Валентин Пруссаков - Так говорил Саддам
Тем не менее прагматичное заигрывание Саддама с США и другими странами Запада принесло свои плоды: в ходе войны мировое сообщество явно склонялось в его сторону. Он воспользовался этим, чтобы с присущей ему жестокостью («я поступаю как Сталин», говорил он ближайшим соратникам) укрепить свое положение и «навести порядок» в стране.
В период тяжелых и кровопролитных боев на фронте он перетряс основные центры власти. Он исключил восемь (из шестнадцати) членов Совета революционного командования (СРК). Семеро из них также были выведены из Регионального управления партии. Был вычищен и кабинет министров. Самой символической переменой было изгнание со всех постов генерала Шейдана — последнего из офицеров, приведших БААС к власти в 1968 году.
Были проведены репрессии и в армии. Очевидно, это объясняется тем, что Саддаму нужно было найти виновных за иракские военные поражения, — не мог же он взвалить вину на самого себя! Хотя было казнено несколько сот высокопоставленных офицеров, в интервью западногерманскому журналу «Штерн» президент Хусейн признал расстрел лишь двух командиров дивизий и одного командира бригады за то, что он назвал «пренебрежением своим долгом».
Кроме того, Саддамом была учинена расправа над последними остатками шиитской оппозиции, что, бесспорно, явилось актом ненужной жестокости со стороны Саддама, ибо своем подавляющем большинстве шииты сражались плечом плечу со своими суннитскими соотечественниками, чтобы отразить персидскую угрозу. Можно сказать, что шиитская община не только не приветствовала иранских «освободителей», но и кровью своих сыновей доказала верность иракскому правительству. Вместе с тем «мудрый президент» делал и жесты благородства и великодушия в адрес шиитов. Так, он прилагал немалые усилия, чтобы повысить их жизненный уровень и реставрировать святые места. Например, гробница имама Али в Неджефе была обложена особым мрамором, привезенным из Италии. И что, пожалуй, было наиболее важным и значительным: шииты получили свыше 40 % мест в законодательном собрании. Таким образом, можно сказать, что Саддам в отношении религиозного большинства населения Ирака проводил сбалансированную политику «кнута и пряника», столь любимую другими лидерами, склонными к тоталитарным формам правления.
В первые годы войны с Ираном казалось, что курдская проблема не представляет особой угрозы для единства страны. Политические группы и движения курдов в основном яростно грызлись между собой и не могли выработать общей стратегии совместных действий. Однако после того, как Иран предпринял крупное наступление на Курдистан, где иранская агентура активно занималась подстрекательством курдов к антииракским действиям, курдская оппозиция стала серьезно беспокоить центральное правительство в Багдаде. Сначала Саддам хотел решить проблему путем переговоров, но курды, получавшие иранскую поддержку, оказались чрезвычайно несговорчивыми. Они пренебрежительно относились ко всем предложениям иракского президента, и тогда обозленный Саддам обрушил на них поистине кошмарные репрессии. Тысячи «Пленных, захваченных в боях» были казнены, приступили и к систематическому изгнанию непослушного населения с обжитых мест. К концу иракско-иранской войны больше половины Деревень и городов в Курдистане были снесены, а их население депортировано. В ходе карательной кампании против курдов широко использовалось химическое оружие. Самая чудовищная газовая атака произошла в марте 1988 года против курдского города Халабджи. Увидев плотное облако газа над ним, иранцы незамедлительно отправили туда свои телевизионные бригады, и весь мир убедился в страшном уничтожении людей. Было убито 5 тысяч мужчин, женщин, детей и младенцев. Всего пострадало около 10 тысяч человек.
Подвергались газовым атакам и иранцы. Но, как ни странно, Саддам против них действовал более осмотрительно, чем против курдов. Химическое оружие на поле брани применялось лишь тогда, когда не было другого способа сдержать «иранские орды». Как говорил Саддам: «откровенные враги заслуживают лучшего обращения, чем предатели»…
Следует подчеркнуть, что и налеты на иранские населенные пункты осуществлялись с редкой осмотрительностью, удивлявшей тех, кто привык кричать о неслыханной жестокости и зверствах «багдадского мясника». Иракский президент строго соблюдал соглашение с Ираном о гуманности в отношении гражданского населения. Более того, он часто не использовал превосходство иракских вооруженных сил и отводил их назад без видимых на то оснований. Достаточно лишь сказать об одном случае, вызвавшем всеобщее недоумение. Весной 1985 года успешное наступление иракцев было остановлено именно тогда, когда оно вызвало массовые демонстрации в Тегеране против иранского правительства. По мнению экспертов, стратегия Саддама остается совершенно непонятной и полностью противоречащей логике и практике военных действий.
