Сергей Кара-Мурза - Покушение на Россию
Выходит, русские могли быть большим народом с поддержанием высокого уровня культуры и темпа развития только в двух вариантах: при соединении Православия с крестьянским коммунизмом и феодально-общинным строем — или при соединении официального коммунизма с большевизмом и советским строем. При капитализме, хоть либеральном, хоть криминальном, они стянутся в небольшой народ Восточной Европы с утратой державы и высокой культуры.
Октябрь 2001 г.
Сытый голодного не разумеет?
Думаю, мало уже осталось у нас людей, которые не понимают, что мы попали в необычное и сложное положение. Те ресурсы, что остались у нас от советского времени, иссякают, но ничего не делается для их обновления. Нефть и газ гонят за рубеж, внутри России их не хватает уже и на отопление — как тут производство восстановить в достаточном для такой страны объеме.
Нам подфартило — целый год держались небывало высокие цены на нефть, можно было эти сверхприбыли пустить хотя бы на обустройство новых месторождений нефти и газа. Старые скоро истощатся — что тогда толку хвастаться нашими несметными подземными богатствами, их же надо еще разведать и пробурить к ним скважины. Нет, нефтяные доллары опять уплыли за границу, «Лукойл» купил себе полторы тысячи бензозаправочных станций в США — там его капиталовложения. Чего же иностранных инвестиций ждать, если свои не идут.
А в ближайшие годы лишних денег уже не будет — на нефть цены упали, подходит срок отдавать большие долги. Тут и у нищих тряпье отнимут, а то и по фунту мяса из груди у каждого гражданина вырежут, утешить заимодавцев.
Но это — лишь фон. И раньше бывали мы в очень тяжелом положении, но выходили из него — умели собраться, договориться, соединить усилия. А ведь тогда и кадров образованных было меньше, и техники, и нефти, и разруха была похуже нынешней — полстраны вообще в руинах. Почему же умели все преодолеть и восстановить сносную жизнь — чтобы могли молодые люди, не боясь, завести детей, накормить их, одеть-обуть, отправить в школу? Почему такая разница с нынешним временем?
Я прихожу к объяснению очень тяжелому. Из него вытекает, что болезнь наша глубже и опаснее, чем кажется по внешним признакам. Вот какая картина встает перед нами, если окинуть взором последние десять лет.
Ясно, что общество расколото, и на уровне политики мы договориться не можем по самым главным вопросам, но это еще полбеды. И сто лет назад, перед 1917 годом, договориться не могли — несовместимыми были интересы буржуазии и рабочих, помещиков и крестьян. Договориться не могли, но понимали друг друга — могли разговаривать, имели общий язык. И самое главное, все понимали самих себя, свои собственные интересы. В таком состоянии части народа могли если и не договориться, то в крайнем случае выработать программу борьбы — чтобы подавить несогласных и заставить их подчиниться ради сохранения жизни народа как целого.
Это и произошло в 1917 г. Имелось несколько программ, народ их попробовал на зуб, и в конце концов подавляющее большинство поддержало программу большевиков. Раз договориться не удалось, эту программу утвердили силой — но уж потом она выполнялась всеми. Это и позволило стране выжить, даже в тяжелейшей войне, отстроиться и начать вполне прилично жить.
Но сегодня дело хуже. Мы не то что договориться не можем — мы не можем разговаривать даже с самими собой. Люди не могут выразить свои собственные интересы и ясно сказать, что для них лучше, а что хуже. Значит, они не могут сделать выбор, принять хоть какое-то решение. Люди не могут даже понять, в чем для них на нынешнем распутье суть выбора. Но такое состояние несовместимо с жизнью, ибо жизнь — это прохождение через ситуации выбора. На каждом распутье надо принимать ответственное решение — и потом расплачиваться за ошибки. Если ты от принятия решений отказываешься, за тебя решит какой-нибудь Березовский или Немцов. И тебя поведут резать или стричь.
Я пишу эти слова 8 ноября. Вчера был праздник, 84-я годовщина Октября, и прошла она поучительно. Как обычно, в Москве собралась демонстрация по обычному маршруту. Но на этот раз молодежное правое движение «Идущие вместе» захотело устроить глумливую контрдемонстрацию. Они предполагали «идти вместе» сразу за праздничной колонной, в белых фартуках с метлами — очищать Москву от «исторического мусора», остатков советского строя. Замысел поразительно пошлый, даже удивительно, как в наше тяжелое время могли родиться такие тупые и низкие замыслы. Но это мелочи, а главное в том, что эти юноши и девушки «из хороших семей» явно не понимали символического смысла своего спектакля с метлами. Этого смысла, скорее всего, не понимали и их родители.
