваться собственным, односторонним подходом.

3. В марте 2002 г. своего рода момент истины наступил на форуме стран НАТО и государств-претендентов на вступление в североатлантический союз, имевший место в Бухаресте. В условиях деятельного участия России в Антитеррористической коалиции России западный блок без особого вреда для свих планов мог мы объявить мораторий на приближение военного союза к границам России. Но ничего подобного не последовало. Присутствовавший заместитель государственного секретаря США Р. Армитэдж с благосклонностью высказался за вступление трех прибалтийских государств и даже ранее не планировавшихся Болгарии и Румынии.

Как писал французский журнал «Нувель обсерватер», «Вашингтон не сделал ни малейшей уступки, требуя вступления стран Балтии в НАТО, и проникая на задний двор России — в Грузию. Эксперты Пентагона убеждены в том, что все российские уступки в регионах, прежде считавшимися жизненно важными для Москвы, имеют лишь одно объяснение: необходимость. По их мнению, русские поняли, что не в состоянии защититься от возможной угрозы с Юга и поэтому нуждаются в американском заслоне».* Говорить о некоей «деликатности» в отношении России было как-то даже нелепо. «Посматривая на Россию, — писала итальянская «Стампа», — стратеги из Пентагона создают восточноевропейскую подстраховку, — именно на Черном море — для того достаточно реалистичного случая, если исламские союзники этого региона (Саудовская Аравия, Турция и др.) окажутся ненадежными или бесполезными во время более широкого кризиса, спровоцированного нападением на Багдад, что удвоило бы, к тому же, остроту израильско-палестинского конфликта... Грузия — четвертая по счету бывшая советская республика, которая была буквально оторвана от российского влияния в течение всего одного года после Киргизии, Узбекистана и Таджикистана. Азербайджан был потерян для России еще в предыдущие годы. Если прибавит к ним и три прибалтийские республики, то всего получится восемь».*

4. Ситуация с главным союзником по антитеррористической коалиции оказалась еще хуже в свете ядерного планирования администрации Буша. В пик союзнических действий эта администрация предписала своему министерству обороны разработать планы применения ядерного оружия «на случай непредвиденных обстоятельств» против семи государств, одним из которых была названа Россия. Секретный доклад Пентагона от 8 января 2002 г. попал в прессу благодаря особым связям газеты «Лос Анджелес Таймс». Он предусматривает готовность США к нанесению ядерного удара по России, Китаю, Ираку, Северной Корее, Ливии и Сирии. Для этого вооруженные силы США должны располагать «всем спектром средств сдерживания». В 56-страничном докладе говорится, что Россия не является более официальным «врагом», но указывалось, что американское ядерное оружие должно быть применено в ситуациях трех типов: против целей, неуязвимых для атак с применением неядерного оружия; в ответ на атаку с использованием ядерного, биологического и химического оружия; «в случае внезапных военных акций».