Йозеф Бодански - Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке
Энтузиазм и эффективные действия Усамы бин Ладена в Йемене не остались без внимания саудовского двора. После окончания специальных операций против НДРЙ Эр-Рияд постарался закрепить особые отношения с юным бин Ладеном, связав его выгодными финансовыми соглашениями. В начале 1980-х королевский двор решил расширить две священные мечети. Проектом должна была заняться одна из компаний Мухаммада бин Ладена, но король Фахд, оказывая уважение Усаме, лично предложил ему контракт на расширение Мечети Пророка в Медине. Усаме сказали, что одна только эта сделка принесет ему прибыль в 90 миллионов долларов. На аудиенции у короля Фахда Усама бин Ладен отказался от предложения и вместо этого страстно высказался за более серьезную поддержку джихада в Афганистане. На короля Фахда, наследного принца Абдаллу и принца Тюрки, уже убежденных в стратегической важности ситуации в Афганистане для Саудовской Аравии, произвела сильное впечатление убежденность бин Ладена, и они пообещали помочь афганскому «делу». Усама много не проиграл в финансовом плане, потому что контракт достался его отцу. Позже Усама говорил верным людям в Афганистане, что его капитал увеличивался, а бизнес развивался соответственно суммам, которые он тратил на джихад.
Несмотря на все усилия афганских моджахедов, влияние Афганистана на мусульманский мир выросло лишь в середине 1980-х годов, когда вопрос стал шире освещаться в прессе, а организованная переправка добровольцев, начало которой положил Усама бин Ладен, обрела размах. До этих же пор даже арабские исламисты, занятые борьбой со своими собственными правительствами, оставались безразличными. Но в 1985 году сотни арабов — преимущественно исламистов — начали вливаться в ряды афганских моджахедов. Если в начале 1980-х в Афганистане находилось 3000–3500 арабов, то в середине 1980-х одних только представителей «Хизб-и-Ис-лами» (Партии ислама) там было от 16 до 20 тысяч. Арабские исламистские организации тоже посылали в Афганистан своих командиров — обучаться джихаду. В лагерях моджахедов они получали своего рода продвинутое исламское образование, запрещенное во многих арабских странах как подрывное, или бунтарское.
Эти иностранные добровольцы легко вписывались в новое окружение в Пакистане благодаря всеисламскому характеру афганского сопротивления. В середине 1980-х годов иранский аналитик Амир Тахери так объяснял характер сопротивления: «Афганское движение сопротивления не ограничивается программой-минимум — сохранением национальной независимости и территориальной целостности, — но открыто выступает за создание исламского общества. Советские войска расстреливаются в горах Афганистана во имя Аллаха, а не из-за национализма в его западном понимании. В ряде освобожденных районов движение сопротивления уже установило свое идеальное исламское общество. Здесь женщины снова надели паранджу, узаконено многоженство, девочки не ходят в школу, а муллы и мавлави [религиозные лидеры] пользуются тиранической властью во всех сферах жизни». Все эти социальные ценности и стремления совпадали с чаяниями приезжающих арабов — особенно тех, кто состоял в Мусульманском Братстве — самобытной и по-прежнему пользующейся сильнейшим религиозным авторитетом суннитской исламистской организации — и различных джихаддистских организациях.
К середине 1980-х годов Афганистан стал как магнитом притягивать воинственных исламистов во всем мире. В начале 1980-х египетские и другие исламистские группы очень быстро сделали Пешавар своей штаб-квартирой в изгнании. В результате крепнущего сотрудничества между ними они основали «международную организацию джихада», используя Пакистан и Афганистан как плацдармы для своих операций за границей. К примеру, один из первых офисов открыл в 1984 году доктор Айман аль-Завахири— для исламистского движения под руководством Аббуда аль-Зумура — подполковника египетской военной разведки и старшего боевого командира подпольного исламского джихада, который был арестован накануне убийства Садата. Завахири бежал из Египта в середине 1980-х, во время антиисламистских чисток, проводимых президентом Мубараком, который пришел к власти после убийства Садата. В настоящее время Завахири — ближайший товарищ бин Ладена и старший боевой командир его «движения». Представители этого первого поколения иностранных добровольцев в Афганистане, искренне преданные бин Ладену, составляют теперь руководство и высшее командование исламистского террористического движения. А египетскому контингенту моджахедов предстояло еще сыграть важнейшую роль в начале 1990-х, в поднятии волны терроризма на Западе.