Чем же объясняются его загадочные «странности», не позволившие иракцам вкусить плоды победы, которая, по мнению военных специалистов, была вполне возможна? Высказывалось предположение, что нерешительность и чрезмерная осмотрительность иракского лидера отражали его желание ограничить войну, чтобы сохранить свою власть и иностранные поставки и не нанести вреда будущим отношениям с Ираном.
Говоря о заключении мира, Саддам постоянно подчеркивал необходимость взаимных гарантий об уважении к избранной форме правления обеих стран. Но Тегеран и слышать не хотел о сохранении правления «иракского шайтана» и оставался непреклонным в своем решении его свергнуть. В 1986 году Саддам, вероятно, пришел к выводу, что хватит «миндальничать» с муллами, и отдал приказ о бомбардировках иранских городов, стремясь сделать невыносимой жизнь гражданского населения. Защищенный Западом от мести Тегерана, он также усилил свои атаки на суда, идущие в Иран, и на иранскую нефтяную инфраструктуру.
Все это заметно вредило иранской экономике и к тому же способствовало развитию ощущения изоляции у тегеранского руководства, внутри которого образовалась группа «голубей», призывавших найти общий язык с Багдадом. Экономические неурядицы, вызванные войной, и растущие потери лишь усу-губляли усталость от «бессмысленного кровопролития»: иранские войска больше не защищали свою территорию, но вели боевые действия на земле Ирака.
Однако подлинное признание бесполезности затяжного конфликта возникло у иранцев лишь в 1988 году, когда почти после шести лет обороны Ирак перешел в наступление и снова занял полуостров Фао, потеря которого в 1986 году рассматривалась как самая большая военная неудача Багдада. Произошел окончательный поворот в ходе войны. Ирак выбил иранцев из Курдистана и вернул себе узкую полоску иранской территории у иракско-иранской границы.
После этих неудач тегеранские «голуби» одержали верх над «ястребами». Они убедили Хомейни освятить прекращение военных действий. Аятолла внял аргументам о том, что «империалисты, возглавляемые Великим Сатаной (США), жаждут иранской крови» и что любое продолжение войны играет на руку «безумным агрессорам» и подвергает опасности громадные достижения исламской революции. В июле 1988 года Ран принял резолюцию Совета безопасности ООН за № 598 о прекращении огня. Так была устранена одна из самых больших опасностей для политического выживания Саддама Хусейна.
После восьми лет войны, практически ничего не принесшей, кроме миллиона убитых с обеих сторон, разрушений и экономических потерь, Саддам объявил о своей победе. Поразительно, что это было не пустое бахвальство: у него имелись основания, чтобы так говорить! Несмотря на нерешительность, граничившую с пораженчеством, и непонятную военную стратегию, ему удалось добиться заметных политических успехов. В глазах арабских масс он проявил себя сильным лидером, противостоявшим «фанатичным ордам из Ирана», пытавшимся экспортировать исламскую революцию. Это принесло ему финансовую и военную поддержку не только консервативных монархий Залива, но и почти всего международного сообщества, испытывавшего страх перед «непредсказуемым исламским Ираном». Кроме того, воспользовавшись войной, иракский президент беспрепятственно провел разнообразные «чистки» внутри страны, что, бесспорно, содействовало еще большему укреплению его и без того сильной власти.
Как в сталинском СССР и в гитлеровской Германии, власть Саддама держалась на партии, ее идеологии и сильных службах безопасности. Партия должна проводить идеологическую индоктринацию масс, контролировать их и государственный аппарат, а за ней самой наблюдает фюрер или генсек, в данном случае — «раис» (глава) Саддам Хусейн.
Большое внимание, как в Советском Союзе и в нацистской Германии, уделялось воспитанию молодежи. Иракских детей с малолетства приучали к баасистской терминологии, воспитывали в них любовь к «вождю и учителю». В саддамовском Ираке существовали организации пионерского и комсомольского типа, в которых подрастающее поколение обучали азам президентской идеологии, прививали ненависть к «империализму» и «сионизму». Иракских Павликов Морозовых призывали способствовать проникновению партии в семью, наблюдать за поведением родителей и быть готовыми донести на них, если они «проявляют несознательность» и ведут себя «неправильно». Как говорил Саддам: «Мы должны вовлекать старшее поколение с помощью их сыновей. Учите студентов и учеников дискутировать с родителями, обсуждать с ними важные государственные проблемы… Повсюду должен стоять сын революции с надежным глазом и твердым разумом, получающий инструкции из штаба революции».
