Сергей Кургинян - Постперестройка
Присутствуя на акциях, проводимых некоторыми радикально настроенными демократами, видишь, что обструкция им со стороны их оппонентов из радикальной фракции так называемого «патриотического» лагеря, происходящие в ходе большинства таких скандализируемых встреч, — это тот перец, та острая приправа, без которой лишились бы большей части привлекательности демократические «шоу», и невольно задаешься вопросом о наличии единой «режиссуры» всех этих «массовых представлений».
Техника правого путча требует наличия «красных бригад», неких ультралевых сил, управляемых из того же центра, что и крайне правые элементы, и служащих одному, высшему криминальному ведомству.
Мы хотели бы остановить внимание общества на ряде событий, о которых сегодня почему-то предпочитают молчать в так называемом демократическом лагере; о возрождении общества друзей Дмитрия Касмовича и Джона Косяка в Белоруссии, Ярослава Стецько и Миколы Лебедя на Украине, организации Данагаус Ванаги в Латвии, Народно-трудового союза и о других семенах махрового фашизма и антисемитизма, дающих сегодня обширные всходы во всех уголках нашей необъятной родины. Мы хотели бы отметить глубокую тревогу многочисленных еврейских обществ и организаций всеми этими политическими новообразованиями и одновременно активную поддержку новых фашистов и расистов со стороны печально известной во всем мире организации «Бнай Брит». Мы хотели бы напомнить об избиениях сербского и еврейского населения хорватскими усташами в 1941 году, настолько невообразимо свирепых, что этому ужасу пытались воспрепятствовать войска Муссолини; об истреблениях более миллиона еврейского населения на Украине и ста тысяч человек — только в городе Львове частями ОУН/б, прославляемыми сейчас в качестве «борцов с коммунизмом» и «патриотов», о коже, сдираемой заживо с еврейских детей железной гвардией в Румынии в печально известную осень 1940 года. Словом, о подвигах всех, кто сегодня называет себя борцами с коммунистическими режимами. И если протест против инцидента в ЦДЛ станет в один ряд с протестом против вспышек расизма, неофашизма во всех регионах, то мы приветствуем такую активность. Но если и оуновцы, и усташи, и железногвардейцы, и латвийские ястребы активнейшим образом отмываются, а единственным темным пятном становится только лишь русский фашизм, то мы вправе поставить вопрос о сокрытии масштаба неофашистской угрозы под видом борьбы с нею. Кем и во имя чего?
Политическая честность и интересы подлинной демократии требуют прекратить деление этнократов на добрых литовцев и злых русских, цивилизованных грузин и диких азербайджанцев, благородных эстонцев и свирепых узбеков. Необходимо со всей определенностью заявить, что там, где речь идет об этнократизме, — «все хуже».
7. СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА ДЕЙСТВИИ КРИМИНАЛЬНОЙ БУРЖУАЗИИ. МАНИПУЛИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫМ СОЗНАНИЕМ
Начиная с середины 70-х годов в трудах немецких, итальянских и французских политологов начинает исследоваться стратегия и тактика так называемой «революции справа», выдвигаемой на повестку дня теоретиками «новых правых». По сути, речь идет о техниках манипулирования общественным сознанием с поэтапной сменой лозунгов и политических лидеров таким образом, чтобы в конечном счете иметь возможность установить неофашистскую диктатуру. Исследования процессов в различных регионах СССР, их сопоставление, системный анализ позволяют утверждать, что эволюция политического процесса происходит в рамках подобных техник, манипуляций.
Цель этих техник в том, чтобы заставить народ как бы свободно, как бы в порядке собственного волеизъявления посадить себе на шею новых властителей. Бороться с этим можно, лишь вскрывая подоплеку, обнажая логику, отслеживая единый процесс там, где обыденное сознание видит лишь отдельные, никак не связанные друг с другом элементы.
В этом смысле мы считаем принципиально важным продемонстрировать единую схему продвижения к власти криминальной буржуазии с использованием «массы» в качестве, силы, прокладывающей путь. Вне зависимости от того, идет ли речь о национальном, социальном или каком-либо другом «регистре» массового сознания, манипуляция строится по общей схеме, содержащей шесть основных этапов и следующих друг за другом с железной закономерностью, указывающей на их выстроенность в единую цепь.
