Елена Трегубова - Прощание кремлевского диггера
– Скажите, ваш брат передавал вам сумку с компьютером? Я прилетела только в пятницу, зашла к вам с чемоданом и оставила лэптоп вот здесь… По отсутствующему выражению на лице брата мне сразу стало понятно, что продолжать объяснения бесполезно: никакого компьютера у него не было.
– Пожалуйста, позвоните своему брату! – взмолилась я. Он – с неохотой, пояснив, что брат у себя дома, что он еще спит, – но все-таки вежливо улыбаясь мне, набрал номер брата. Что было произнесено в трубку на иврите, мне осталось неведомо, но после секундной паузы он переспросил:
– No? «нет?» И я поняла, что приговор подписан. Брат отстранил телефон от уха и с искренней грустью в глазах сказал мне:
– Я очень сожалею. Он говорит, что ничего не находил. Я ни секунды не сомневалась, что они говорят правду, но все еще пыталась зацепиться за последнюю соломинку:
– Пожалуйста, дайте мне трубку, я сама с ним поговорю… Я надеялась, что, может быть, брат номер два, находившийся в роковой день у стойки, видел, как кто-то взял маленькую черную сумку, которая висела на спинке высокого барного стула, рядом с которым я сидела, ну он же видел меня с чемоданом, ну он же здесь всех, наверное, знает, ну нельзя ли кому-то позвонить спросить… И когда я все это ему выпалила в трубку, брат на том конце провода совершил глупую ошибку. Человек, с которым мы до этого на протяжении года регулярно, а иногда даже и по нескольку раз в день виделись и перекидывались парой слов (на английском, потому что иврита я почти не знаю), вдруг заявил мне по телефону, что не говорит по-английски и вообще не понимает, чего я от него хочу. Тогда я остановила свой словарный поток и внятно произнесла одно слово:
– Компьютер.
На что он переспросил в ответ:
– Что это такое? Не понимаю!
Это уже был перебор. Настолько необразованных евреев в Израиле нет. Именно в эту секунду я про себя произнесла бессмертную реплику гениального Станиславского. Повесив трубу, я обратилась к брату номер один, который хотя бы не делал вид, что срочно разучился говорить по-английски.
– Поймите, в компьютере очень важная информация. Я журналист. Я готова заплатить вам за компьютер деньги. Я даже готова подарить его вам, я только возьму текстовые файлы! Объясните это своему брату!
Но брат номер один начал растерянно разводить руками и предложил мне осмотреть подсобную комнату кафе, где, разумеется, ничего, кроме холодильника с хурмой, финиками, дыней, дичи, папайей, клубникой и бананами, не оказалось. Если бы не странный внезапный лингвистический склероз брата номер два, я бы так ничего и не заподозрила. «Ах так, значит? – сопоставляла я факты по дороге домой. – То есть чаевые с меня брать за пять стаканов сока – это он английский знает! А как компьютер вернуть – это он не понимает?» В Тель-Авиве (в отличие от Москвы) у меня не было ни одного друга ни во властных структурах, ни среди банкиров, имеющих собственную службу безопасности, которые могли бы посоветовать, как действовать в такой ситуации. Оставался единственный вариант: позвонить и сознаться во всем Гусинскому, которому я, собственно, и везла текст, украденный у меня вместе с компьютером. Я сгорала от стыда. С Гусинским мы к тому времени не были знакомы лично, и я живо себе представляла, какой портрет у медиа-магната должен сложиться от первого знакомства: идиотка, которая способна потерять компьютер с только что написанной сенсационной политической книгой. Но другого выхода не оставалось. Я в отчаянии набрала его номер и честно рассказала, что произошло.
– Нет вопросов, Леночка. Не волнуйтесь. Сейчас мы решим все ваши проблемы. Будет вам лэптоп, – ответил Гусинский абсолютно спокойным, невозмутимым тоном. В первую секунду, признаться, услышав такое, я с некоторым раздражением подумала: ну, понятно, у богатых свои причуды. Проблемы у тебя с лэптопом, девочка? Не плачь! Вот тебе новый лэптоп…
– Да нет, вы не поняли! Мне не нужен НОВЫЙ лэптоп! Мне нужна моя книга! Она существует только в моем лэптопе! – еще раз объяснила я.
– Да понял я, понял! Не волнуйтесь вы так! Тель-Авив – маленький город, здесь все друг друга знают…
У меня затеплилась надежда.
– Вы думаете, что по своим каналам сможете найти лэптоп?
– Да нет, ну зачем? Сейчас к вам туда подъедут люди и все этим «братьям» объяснят…
– Вы что, свою братву, что ли, сюда пришлете? – слегка испугалась я.
– Ну что вы! Просто подъедут люди, хорошо говорящие на иврите… – успокоил меня олигарх.
