Владлен Логинов - Союз можно было сохранить

Когда он закончил читать подготовленный текст, его тон изменился. Он пояснил, что это соглашение содержит статью, которая открывает содружество для всех бывших республик. … Этот документ был уже подписан тремя присутствовавшими руководителями республик. Он только что закончил разговор с Президентом Казахстана Назарбаевым, который полностью поддержал их действия и намеревался сам подписать соглашение как можно скорее.

…Я не хотел преждевременно выражать нашу поддержку или неодобрение, поэтому просто сказал: “Понятно”.

…“Господин Президент, – добавил он, – должен сказать Вам доверительно, что Президент Горбачев пока об этом не знает. Он знал, что мы собирались встретиться, я сам ему сказал об этой встрече. Разумеется, мы немедленно направим ему текст нашего соглашения, так как ему, несомненно, придется принимать решение на своем уровне. Господин Президент, сегодня я был с Вами очень, очень откровенен. Мы, четыре государства, чувствуем, что это – единственный выход из критической ситуации. Мы не хотим ничего делать скрытно – мы прямо сейчас сделаем заявление для печати. Мы надеемся на ваше понимание”.

“Дорогой Джордж, – сказал он. – Я закончил. Это исключительно, чрезвычайно важно. По сложившейся между нами традиции, я сразу позвонил тебе, не прошло и десяти минут”. Я пообещал сразу же прочитать соглашение, как только он пошлет мне текст, и быстро отреагировать. Я ощущал некоторый дискомфорт. “Мы будем работать с вами и с другими по мере развития событий, – сказал я. – Разумеется, мы надеемся, что все эти преобразования пойдут мирным путем”. Обойдя вопрос поддержки со стороны Америки действий Ельцина, я добавил, что, по нашему мнению, во всем этом должны разобраться прежде всего сами участники, а не сторонние силы вроде Соединенных Штатов”.

Яков Алексейчик ( директор Белорусского телеграфного агентства (БелТА ):

“В резиденции в Вискулях места для журналистов не было. Она рассчитана на 60 человек, а приехало 160. Нас завезли в сельскую неотапливаемую гостиницу в деревне Каменюки на окраине Беловежской пущи, мы там чуть богу душу не отдали за ночь…

Даже печатную машинку с собой не захватили, не то что машинистку. И то и другое пришлось привозить из ближайшего хозяйства. Машинистка была далеко не лучшей квалификации… Она боролась с этой машинкой…

Журналисты ходили голодные и холодные. После 13 часов в фойе внесли белые столы и нам сказали: будут подписывать какой-то документ… Я составил сообщение для прессы. Перед передачей в Москву его просмотрел Козырев. Никаких пометок не ставил, просто сказал: “Безупречно!” – и ушел. Телефонная связь была отключена. После восьми наконец дозвонился в Москву, в ТАСС, – стенографистки уже разошлись. Я потребовал факс, меня завели в какую-то комнату, я отправил эти три странички – и быстренько в машину, в самолет, потому что начальство имеет привычку не ждать…”

Николай Иванов (секретарь Союза писателей России) :

“…Ошалевших от важности и невероятности события журналистов ошалевшие же от собственной значимости клерки двух президентов и Председателя Верховного Совета Белоруссии впустили в павильон минут за пять до начала церемонии подписания. Единственная просьба в форме приказа – никаких вопросов Ельцину. Подписанты речей не произносили – не перед кем: разработчики документов находились за спиной руководителей, а пятеро журналистов – не та аудитория. В гробовом молчании подписали бумаги. Все эти годы говорили, что под договором о распаде СССР стоят три подписи. На самом деле их шесть: свои автографы поставили также госсекретарь Российской Федерации Г.Бурбулис, Председатель Совета Министров Белоруссии В.Кебич и премьер Украины В.Фокин.

“Время! Засек ли кто-нибудь, когда подписали договор?” – засуетились через несколько минут в холле. По журналистской привычке фиксировать события время отметил только Юрий Дроздов – 14 часов 17 минут. По иронии судьбы на циферблате его часов была символика СССР.

Юрий Иванов, помня об обещании не задавать вопросов Ельцину, попросил руководителей делегаций стать вместе хотя бы для совместного фотоснимка. Борис Николаевич буквально сграбастал Кравчука и Шушкевича, прижал к себе. Первый и последний снимок трех лидеров – больше они уже вместе не собирались. В идее Содружества Независимых Государств независимости оказалось больше, чем содружества.