Первый этап. Предъявление власти морально-этических претензий. Критика возглавляется лицами, известными народу, имеющими общественный авторитет и выступающими под лозунгом осуждения злых властителей. Здесь имеет смысл говорить о морализаторской фазе разогрева народной магмы. По положению в обществе критикующие принадлежат к фрондирующей элите, их цель — смена конкретных руководителей. Этап заканчивается решением этой задачи.
Второй этап. В массовое сознание вбрасывается новый блок требований, выходящих за компетенцию нового руководства. Придя на волне народного возмущения, новая власть обещает то, что на деле не в состоянии выполнить. Исходя из этого формулируется новый, качественно иной блок критики. Образ «злого властителя» заменяется образом «злой силы». В качестве оной может выступать аппарат, тип экономики, централизм или любой другой принцип построения существующего типа власти.
Формулируется альтернативная «злой силе» добрая, светлая идея (чаще всего утопичная). В этом смысле от фазы морализаторства процесс переходит на стадию идеологизации.
В качестве силы добра могут выступать демократия, регионализм, рынок или любой другой «расковывающий» принцип. Носителями идеологии становятся лидеры новой волны, чаще всего из слоев, не имевших ранее доступа к власти. Выдвигаются требования о передаче власти (пока частично) носителям новой идеологии, поначалу всего лишь вносящей некие коррективы в предшествующую. Создаются альтернативные структуры, поначалу как бы лишь помогающие основным. Идет спонсирование этих структур, а значит, неизбежное вклинивание в них нужных людей из числа работников «криминального ведомства», до поры выступающих в прислуживающей роли.
Критика, обнажающая несостоятельность существующего принципа управления и лиц, его представляющих, имение как носителей этого принципа, накаляется. Они перестают контролировать ситуацию и вынуждены идти на уступки. Возникает система двоевластия, неустойчивая, как и любая компромиссная система.
Третий этап. Система частично теряет управление, положение ухудшается, недовольство усиливается. В этой ситуации новые лидеры объясняют кризисность ситуации наличием системы «двух властей» и требуют предоставить им всю полноту власти. Идеология из стадии внесения коррективов переходит в стадию отчетливой альтернативности идеологии предшествующего периода (социалистический рынок трансформируется в регулируемый рынок, конфедерация меняется на суверенитет, создание социализма с человеческим лицом превращается в создание предпосылок для вхождения в цивилизацию и т. д.). Прежняя власть сходит со сцены. Фаза идеологическая переходит в фазу парламентарно-политическую. Лидеры новой волны оказываются лицом к лицу с проблемой осуществления так называемых «непопулярных мер». Положение народа в очередной раз ухудшается.
Четвертый этап. Принятие непопулярных мер входит в противоречие с принципом народовластия. Недовольство масс нарастает. Страх потери популярности толкает новых лидеров на путь формирования «образа врага». Недовольство направляется в русло борьбы с врагами (национально-государственными, классово-экономическими, идеолого-политическими). Борьба предполагает насилие, перед которым парламентские лидеры пасуют. Для жесткой системы насилия выдвигаются новые лидеры из числа лиц, сильнее всего пострадавших в предшествующий период, а также «сильных личностей» криминального и субкриминального типов. Борьба морально возвышает эту криминальность и придает ей романтический оттенок. Из парламентской фазы процесс переходит в фазу народных восстаний, войн за освобождение, революции и тому подобного.
Пятый этап. Неизбежная вследствие этого разруха и вызванное ею разочарование, отчаяние, прострация населения.
Шестой этап. Твердая власть неофашистской хунты, выступающей под лозунгом наведения порядка и приветствуемой населением.
Таков в общих чертах план большой игры, где идет согласованное использование разнообразных политических, идеологических, экономических, государственно-правовых стереотипов, имеющих целью приход к власти. Это и только это является конечной целью, казалось бы, алогичной и противоречиво сложной, а на деле простой и неотвратимо логичной «игры в демократию».
Сегодня общественные умонастроения в огромной степени движутся в русле подражательного рефлекса, свойственного детям. Раз там у них, у взрослых, все хорошо, то давайте и мы у себя так сделаем. Эта воспроизводимая уже не первый раз логика игры в «дочки-матери» на самом деле и является основным фактором торможения в развитии нашего общества. Никто не ставит перед собой вопрос о социальных издержках такой имитационной игры и о реальных ее результатах.
