Анатолий Уткин - Вторая мировая война
В мае Гитлеру доставили советскую хронику, посвященную победе под Москвой. Для привыкшего к другого типа подаче политического материала было весьма необычно слышать звон колоколов московских соборов, хождение в полном облачении православных священников, призыв русской православной церкви отразить врага. Когда показали Кремль, Гитлер, как это неоднократно бывало и ранее, восхитился гением Сталина. В ярость его привели бесконечные ряды замерзших германских танков, грузовиков и орудий, брошенных при отступлении.
При вручении звания фельдмаршала командующему группой армий «Север» фон Кюхлеру Гитлеру было интересно мнение того о русской армии. Кюхлер исключительно высоко отозвался о русском боевом духе. Новорожденный фельдмаршал сказал, что «русские солдаты дерутся как звери, до последнего дыхания, их приходится уничтожать одного за другим. Явлений, имевших место в 1916–1917 годах, когда русские при наступлении втыкали штыки в землю и прятались в окопах, теперь нигде наблюдать не приходилось». Другой офицер поразил Гитлера словами, что русские — «гладко выбриты и аккуратны».
Но даже Кюхлер не мог испортить общего состояния подъема. Бытописатели Вольфшанце сообщают, что в мае-июне «у всех здесь просто великолепное настроение». Гитлера радовало, что «русские пытаются скрыть свои поражения разного рода теориями, подобно тому как любой неудачник выдумывает всякие глупые теории, чтобы оправдать себя». Адмирал Кранке доложил Гитлеру о достижениях подводной войны против Британии. «Для обеспечения своего импорта Англии требуются корабли общим водоизмещением 11 миллионов тонн, между тем как тоннаж имеющихся в ее распоряжении кораблей составляет только 9 миллионов брутто-регистровых тонн». Гитлер в связи с этим заметил, что Америке не удастся компенсировать эти потери.
Растенбург был воодушевлен и нашим керченским несчастьем. Еще 29 декабря 1941 года Красная Армия высадила десант в районе Керчи и Феодосии, овладела всем Керченским полуостровом и заставила противника отложить осаду Севастополя. На Керченском полуострове, где плотно друг к другу стояли три советские армии (47-я, 44-я и 51-я), немцы сумели отвлечь внимание командования (Козлов и Мехлис) на северный фланг. Сработали радиообман и имитация ложного направления немецкого удара. Группировка наших войск, призванная оттянуть германские силы от Севастополя, развернулась на север, когда Манштейн утром 8 мая нанес удар с южного фланга. Сталин пишет Мехлису: «Вы требуете, чтобы я снял Козлова и прислал кого-то вроде Гинденбурга. Но вы же знаете, что у нас нет в запасе гинденбургов. Вам бы следовало лучше использовать штурмовики и не против второстепенных целей, а против танков и пехоты врага, тогда бы он не прорвал фронт. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять это».
Уже утром 10 мая Ставка дала Крымскому фронту приказ отойти назад, на новые оборонительные позиции. Но несмотря на большую концентрацию войск здесь не оказалось резервов. Всякий порядок в войсках практически исчез, и вечером 14 мая 11-я армия Манштейна вышла к пригороду Керчи. Шесть дней продолжалась отчаянная переправа людей и техники на Таманский полуостров. Хаос и отчаяние царили над фронтом, патронировавшимся номинально с Северного Кавказа главкомом маршалом Буденным. Пользуясь исключительно плохой ориентацией Красной Армии здесь (результат плохой работы разведки) и трагическим смятением, немцы взяли в плен 176 тысяч солдат и офицеров, в качестве трофеев — три с половиной тысячи орудий, 350 танков, огромное количество боеприпасов. Это было очень плохое предзнаменование перед главными событиями летней кампании.
В штаб-квартире Буденного провели расследование. Офицер разведки, некто Копалкин, еще 5 мая предупреждал свое руководство об опасности поворота войск и резервов на север. В момент удара Манштейна передовые штабы, незамаскированные и открытые с воздуха, были практически полностью уничтожены германской авиацией. Отдавать приказы оказалось некому. Полное господство в воздухе обеспечило немцам все возможности уничтожать дивизии, готовые умереть за Родину, но не наученные ориентации, организации, принятию на себя инициативы. Большой кровью училась наша армия побеждать.
Мехлис был понижен в звании, Козлов и окружающие его офицеры потеряли звания и посты. Особенно наглядно это сражение показало слабость авиации Красной Армии — немцы полностью владели воздухом, терзая наши части вплоть до кромки моря и за ней. Теперь Севастополь стоял одинокой крепостью, нашей последней опорной базой в Крыму.