В павильоне засуетились официанты с подносами с шампанским, а Сергей Балюк и Евгения Патейчук заторопились из душного и тесного зала на свежий воздух. Падал снежок, надвигались сумерки, особенно ранние в лесу. “Ну что, Сергей Сергеевич, натворили мы с вами дел?” – вздохнула машинистка”.

Вспоминает Н.А.Назарбаев:

“Горбачев пригласил нас, глав союзных республик, на 9 декабря – обменяться мнениями, по поводу нового Союзного договора. А 6 декабря мне в Алма-Ату позвонил Ельцин и говорит: “Лечу в Белоруссию, к Шушкевичу, пригласил туда и Кравчука, надо подготовиться к встрече с Горбачевым, договориться о будущем Союзе Суверенных Государств”. Просто уведомил меня, но в Минск не пригласил. 8 декабря я вылетел в Москву. Прибыл во Внуково вечером, и тут мне говорят: “Вас ищет Ельцин, ищет Руцкой, ищет Шушкевич, ищет Горбачев”. Что такое? Не пойму – вдруг я всем понадобился! Прямо в аэропорт звонят из Минска. Беру трубку – говорит Кебич, хороший мой знакомый, добрый мужик: “Мне поручено тебя встретить. Скорее приезжай!” Я не понимаю: “Подожди! Кто меня приглашает?” – “Да вот Борис Николаевич…” Трубку взял Шушкевич: “Мы тут документ один подписали, реализовали вашу старую идею”.

Дело в том, что еще в декабре 1990 года мы вчетвером – Ельцин, Кравчук, Шушкевич и я – подготовили четырехсторонний меморандум о том, что мы, четыре союзные республики, создаем Союз Суверенных Государств, признаем Горбачева его президентом и приглашаем всех остальных к нам присоединиться. Тогда это не прошло. Горбачев прочитал меморандум, запротестовал, но вскоре запустил Ново-Огаревский процесс. То есть мы его подтолкнули к идее подписания нового Союзного договора.

И вот теперь они из Минска мне об этом напомнили. Трубку взял Ельцин: “Нурсултан Абишевич, мы реализовали вашу идею, составили соглашение, все его подписали, для вашей подписи место оставлено, прилетайте скорее!” Я что-то засомневался: “Что вы там подписали? Прочитайте текст!” Ельцин говорит: “Я не могу, вот пусть Шушкевич…” Шушкевич заплетающимся языком читал, читал… Я прослушал и спрашиваю: “Вы что, создали новое государство? Советского Союза больше нет?” “Ну вроде бы так”, – отвечают. Я говорю: “Позовите Кравчука!” Очень тяжело мне было их понимать, не слишком связно говорили. Кравчук взял трубку, голос у него был пободрее: “Мы тут судили-рядили, выхода другого нет, Украина иначе не может, я тебе звонил, пытался пригласить, в общем, прилетай и подписывай!” Тут я еще сильнее засомневался и говорю: “Во-первых, вы могли бы еще позавчера меня об этом предупредить. А во-вторых, я один, без согласия своего парламента и правительства, ничего подписать не могу! Вы у Горбачева будете завтра? Там и поговорим”. Кравчук отвечает: “Нет, я к Горбачеву не поеду, Шушкевич тоже не собирается, мы поручили Ельцину доложить о принятом решении”. Вот так”.

Вспоминает В.А.Медведев:

“Горбачев попросил меня еще раз вернуться к аргументации о необходимости и важности Союза, пагубности его возможного распада для перспектив экономического развития. 8 декабря, в воскресенье, он позвонил мне на дачу в Успенское и сказал, что материал ему нужен сегодня для подготовки заседания Госсовета, назначенного на 9 декабря, на котором он предполагал вновь вернуться к проблеме подписания Договора о Союзе Суверенных Государств. За несколько часов такой материал был сделан и направлен в приемную, там его перепечатали и отправили Президенту.

Утром позвонил Президенту в машину (это был наиболее удобный “выход” на Горбачева для оперативных переговоров по каким-то вопросам) и спросил, не нужно ли дополнительно что-то подготовить к заседанию Госсовета. Михаил Сергеевич ответил, что теперь уже нужны не аргументы, а нечто другое. Смысл его слов я понял, когда развернул газеты и увидел “беловежские” документы…”

9 декабря. Г.Х.Шахназаров о совещании у М.С.Горбачева:

“ Горбачев просил подготовить выступление, в котором должны быть проставлены все точки над “i”, прямо и без обиняков сказано о роли Кравчука и других участников минских соглашений.