Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын
Более того, целый ряд историков «либерального пула» (В.П. Попов, В.Ф. Зима) утверждают, что причинами массового голода стали не только аномальные природные условия, но и вполне «сознательная политика советских властей» по организации «искусственного голода», в результате которой, несмотря на экстремальные условия, в 1946–1948 гг. за рубеж было экспортировано от 5,7 до 4,4 млн тонн зерна, а около 1 млн тонн зерновых запасов страны, находящихся в государственном резерве, просто-напросто загублено в государственных зернохранилищах, не приспособленных для этих целей. Однако следует признать, что эти довольно «специфические» цифры, взятые либеральными историками из разных, но весьма сомнительных источников, в том числе из аналитических записок сотрудников ЦРУ, вызывают веские и аргументированные возражения у их многочисленных коллег и оппонентов, в частности профессоров Г.И. Ханина, С.Г. Кара-Мурзы и А.В. Шалака.[45] Кроме того, либеральные историки не учитывают и того, что в условиях послевоенной разрухи и гибели десятков тысяч коллективных и советских хозяйств для поддержки села и колхозного крестьянства государство вполне сознательно не стало прибегать к самым жёстким мерам заготовительной кампании и по сути закрыло глаза на срыв плановых заданий первых лет 4-й пятилетки.
Вместе с тем следует признать, что денежное и товарное вознаграждение колхозников за их тяжёлый труд зачастую носило чисто символический характер. Они жили в основном за счёт личных подсобных (приусадебных) хозяйств, которые в последние годы стали быстро прирастать путём захвата колхозных земель. Кроме того, в условиях перманентного «военного» голода жители многих городов и посёлков городского типа стали самовольно разбивать на колхозных и общественных землях личные огороды и садовые участки, что вызвало резкое недовольство высшего руководства страны.
Уже в сентябре 1946 г. на основании записки члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б) и наркома земледелия СССР А.А. Андреева было принято совместное Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации нарушений устава сельхозартели в колхозах». Отмечая многочисленные факты преступного расхищения колхозных земель и колхозной собственности, а также злоупотребления со стороны ряда партийных и советских органов, это Постановление в довольно жёсткой форме обязало руководителей всех уровней «положить конец этим извращениям и нарушениям основ колхозного строя и привлечь всех виновных к строгой уголовной ответственности». Кроме того, для надлежащего контроля за чётким соблюдением колхозного устава и решения вопросов дальнейшего развития колхозного строя в стране был создан специальный Совет по делам колхозов, который возглавил сам Андрей Андреевич Андреев.
Безусловно, работа этого Совета, особенно его полномочных представителей в республиках, краях и областях способствовала наведению порядка в стране, однако резкого подъёма общей товарности советских и коллективных хозяйств эта мера обеспечить не смогла. Более того, в результате этой кампании в 1946–1947 гг. площадь приусадебных участков колхозного крестьянства сократилась на 10,6 млн гектаров, в то время как средняя норма выдачи зерна на трудодень снизилась почти в два раза — с 8,2 до 4,2 центнеров зерна. В последующие годы, несмотря на ряд предпринятых мер, средний денежный доход одной крестьянской семьи, получаемый в колхозе, составлял лишь 20 % её денежных доходов, а более 27 % колхозов вообще не выдавали денег за трудодни.
Между тем голодный 1946 г. заставил высшее руководство страны обратить особое внимание на положение дел в колхозной деревне. Поэтому уже в феврале 1947 г. вопрос «О мерах подъёма сельского хозяйства в послевоенный период» был специально рассмотрен на очередном Пленуме ЦК ВКП(б), созыв которых затем де-факто был полностью прекращён вплоть до организационного Пленума ЦК в октябре 1952 г. В соответствии с его решениями были резко увеличены выпуск различных сельскохозяйственных машин и минеральных химических удобрений, расширились работы по электрификации села и т. д. Все предпринятые меры позволили уже к концу 4-й пятилетки создать свыше 1000 новых МТС и существенно обновить материально-техническую базу сельскохозяйственного производства. В частности, по оценкам многих советских и российских историков (И.М. Волков, М.А. Вылцан, В.Н. Томилин[46]), к концу 1950 г. количество тракторов и зерноуборочных комбайнов в МТС возросло примерно на 50 %, а принятый правительством план развития сельской электрификации позволил подключить к электроснабжению 15 % колхозов, 76 % совхозов и почти 80 % МТС.
Между тем, как позднее писал министр финансов СССР А.Г. Зверев,[47] «осуществление огромных по масштабу технико-экономических мероприятий в период послевоенных пятилеток требовало не только модификации рычагов управления, но и своевременной перестройки всей кредитно-денежной системы», особенно в аграрном секторе страны. Поэтому уже в августе 1947 г. Совет Министров СССР принял специальное Постановление «О грубых извращениях в работе Сельскохозяйственного банка», в котором жёстко было указано на то, что «Сельхозбанк СССР никак не может взять в толк, что война давно закончилась, и работает старыми методами, а Министерство финансов СССР не направляет его деятельность» в нужное русло. В этом Постановлении прямо говорилось о том, что Сельхозбанк СССР неправомерно и грубо нарушает порядок выдачи кредитов, принятый ещё в 1935 г., поскольку многим колхозам совершенно необоснованно отказывает в выдаче заёмных финансовых средств со счетов их же неделимых фондов на хозяйственные нужды, не связанные с капиталовложениями, и выдаёт деньги только на основании отчётности самих колхозов об их фактической работе и израсходовании ранее взятых кредитов. Более того, не раз колхозные средства, вложенные в неделимый фонд, совершенно незаконно списывались в виде уплаты различных взносов, в том числе по личной подписке колхозников на государственный заём, а также для погашения задолженности других колхозов по ссудам Сельхозбанка СССР. Поэтому в своём Постановлении Совет Министров СССР не только осудил подобную противозаконную практику в финансовом обслуживании колхозов, но и напомнил о том, что все неделимые фонды являются общеколхозной собственностью, распоряжаться которой могут только сами колхозы.
Однако было совершенно очевидно, что все указанные меры при всей их важности носили всё же паллиативный характер, поэтому в октябре 1948 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли знаменитое Постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрении травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской части СССР». В советской печати эта не имеющая аналогов в мировой практике пятнадцатилетняя программа (1949–1964) научного регулирования природных процессов, разработанная на основе трудов ряда выдающихся русских агрономов, совершенно справедливо была названа «Великим сталинским планом преобразования природы», поскольку её инициатором стал именно вождь всех времён и народов.
Суть этого «Сталинского плана» состояла в его комплексности и масштабности, поскольку всего за 15 лет предполагалось создать 8 крупных государственных лесозащитных полос общей протяжённостью свыше 5300 километров, высадить защитные лесонасаждения общей площадью 5,7 млн гектаров и соорудить в
