Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович

Он не служил в ЧК, многим давшей путевку в высшие эшелоны власти.

Он не входил в сталинский ближний круг (вы не найдете в архивах ни одной фотографии, запечатлевшей Байбакова рядом с Хозяином).

Он сторонился внутрипартийных группировок, не вступал ни в какие альянсы.

Он никому ни разу не перешел дорогу.

Его положение в сталинском правительстве, не укрепленное ничем, кроме рутинной работы на отрасль, не предполагало выступлений на съездах и пленумах.

Никто в народе не знал, как выглядит «товарищ Байбаков». С его портретами не ходили на праздничные демонстрации. Его именем в 1930—1940-е годы ничего не назвали, как, скажем, именем Кагановича (Московский метрополитен) или Микояна (Московский мясокомбинат). И умри он тогда своей смертью, его не похоронили бы у Кремлевской стены, как Я. М. Свердлова, А. А. Жданова, Ф. Э. Дзержинского, К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного.

Уцелел он, возможно, и потому, что ничем не ломал общего ряда. Участвовал в партийных чистках. Не противился доносам и арестам. Что надо — говорил. Что надо — подписывал, в том числе и «расстрельные списки», к которым в те годы не один нарком приложил руку. Вновь подчеркнем: достоверных документов на сей счет нет в нашем распоряжении. Но приходит на память снятый на закате СССР фильм «Любовь с привилегиями». Его действие происходит в 1989 году. Будучи на отдыхе в закрытом санатории, высокопоставленный пенсионер, бывший первый заместитель председателя Совета министров СССР Константин Гаврилович Кожемякин (Вячеслав Тихонов), знакомится с Ириной (Любовь Полищук), женщиной гораздо моложе него, рядовой сотрудницей этого санатория, которой поручили встретить Кожемякина и отвезти его в санаторий вместо заболевшего водителя. Между ними возникает роман, Кожемякин делает Ирине предложение, увозит ее с собой в Москву и женится на ней. Ирина попадает в круг советской элиты, знакомится с высокопоставленными соседями. Пользуясь связями мужа, она наводит справки об обстоятельствах ареста и осуждения своего отца, который после войны, в 1952 году, был репрессирован и расстрелян. Выясняется, что в сталинские времена ее новый муж был одним из тех, кто подписал акт о вредительстве в министерстве, в результате чего ее отец и был репрессирован. После ознакомления Ирины с материалами уголовного дела между супругами возникает непреодолимая напряженность. Ирина не считает возможным продолжать связывать свою жизнь с человеком, причастным к гибели ее отца, и уходит от него.

В фильме точный выбор натуры: дом, где живет Кожемякин, — Гранатный переулок, 10. Тот самый элитный («брежневский») дом, где в 1990-м (год выхода фильма на экран) проживал Байбаков, тоже, как мы помним, заместитель председателя Совмина.

Как пишут в титрах, «персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны».

Не исключено, что серьезные передряги обошли Байбакова стороной еще и потому, что он был типичный «крепкий хозяйственник». Он прожил с этой ролью весь свой начальственный век и ни разу ей не изменил. Возможно, инстинкт самосохранения подсказывал ему держаться этой роли, настаивать на ней (не зря же в его мемуарах превалируют «закачка воздуха в нефтяные залежи», «метод законтурного заводнения», «сохранение пластового давления»), В этой роли он был относительно безопасен для более амбициозных представителей кремлевской номенклатуры, а потому и сам находился в относительной безопасности. Хотя есть и противоположное мнение. Объясняя, почему Байбаков не был членом или хотя бы кандидатом в члены Политбюро (должность председателя Госплана СССР отвечала подобному статусу, примеры — Вознесенский, Талызин, Маслюков), Владимир Коссов выдвигает такую версию: «В составе высшей номенклатуры брежневского периода он был едва ли не единственной реальной фигурой. Потому что, в отличие от партсекретарей, был связан с материальным производством и прежде всего — с топливным комплексом, на котором держалась вся экономика, а значит, и власть. Наделить Байбакова статусом члена Политбюро значило бы сделать его супервлиятельным и тем самым нарушить баланс в партийной верхушке. Имелась и другая причина, весьма субъективная: сам Байбаков был напрочь лишен вождистских амбиций».