– То есть переводчики? – не унималась я. Гусинский захохотал:
– «Переводчики»… Ну, можете считать, что переводчики. В общем, ждите. После такого разговора я уже морально готовилась к тому, что сейчас мне пришлют командос с неприличными бицепсами и автоматами «Узи» под мышкой.
Но вскоре появился симпатичный черноволосый молодой человек невысокого роста, довольно худенький и изящный, в выразительных темных очках. Зато приехал он на огромном, шикарном, безразмерном лимузине, модель которого даже я определить была не в силах. В общем, идеальный персонаж высокобюджетного голливудского фильма про продвинутых бандитов.
– Здравствуйте, меня зовут Даня, – скромно, на чистом русском языке представился юноша. Объясните мне, пожалуйста, где находится это кафе. Мы стояли на углу улицы Хамаагаль и площади Рамат-Ган, откуда до злосчастного кафе на углу Биалика было ровно 50 шагов.
– Пойдемте, я вам покажу! – предложила я.
– Ну нет, зачем же? Вам туда ходить незачем, – спокойно сказал Даня. – Идите домой и не волнуйтесь. Я вам позвоню.
С этими словами молодой человек, вместо того чтобы пройти 50 метров пешком, сел в машину. И затем я с эстетическим наслаждением проследила, как шикарный лимузин начал с трудом, как огромный крокодил в узком ручейке, разворачиваться на узенькой улочке Хамаагаль, чтобы, сделав приличный крюк, гордо подъехать к кафе по Биалику с другой стороны. Что должно было произвести на братьев сногсшибательное впечатление – жаль я не видела. Я поднималась по лестнице в квартиру, прокручивая в голове, что есть только два варианта исхода беседы «брата от Гусинского» Дани с лысыми братьями из кафе: «быстрый» и «долгий». Быстрый не сулил мне ничего хорошего. Потому что это означало бы, что Даня, применив все методы внушения на иврите, убедился бы, что братья невиновны и что лэптопа у них нет. Хороший вариант – как я рассуждала, – мог быть только долгим: если Дане удастся припугнуть братьев и добиться у них признания в краже лэптопа, то значит, ему придется либо ждать, пока брат номер два его привезет, либо самому ехать за компьютером к ним домой. Звонок Дани раздался ровно через четыре с половиной минуты. Я успела только добежать до своего этажа и войти в квартиру.
– Алло, Лена? Вы можете спускаться. Я у вашего подъезда.
У меня упало сердце. Молниеносный звонок Дани мог означать только одно: лэптопа у братьев действительно нет. Четырех минут тридцати секунд, по моим прикидкам, могло хватить только на то, чтобы, с трудом протискивая кузов голливудской машины в соседний переулок, выехать на Биалик, подъехать к кафе, произведя все желаемые костюмированные кинематографические спецэффекты, заглянуть пронзительным, прожигающим насквозь и беспощадным взглядом в глаза брата номер один и понять, что они чисты, как у ребенка. И моментально уехать. Даже не выпив сока. За те секунды, что я бежала вниз по лестнице, передо мной зримо пронеслись все адские видения предстоящих нескольких недель: срочный вылет обратно в Москву, снова разыскивать все архивы, но их нет! – каждому журналисту или писателю прекрасно известно, что ВТОРОЙ РАЗ НИЧЕГО НАПИСАТЬ НЕВОЗМОЖНО! Можно написать уже только другую, вторую, книгу. А этого я уже ни физически, ни эмоционально не выдержу… Даня стоял прямо напротив подъезда, вальяжно опершись спиной на прикрытую переднюю дверцу лимузина.
– Вы это искали? – с абсолютно голливудской невозмутимостью в голосе спросил он и изящным жестом руки, как карточный шулер, в мановение ока извлек из-за спины через раскрытое окошко лимузина мой лэптоп. И я, еще не веря в свое счастье, как безумная бросилась к нему с поцелуями…
– Не может быть!!! Так быстро!!! Где же он был??? Вы что, так быстро съездили домой к брату?
– Нет, зачем к брату? Лэптоп у них в шкафу под прилавком спрятан был, – все так же невозмутимо отрапортовал голливудский герой. Для меня так навсегда и осталось тайной, какими конкретно методами убеждения ему удалось вытрясти из лысых братьев мой компьютер. Единственное, что я знаю, – это то, что на прощание Даня посоветовал мне:
– Ну, в это кафе, я думаю, вам больше ходить не стоит, Лена.
Я так и сделала. Случилось так, что в тот день, едва обретя свой лэптоп, я, словно под действием какой-то тайной, вдруг с силой распрямившейся каббалистической пружины, собрала вещи, переехала в отель к морю и с того дня больше вообще никогда, ни в один из своих последующих приездов в Тель-Авив не захотела видеть ни то кафе, ни Биалик, ни вообще Рамат-Ган. Но искренне надеюсь, что если бы я ослушалась совета Дани и сходила бы туда на экскурсию, то не превратилась бы в соляной столб, увидев на месте своего бывшего любимого кафе реки крови вместо свежевыжатого сока.