В начале 1980-х годов ситуация изменилась как в Пакистане, так и в Афганистане. Практически сразу после вторжения Советы перехватили военную инициативу и не выпускали ее из рук вплоть до вывода советских войск в 1989 году. Сопротивление никак не помогло помешать советским частям делать в Афганистане все, что им заблагорассудится. Профессор Бархануддин Раббани — в то время лидер одной из крупнейших организаций сопротивления «Джамия-и-Исла-ми Афганистан» — признался в 1982 году, что «Советы чувствуют себя в Афганистане уютно». Правительство Зия-уль-Хака сочло, что ситуация в Афганистане угрожает жизненно важным интересам Пакистана и стало активно поддерживать афганский джихад. С той поры сложная и отлаженная машина МБР (пакистанской разведки), спонсирующей терроризм (в основном против Индии) с 1970-х годов, стала использоваться для поддержки афганских моджахедов.
К середине 1980-х годов Исламабад уже имел доказательство стратегической ценности подрывной деятельности — благодаря своему длительному финансированию сикхских террористов и подрывной деятельности против Индии. В 1985–1986 годах, вместе с повышением количества и качества поставляемого МБР оружия, сикхский терроризм в Пенджабе и во всей Индии стал гораздо воинственнее и радикальнее. Среди новшеств, стоявших на вооружении возрожденного терроризма, были сложные техники изготовления бомб — те же самые, что использовались афганскими моджахедами. Эскалация сикхского терроризма была обусловлена хорошей подготовкой, которую получали террористы сепаратистского движения Дал Хале в лагерях афганских моджахедов. Весной 1985 года сикхские «стажеры» были убиты во время советского налета на учебный лагерь в Пактии (восточный Афганистан), а документы Дал Хале были изъяты.
Но учебные лагеря не принадлежали афганским моджахедам — они были созданы пакистанской разведкой. В начале 1980-х Исламабад решил использовать растущую поддержку — политическую, военную и финансовую, — которую Пакистан теперь получал от Запада, чтобы помочь афганскому джихаду и таким образом решить свои собственные стратегические задачи. МВР использовала быстро развивающуюся и щедро финансируемую учебно-материальную базу афганских моджахедов как прикрытие для спонсирования и поддержки других повстанческих групп, занятых подрывной деятельностью в Индии.
Перед Исламабадом стояла неотложная задача установить жесткий контроль над различными подрывными и террористическими группировками, которые МБР собиралась разбросать по всей Южной Азии, от Афганистана до Индии, как отряды местных моджахедов. МБР воспитывала командиров и лидеров, которых она могла контролировать, и наделяла их высокими полномочиями в их организациях. МБР отработала этот процесс создания послушных национальных организаций моджахедов в начале 1970-х на организации «Хизб-и-Ислами», возглавляемой Гулбаддином Хекматияром — беспощадным афганским головорезом, поддерживающим контакты как с МБР, так и с советской разведкой. В 1980-х годах Исламабад представлял «Хизб-и-Ислами» как передовой отряд афганского джихада, чтобы последний получил как можно больше иностранной помощи — как оружием, так и деньгами. Исламабад не скрывал, что в этой циничной игре он печется лишь о собственных интересах — сам президент Зия-уль-Хак признавался, что «именно Пакистан сделал Гулбаддина Хекматияра афганским вождем».
Тот же самый подход использовался и при превращении националистического повстанческого движения в Кашмире (Индия) в контролируемую МБР исламистскую армию. Хашим Куреши, основатель националистического движения ФОДК («Фронт освобождения Джамму Кашмир»), недавно вспоминал, как «в 1984 году ко мне обращались генералы и бригадиры МБР: дайте нам на обучение молодежь, чтобы она по возвращении смогла сражаться с Индией». Когда Куреши отказался, МБР вплотную занялась военными действиями в Кашмире, поручив это Аманулле Хану. «Прискорбно, что так называемый националист Аманулла Хан и некоторые из его последователей начали нынешнюю борьбу в Кашмире в союзе с МБР. Любой здравомыслящий человек поймет, что всякое движение, основанное в области с преобладающим мусульманским населением при помощи пакистанской военной разведки, в конце концов приведет к религиозным распрям». Куреши подчеркнул, что к 1993 году «Аманулла доказал, что он является агентом МБР», пожертвовав национально-освободительную борьбу в Кашмире на алтарь исламистской политики. Сам Куреши был вынужден бежать из Пакистана и искать политического убежища в Западной Европе.