Но главные надежды Кремля были связаны с северо-восточной Украиной.
Сталин скептически относился ко всем данным, говорящим о выборе советского Юга в качестве главной цели Германии в 1942 году. Относительно упорства предубеждения Сталина английский историк Дж. Эриксон пишет: «По мнению Сталина, германское движение в направлении юга было только трюком, рассчитанным на отвлечение советских резервов от жизненно важного московского района. Даже имея в руках оперативные приказы, точно фиксирующие движение войск по «Синему» плану, Сталин не верил в серьезность этих германских намерений и обвинял своих агентов разведки в том, что они не распознали «подлинных» германских намерений».
Но постепенно бессмысленное распыление сил на трех направлениях в первые месяцы 1942 года к лету уступило место более здравому пониманию того, что противник страшится концентрации сил в отдельно взятом месте. Он боится удара кулаком, а не растопыренной пятерней. Такое место предложил старый соратник Сталина, проявивший себя в современной войне наступлением в Карелии (ставший после этого наркомом обороны) — Тимошенко. Активность и желание проявить инициативу были оценены должным образом. Верный маршал Тимошенко был назначен Сталиным не только командующим Юго-Западным фронтом, но и ответственным за все южное направление действий Красной Армии. Наиболее важная и привлекательная цель перед ним был крупнейший индустриальный центр советского Юга и первоклассный железнодорожный узел — миллионный Харьков.
План наступательных действий был таков: 6-я армия генерала Городнянского нанесет удар по Харькову с юга; синхронно армейская группа генерала Бобкина начнет боевые действия с Изюмского выступа в направлении на Красноград и тем самым обеспечит безопасность 6-й армии с юго-запада. Северное крыло наступления составит 28-я армия генерала Рябышева и части 21 и 38-й армий, задача которых — движение на Харьков с северо-востока, поворот налево и смыкание с южной атакующей группой. В это время Южный фронт Малиновского обязан был обеспечить безопасность движущихся к Харькову войск с юга.
Для удара на Харьков Тимошенко собрал 23 пехотные дивизии, две кавалерийские дивизии и два танковых корпуса. Совместные силы Юго-Западного и прочих фронтов южного направления имели в своем составе 640 тысяч человек, 1200 танков, 13 тысяч орудий и минометов, 926 самолетов. Он спешил и датой наступления назначил 12 мая. Одновременно Голиков во главе Брянского фронта начинал в те же дни движение на Орел, что отвлекало бы силы немцев. Сейчас, много лет спустя, можно, не обижая тех, кто смог быть героями в любое время, указать на фатальные слабости харьковской операции. План Тимошенко отличался примитивностью, его весьма нетрудно было разгадать. Сработала и разведка немцев. К тому же, как указывает генерал Типпельскирх, немцам способствовало то обстоятельство, что «русские имели обыкновение упрямо придерживаться однажды поставленной цели — свойство, из которого немецкое командование извлекало большую пользу». Советские войска были плохо подготовлены и некоторые не вышли даже на подготовленные позиции. Эта операция поглотила слишком большую долю советских резервов, что позволило немцам ощутить свободу действий на юге Советского Союза. Противостоящий Тимошенко фон Бок постарался заманить советский ударный кулак в западню и одновременно подготовил собственное контрнаступление.
Часовая артподготовка предшествовала наступлению войск маршала Тимошенко утром 12 мая 1942 года, начатого севернее и южнее Харькова. Южное и северное клинья его фронта вонзились в шестую германскую армию генерала Паулюса, который долго еще не сойдет с наших страниц. Три дня и три ночи продолжался этот штурм германских позиций, и весы удачи колебались в обе стороны. Особенность (и трагедия) ситуации заключались в том, что Тимошенко неукоснительно вводил дополнительные — и очень значительные — войска именно в Изюмский выступ, желая сделать его плацдармом удара в тыл германской группе армий «Юг». В этой географической точке столкнулись два стратегических замысла, один из них должен был окончиться неудачей. В Изюмский выступ (напомним, образованный в ходе успешного контрнаступления Красной Армии зимой) вошла 9-я армия генерала Харитонова и 6-я армия генерала Городнянского. Им была поставлена цель: действуя с выступа как с плацдарма, нанести удар непосредственно в западном направлении, войти в Донбасс и освободить Красноград. Затем повернуть на север с дальнейшей ориентацией на Харьков. Предполагалось, что после прорыва германского фронта Харитонов устремится к Полтаве, а Городнянский, повернув на север, обратится к Харькову.
