Олег Хлевнюк - Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры
Однако какие бы причины ни определяли действия Сталина, намеченная политика требовала исполнителей, способных проводить ее в жизнь. Ясно, что главным проводником акции был сам Лысенко. В 1946 году, накануне Нового года, Сталин вызвал его в Кремль для беседы о его работе над ветвистой пшеницей. В 1947–1948 годах Лысенко регулярно напрямую переписывался со Сталиным, что позволяло ему обходить сельскохозяйственную бюрократию и ссылаться на авторитет вождя, когда он хотел, чтобы принимались выгодные для него ключевые решения, особенно касающиеся ресурсов. 23 июля 1948 года Лысенко послал Сталину проект своего доклада, который был прочитан и отредактирован вождем. Лысенко встречался со Сталиным накануне своего выступления. Согласно более поздним сообщениям, Сталин сам продиктовал вступительный параграф речи и позволил Лысенко сослаться на авторитет ЦК в поддержку своей позиции[140]. Наряду с Лысенко Сталин заручился поддержкой армии лысенковцев, состоявшей, в основном, из малообразованных ученых, бюрократов от сельского хозяйства и профессиональных «марксистов». Учитывая то, с каким упорным сопротивлением столкнулись лысенковцы, Сталину пришлось также воздействовать на авторитетных ученых и их союзников в партаппарате. Сталин решительно пресекал даже умеренный скептицизм в отношении Лысенко. Ярким примером этого было обращение в новую веру сына А. А. Жданова, Юрия.
Ю. А. Жданов родился в 1919 году, закончил Московский университет накануне войны и вступил в партию в 1944 году. Будучи сыном главного партийного идеолога, Юрий в отцовской библиотеке имел доступ к богатому собранию работ не только по естественным наукам, но и по политической теории и философии, и, по его же словам, пользовался этими возможностями для развития собственных представлений о природе научного прогресса[141]. Хотя Юрий изучал в университете химию, его больше привлекала биология, и в 1945 и 1947 годах он опубликовал две статьи о взаимосвязи биологии и эволюции человечества в журнале «Октябрь». 18 октября года Юрия вызвали на черноморскую дачу Сталина на Холодной речке. Сталин, постоянно следивший за публикациями в «толстых журналах», сказал, что прочитал и остался доволен его статьей, появившейся в июльском выпуске «Октября», и что, несмотря на молодость Юрия, хотел, чтобы тот поступил на работу в аппарат ЦК ВКП(б) и возглавил сектор науки. Хотя отец Юрия был против, Сталин настоял на своем. 1 декабря 1947 года Жданов-младший перешел на новую должность[142].
Когда Юрий поступил на работу в аппарат ЦК, его внимание привлекли две академические дискуссии, в которых участвовали лысенковцы. Первая развернулась вокруг атаки, развернутой лысенковцами против генетики. Кульминацией их крестового похода, начавшегося в сентябре 1947 года, явилось слушание в суде чести дела ведущего советского генетика А. Р. Жебрака. Обвинив Жебрака в «антипатриотических действиях» и «низкопоклонстве перед буржуазной наукой», его очернители стремились обнародовать выводы, сделанные судом, распустить кафедру генетики Тимирязевской академии и устроить второй процесс над генетиком Н. П. Дубининым. В том числе, благодаря вмешательству Юрия Жданова, идею второго процесса похоронили, а преследование генетиков приостановилось[143]. В ходе второй дискуссии Лысенко критиковал «мальтузианские ошибки», совершенные некоторыми советскими биологами, утверждавшими, что «в природе имеет место внутривидовая конкуренция». Заклеймив данное утверждение, как «буржуазный пережиток», Лысенко представил его, как искажение дарвинизма. Затем последовали оживленные дебаты в академических кругах, включая заседание бюро отделения биологических наук Академии наук. В этом конфликте Ю. А. Жданов вновь выступил на стороне биологов против Лысенко. Свои взгляды он выразил 10 апреля 1948 года в докладе «Спорные вопросы современного дарвинизма», прочитанном в Политехническом музее на семинаре лекторов обкомов партии. Жданов доказывал, что академическая дискуссия идет не между советским и буржуазным «лагерями», как утверждал Лысенко, а между разными научными школами советской биологии. Он также укорял Лысенко в том, что тот лишь за собой оставил право быть последователем великого русского селекционера Мичурина. В то же время Ю. А. Жданов дал понять, что его речь выражает лишь его собственную точку зрения[144].