Байбаков проработал в Госплане 22 года (из них четыре при Хрущеве) и ушел оттуда ровно тогда, когда истек срок его полномочий. Эти полномочия закончились не волей нового генсека. Их прервало время. Исчерпавшая свой ресурс распределительная экономика отправлялась в небытие, а приходившему ей на смену свободному рынку не нужен был начальник.

За долгую жизнь Байбакову довелось пережить ряд крушений.

Он пережил крушение сталинской системы власти.

Крушение косыгинской реформы.

Крушение плановой экономики.

Крушение СССР.

Не потерпела крушения только его вера в правильность советского устройства жизни. Эта вера оказалась несокрушимой.

…Тридцать первого мая 1990 года на Новодевичьем кладбище хоронили Петра Фадеевича Ломако, бывшего министра цветной металлургии, в 1962–1965 годах — председателя Госплана СССР. После траурного митинга свою горсть земли бросил на гроб и Байбаков. Потом он подошел ко вдове. Сказал: «Не убивайся… К сожалению, это естественный процесс. Из всех сталинских наркомов я один остался».

Последним сталинским наркомом, доживающим свои дни, он потом оставался еще восемнадцать лет.

Библиография

ГА РФ

Ф. 5446. Оп. 59. Д. 1. Л. 41–42.

Ф. 5446. Оп. 59. Д. 40. Л. 86–87.

РГАНИ

Ф. 89. Оп. 30. Д. 246.

Ф. 17. Оп. 165. Д. 150.

РГАСПИ

Ф. 17. Оп. 134. Д. 13. Л. 58.

Ф. 17. Оп. 134. Д. 87. Л. 58–59.

Ф. 17. Оп. 134. Д. 140. Л. 53–58.

Ф. 17. Оп. 134. Д. 143. Л. 2.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1187. Л. 117–118.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1197. Л. 35.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1209. Л. 116–117.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1237. Л. 71.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1247. Л. 86.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1270. Л. 42.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1428. Л. 18–18 об.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1479. Л. 196, 197.

Ф. 17. Оп. 163. Д. 1481. Л. 79.

Ф. 17. Оп. 171. Д. 508. Л. 2–6.

Ф. 82. Оп. 2. Д. 566. Л. 19–19 об., 102, 103–104.

Ф. 599. On. 1. Д. 251. Л. 1-30.

Ф. 599. On. 1. Д. 363. Л. 114–150.

Ф. 599. On. 1. Д. 695. Л. 67-100.

Ф. 614. On. 2. Д. 15. Л. 1-15.

Ф. 653. On. 1. Д. 673. Л. 5-10.

Ф. 653. Оп. 3. Д. 25. Л. 5.

Госархив Краснодарского края

Ф. Р-1490.

Аксенов Ю. С. Апогей сталинизма: Послевоенная пирамида власти И Вопросы истории КПСС. 1990. № 1.

Андриянов В. Косыгин. М.: Молодая гвардия, 2013.

Антипов В. Госплан. Вчера. Сегодня. Завтра. М.: Концептуал, 2019.

Арбатов А. Человек Системы: Наблюдения и размышления очевидца ее распада. Мой XX век. М.: Вагриус, 2002.

Архивы Кремля. Президиум ЦК КПСС, 1954–1964: В 3 т. М.: РОССПЭН, 2004.

Байбаков Н. К. Биография. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 2018.

Байбаков Н. К. Государство и план. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 2020.

Байбаков Н. К. Дело жизни: Записки нефтяника. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 1984.

Байбаков Н. К. Из трудовой биографии И Нефтегазовый комплекс в годы Великой Отечественной войны. Вып. 1. М.: Науч. — техн, о-во нефтяников и газовиков им. И. М. Губкина, 1995.

Байбаков Н. К. Курсом технического прогресса//Труд. 1980. 1 марта.

Байбаков Н. К. Моя Родина — Азербайджан. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 2001.

Байбаков Н. К. Нефтяной фронт. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 1995.

Байбаков Н. К. От Сталина до Ельцина. М.: Фонд инноваций им. Н. К. Байбакова, 1998.

Байбаков Н. К. План и рынок — не враги, а партнеры // Труд. 2006. 4 февр.

Байбаков Н. К. Пошла к черту эта демократия И Комсомольская правда. 2002. 28 окт.

Байбаков Н. К. Современной России нужна система планирования // Независимая газета. 2001. 22 февр.