Юрий Скуратов - Путин – исполнитель злой воли
– Юрий Ильич, разговор наш – под секретом. У меня есть точная информация: на вас собран большой компромат, поэтому вам надо из Генпрокуратуры уходить.
Час от часу не легче. В этом предложении было что-то беспардонно кремлевское: вот ведь – завхоз предлагает руководителю организации добровольно распрощаться со своим креслом.
Я ответил Хапсирокову довольно спокойно:
– Ничего противоправного я не совершал, наоборот, всегда старался этого избегать, поэтому о толстой папке компромата и речи идти не может… И уходить я никуда не буду. И не собираюсь.
– Жаль, Юрий Ильич… – Хапсироков вздохнул. – Очень жаль.
– Кто вам сказал о компромате?
– Большие люди под большим секретом. Если я проболтаюсь, то мне… – Хапсироков выразительно провел пальцем по горлу.
Мне сделалось противно. Понятно, что и Хапсироков принимает участие в этой большой и отвратительной игре.
Через некоторое время мне стало известно о разговоре Дубинина с одним человеком, телефон которого находился на прослушивании.
– Скуратов никуда не собирается уходить, – сказал он собеседнику.
Откуда он это узнал? Откуда сведения? Разговор этот был зафиксирован буквально через день после моего разговора с Хапсироковым.
Может быть, поэтому, зная мое мнение, они не припугнули меня для начала (так эта команда действует обычно), а решили с ходу начать атаку, которую, собственно, и провел 1 февраля Бордюжа?
Тридцатого января ко мне пришел писатель Анатолий Алексеевич Безуглов. Была суббота. Я, как обычно, работал у себя в кабинете на Большой Дмитровке.
Безуглов совершенно неожиданно сказал:
– Юрий Ильич, вы подошли к такой черте, когда у вас есть два варианта поведения: либо вы становитесь национальным героем, продолжая то, что делаете сейчас, либо… А вы посягнули на святая святых тех, кто нами правит, – на их кошелек. В общем, либо вы прорываетесь, как в бою, вперед, либо вас освобождают от должности и смешивают с грязью. Вам ни в коем случае нельзя останавливаться. Сейчас вперед и только вперед!
Вещие слова!
* * *СМИ – наши родные средства массовой информации, – все время нагнетали обстановку. Все время, не останавливаясь ни на час, ни на минуту. Можете представить себе, как оживилась их работа, когда прошел слух о моей отставке и я лег в больницу! Надо отдать должное: никто из них – ни одна газета, ни один телеканал, ни один журналист – не поверил, что причиной моего ухода стала болезнь.
И имели для этого все основания. Светлана Сорокина с НТВ, помню, говорила: Скуратов, мол, только что побывал на передаче «Герой дня», полон сил, ничто не предвещало о болезни – и вдруг! Нет, причина здесь в другом, не в болезни! Она была права.
Сразу же после моего отъезда в больницу прокуратура произвела несколько решительных акций. Совместно с «Альфой» мы произвели обыски в «Сибнефти», в скандально известном частном охранном предприятии «Атолл», родном детище Березовского, которое прослушивало семью президента, был арестован бывший министр юстиции Валентин Ковалев… В ряде организаций, сотрудничавших с Аэрофлотом, также были проведены обыски.
Некоторые газеты – в частности, «Сегодня» – высказали версию, что я устранился от решительных действий, свалив все на своего зама Катышева. Ложная версия, я ни на секунду не устранялся от работы, хотя и лежал в больнице. И действовали мы – что верно, то верно, – вдвоем с Михаилом Борисовичем Катышевым.
Важно было, чтобы машина эта ни в коем разе не останавливалась. Газета «Слово» не замедлила сделать вывод, что я «первым увяз в политическом болоте». «За сутки до обыска в «Сибнефти» Скуратов самоустранился от санкционирования этих обысков, за него эти санкции дал Михаил Катышев; скорее всего, Юрий Ильич не осмелился пойти против Березовского и открытому конфликту с ним предпочел уход с политической арены».
Опять все то же, опять в ту же дуду.
Впрочем, версия, что я бездействовал, а прокуратура начала активно работать вопреки мне, долго не продержалась. У нее просто не было реальной подпитки, она не получила ни одного факта, ни одного подтверждения и умерла.
Дальше газеты стали рождать одну версию за другой.
«Комсомольская правда» в номере от 5 февраля предположила, что Скуратова сняли из-за того, что он оказался плохим политиком. Это утверждал Чугаев, корреспондент «КП». Он подчеркнул, что есть две версии. Первая: Скуратов работал слабо, неэффективно, многие дела при нем застряли на мертвой точке, и вторая – от обратного: Скуратов стал копать слишком глубоко и залез в запретную зону, действия Генпрокурора стали представлять опасность для «семьи» и вообще ближайшего окружения президента.
Вторая версия, кстати, стала появляться все чаще и чаще, и шла вразрез с точкой зрения тех кремлевских сотрудников, которые пытались меня скомпрометировать в печати. Вообще, люди, которые работали над моей отставкой, прекрасно понимали, что такое СМИ в этой ситуации и что могут сделать вовремя опубликованные страницы или брошенный с экрана телевизора компромат, и делали колоссальные усилия, чтобы это произошло. В общем, говоря старым языком, занимались идеологическим обеспечением наступления на Генпрокурора, ставшего неугодным.