Хотя Лысенко лично не присутствовал на выступлении Юрия Жданова, ему удалось его прослушать по репродуктору из одного из кабинетов в Политехническом музее и сделать конспект. Через неделю после доклада, 17 апреля, Лысенко написал Сталину и А. А. Жданову письмо с возражениями против обвинений Жданова-младшего. Ответ на письмо не последовал, но Лысенко не сдавался. 11 мая поставил вопрос о своей отставке с поста президента ВАСХНИЛ. Это было своеобразное давление, так как должность Лысенко входила в номенклатуру Политбюро, т. е. заявление об отставке обязательно попало бы к Сталину[145].
Поздно вечером 31 мая, в кабинете Сталина[146] состоялось заседание Политбюро, посвященное присуждению сталинских премий в области науки и изобретательства. Некоторые детали этого заседания нам известны благодаря записи в дневнике заместителя председателя Совета министров СССР В. А. Малышева, также присутствовавшего в кабинете Сталина. Сталин предварил формальную повестку дня некоторыми замечаниями по поводу Лысенко и доклада Ю. Жданова. Он не поддержал Жданова, заметив, что тот не имел права высказывать личные взгляды, так как «у нас в партии личных взглядов и личных точек зрения нет, а есть взгляды партии». Сталин также фактически взял под защиту Лысенко. Жданов, по словам Сталина, «поставил своей целью разгромить и уничтожить Лысенко», что неправильно. Развивая эту мысль, Сталин заявил:
«Нельзя забывать […], что Лысенко — это сегодня Мичурин в агротехнике. Нельзя забывать и того, что Лысенко был первым, кто поднял Мичурина как ученого. До этого противники Мичурина называли его замухрышкой, провинциальным чудаком, кустарем и т. д. Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, его надо критиковать, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого — это значит лить воду на мельницу разных жебраков»[147].
Таким образом, Сталин выразил свое однозначное отношение как к Лысенко, так и к его противникам генетикам. Судьба последних была предрешена. Продолжая «перевоспитывать» Ждановых, Сталин дал поручение Жданову-старшему подготовить постановление ЦК по вопросам биологии. В духе тридцатых годов, когда он неоднократно стравливал членов одной семьи друг с другом, Сталин вынуждал Жданова-старшего составить документ с осуждением собственного сына. Заметки А. А. Жданова, сделанные им на заседании, резюмируют то затруднительное положение, в котором он оказался: «Жданов ошибся», — написал он, подчеркнув эти слова[148]. В подготовленный проект постановления «О положении и советской биологической науке» А. А. Жданов внес дополнения с критикой Юрия и его доклада[149]. Впоследствии вместо развернутого постановления решили организовать сессию ВАСХНИЛ. Принятое Политбюро 15 июля 1948 года короткое решение Политбюро предусматривало созыв сессии ВАСХНИЛ с докладом Лысенко «в связи с неправильным, не отражающим позиции ЦК ВКП(б) докладом т. Ю. Жданова по вопросам советской биологической науки»[150]. По всей вероятности, предпочтение сессии постановлению была обусловлена желанием представить дискуссию конфликтом отечественной «социалистической» науки и иностранной «капиталистической»[151]. Сталин лично отредактировал доклад Лысенко, предназначенный для сессии[152].
Постановление ЦК о биологии должно было сопровождаться покаянным письмом Юрия Жданова. Однако отказ от постановления не означал, что о письме забыли. По указанию Сталина письмо было опубликовано 7 августа 1948 года, в день завершения победоносной для Лысенко сессии ВАСХНИЛ, в «Правде». В письме Ю. А. Жданов пообещал «делом исправлять ошибки». Сессия ВАСХНИЛ закончилась «приветственным письмом товарищу Сталину», и обычными безвкусными славословиями в адрес «великого Сталина, вождя народа, корифея передовой науки».
История с Лысенко нанесла удар по «вольнодумству» Ю. Жданова и окончательно превратила его в функционера сталинского идеологического аппарата[153]. Два года спустя организовав сессию по физиологии, целью которой было смещение с должности академика Л. А. Орбели, директора Физиологического института АН СССР, Ю. А. Жданов безоговорочно следовал августовской модели 1945 года. Тщательно проследив за подготовкой докладов, он передал наиболее значимые из них на рассмотрение Сталину и организовал их публикацию в «Правде». В документе, подготовленном по результатам собрания физиологов, Юрий Жданов подверг Орбели такой же критике, какую ранее испытал на себе[154].