Выступая 6 ноября по радио, секретарь МГК КПРФ верно сказал, что «Идущие вместе» задумали враждебную провокацию, и коммунисты обратились в УВД и ФСБ с требованием направить этих «дворников» по другому маршруту. Иначе, мол, будет потасовка.
Наверное, это правильное решение, но в то же время упустили шанс объясниться с этой золотой молодежью прямо на улице, на глазах публики. Пусть бы милиция обеспечила разделительный барьер, чтобы избежать насилия. Возможность такого прямого и острого объяснения ценна тем, что сегодня не хватает совсем малого усилия, чтобы люди поняли, какие остатки советского строя хотят символически бросить в мусор «Идущие вместе». Этих остатков совсем немного — хватило бы десятка плакатов, чтобы доходчиво изложить. Прежде всего, это плата за свет и газ — в десять раз меньше их рыночной цены. Ельцин не решался эти остатки вымести метлой — за это взялись юные «демократы». Так пусть они хоть услышат при свидетелях, что они хотят отнять у жителей России. Они же этого не понимают, как и сами жители.
Эти мальчики выметают в мусор отопление для Приморья. Ведь жители Дальнего Востока всей своей зарплатой не могут оплатить и трети того тепла, что им нужно для выживания — нерентабельно для рынка везти для них уголь и мазут за тридевять земель. Везут — и это остаток советского строя, когда хозяйство работало не для прибыли, а для удовлетворения жизненных потребностей.
Они выметают в мусор саму возможность проживать в своих квартирах для большинства обывателей, что толпятся на тротуарах. Потому что реальная рыночная цена коммунальных услуг выше средней зарплаты по стране. Пока что Путин не решается отменить субсидии на квартплату, боится убрать этот пережиток советского строя. Так вот, господа обыватели, смотрите, как ваши детки символически эти субсидии выметают.
Почему же этих простых вещей никто не понимает — те же студенты, нарядившиеся в маскарадный костюм дворников? Тут-то мы и подходим к главному. Они не понимают потому, что сытый голодного не разумеет.
Кажется, давно эта поговорка родилась в народе. Но лишь сегодня по-настоящему вызрел ее страшный смысл. А сто лет назад вызрела лишь половина этого смысла. Тогда сытый голодного не разумел в том смысле, что они не могли договориться. Но они могли хотя бы разговаривать и понимать, что такое голод. Сто лет назад 85% русских были крестьянами и ели хлеб с лебедой — они друг друга прекрасно разумели. 7% были рабочими и солдатами, вчерашними крестьянами — они тоже голодного разумели. Но дело в том, что и сытое меньшинство не настолько еще оторвалось от народа, чтобы не знать о голоде как трагической проблеме бытия. Тем, кто забывал, напоминал Лев Толстой.
На этом понимании страданий ближнего во многом стояла русская совесть. Толстой, кстати, тогда объяснил, почему такую совесть смогли изжить из себя англичане — они «вывезли голод» в колонии, он стал для них абстрактным, угрызения совести приобрели теоретический характер.
Из русской совести, из нестерпимого желания сократить массовые страдания ближних и родился советский проект. И именно в движении по этому пути советский строй преуспел. Эти узкие места первым делом расшивало советское хозяйство — дать хлеб и молоко, тепло в доме, хорошее оружие солдату, врача и учителя для каждого. Этим было недовольно меньшинство — из-за такой уравниловки не было ему хорошей видеотехники. Но большинство, несущее в себе коллективную память о голоде и сохранившее совесть, сострадающую ближнему, не позволяло этому меньшинству распоясаться.
Положение в России резко изменилось, когда выросли два поколения подряд, не знавшие голода. Родители постарались в детях даже память о нем вытравить. И возникло в России к 80-м годам сытое общество, какого мы в нашей тысячелетней истории никогда не знали. Да, многие были недовольны, что за колбасой им приходилось ездить на электричке, но это был не голод, а неудобство.
Незаметно для себя мы превратились в общество, в котором подавляющее большинство «голодного не разумело». Вроде англичан, на которых работали голодные индусы, — с той только разницей, что индусов у нас не было. Так и возник проект — превратить в разновидность голодных индусов часть своего народа.