Когда же сделалось известно, что «уйти» меня спокойно не удастся и вообще я так просто не уйду, начали атаку. Первым сигналом стала статья в «Комсомолке» от 17 февраля 1999 года, где утверждается, что «Скуратова сняли из-за анонимки». И далее: «Прояснить ситуацию могла бы гуляющая по коридорам администрации докладная записка – без подписи и других опознавательных знаков». В статье утверждалось, что я защищаю своего любимчика Хапсирокова – управделами Генпрокуратуры, замешанного в ряде финансовых скандалов, что на деньги, добытые с помощью некого «авалирования векселей», оплачивались поездки руководителей КПРФ с семьями на юг Франции, в Англию, Швейцарию, Австралию и другие «лакомые» – для отдыха, естественно, – страны. Стоимость этих поездок якобы обошлась в 450 тысяч долларов США. Дело вообще дошло до грязи: в этой записке утверждалось, что мой сын работает в Моснацбанке и также замешан в афере с векселями.
Далее автор материала Юрий Юсупов пишет: «Верны ли эти факты или налицо очередная «деза», подброшенная в Кремль некими силами, заинтересованными в том, чтобы Скуратов был отстранен от должности? Вероятно, объективный ответ на этот вопрос могут дать лишь правоохранительные органы. Но само появление безымянной «записки» (по-старому – анонимки), ставшей катализатором решения президента по Скуратову, в очередной раз демонстрирует масштабы той грязи и нечистоплотности, которые сегодня царят в российских властных структурах».
Через три дня «Комсомолка» сообщила, что кремлевская записка – это еще цветочки по сравнению с теми ягодками, которые в массовом количестве начали забрасывать и в «Комсомольскую правду», и в ряд других газет. «Столько всевозможной мерзости не выдавалось на-гора, пожалуй, еще ни на одного госдеятеля».
* * *В общем, и пошло, и поехало, и пошло… Появилась версия и о моих финансовых злоупотреблениях. Я знал, что был создан специальный штаб, который решал, как действовать дальше, прорабатывал ходы, варианты, формулы поведения… Противостоять этому штабу было непросто.
Были и другие версии. Одна из них была вброшена в Интернет в США 17 февраля 1999 года в 11 часов 38 минут и по электронной почте передана всем крупным российским газетам. Я эту бумагу цитирую полностью, без сокращений…
«Внезапная отставка Генпрокурора Скуратова продолжает порождать многочисленные версии, которые в основном связываются с интригами в высших эшелонах политической власти или финансовыми злоупотреблениями. Однако, как стало известно из конфиденциальных источников, близких к руководству Генпрокуратуры, причина отставки Генпрокурора на самом деле более прозаична и связана с очередным сексуально-«банным» скандалом.
По информации тех же источников, Юрий Ильич имеет одну личную слабость – любит позволить себе отдохнуть от напряженного труда в компании представительниц прекрасного пола. Установлено, что в свое время на Полянке в доме, где располагается ресторан и торговый дом «Эльдорадо», «Уникомбанком» была снята квартира, которая использовалась для эксклюзивного отдыха как банкиров, так и высокопоставленных госчиновников. Квартира была оборудована видеотехникой для скрытной видеосъемки. Как-то Скуратов провел там вечер с «девушками по вызову». Организатором вечеринки и негласным режиссером видеозаписи являлся родственник банкира Егиазаряна А. Г. (бывшего главы Московского национального банка, а затем «Уникомбанка», также имевшего удостоверение советника Генпрокуратуры).
Впоследствии об этом был проинформирован начальник управления делами Генпрокуратуры Хапсироков, с которым Егиазарян поддерживал тесные личные и деловые отношения. Также ему были переданы на хранение копии видеозаписей. Известно, по информации СМИ, в частности «Новой газеты», что Хапсироков, являвшийся со времен Ильюшенко своего рода «серым кардиналом» Генпрокуратуры, находился в не лучших личных взаимоотношениях со Скуратовым, который явно тяготился тем, что управделами фактически негласно контролировал все основные направления деятельности Генпрокуратуры, неоднократно вмешивался в ведение конкретных дел, например по махинациям Федеральной продовольственной корпорации, возглавляемой Абдулбасировым (в настоящее время главный советник Строева, секретарь Межпарламентской ассамблеи СНГ). В последнее время отношения Скуратова и Хапсирокова явно обострились и Генпрокурор наконец-то решился на открытые действия. В этой связи управделами Генпрокуратуры передал видеопленки одному из возможных кандидатов на пост Генпрокурора Олегу Кутафину – ректору Московской юридической академии, председателю комиссии по гражданству при президенте (кстати, Кутафина уже однажды прочили на пост председателя Конституционного суда, но не сложилось. Кроме того, Кутафин входил в руководство скандально известного фонда «Россияне», в котором в 1996 году исчез 1 миллион долларов, предназначенный на помощь русским в ближнем зарубежье).
