Внутренний Предиктор СССР - Мёртвая вода. Часть 2
В качестве иллюстрации такого рода якобы невозможности приведем выдержку из книги В.Н.Демина “Тайны Русского народа”. Он цитирует письмо профессору Г.Ц.Цыбину от 24 марта 1927 г., написанное А.В.Барченко, в 1920‑е гг. занимавшегося исследованиями истории становления Руси и русских эзотерических знаний:
«<...> Это убеждение мое [об Универсальном Знании — В.Д.] нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранящими в Костромской губернии традицию [Дюн-Хор]. Эти люди значительно старше меня по возрасту, и насколько я могу оценить, более меня компетентных в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня. <...> Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил <...> Этого посланного — крестьянина Михаила Круглова — несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.
Таким образом установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, <...> решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеется в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский — В.Д.] тайну [Дюн-Хор], то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году <...> формально приняли меня в свою среду <...>»[20]
***Еще в 1961 г. начальник управления специальных операций ЦРУ сказал:
«Книги отличаются от всех иных средств массовой пропаганды прежде всего тем, что даже одна книга может значительно изменить отношение и поведение (т.е. стереотипы отношения и поведения толпаря: — авт.) читателя в такой степени, на которую не могут подняться ни газеты, ни радио, ни кино... Это, конечно, верно не для всех книг и не всегда и не в отношении всех читателей (т. е. для нетолпарей это неверно: — авт.), но это случается достаточно часто. Поэтому книги являются самым важным орудием стратегической (т. е. долговременной) пропаганды.»
В 1976 г. были оглашены данные: «до 1967 года значительно более 1000 книг было подготовлено, субсидировано или одобрено ЦРУ», а в последние несколько лет «таким образом было выпущено еще 250 книг».
В “правовом” “демократическом” государстве США сенатская комиссия не смогла добиться от ЦРУ списка книг, изданных при его поддержке. Сенат в США не должен знать, где и как рождаются его мысли. Это отражает тот факт, что демократические институты США — ширма на сионо-масонской мафии, жестко правящей через свою системную периферию в “демократически избранных” государственных структурах. Соответственно и определение «искусствоведы в штатском» — не пустая игра слов, а указание на явление в жизни общества, более значимое, чем публичная политика.
Кроме этого, на Западе есть еще и периодика, прежде всего научно-техническая, по тематике, являющейся в СССР секретной. Большинство этой литературы оказывалось в СССР на протяжении многих лет в “спецхранах”, а информация из нее доводилась до специалистов через издания типа “Зарубежное военное обозрение” во вторичном пересказе непрофессионалов и достаточно часто практически без иллюстративного материала.
В западной специальной периодике имеется одна особенность: большинство её — научно-популярные издания, которые призваны не более чем уведомить заинтересованных заказчиков или разработчиков о состоянии дел по той или иной проблеме, а также заинтересовать молодежь во вступлении в те или иные отрасли деятельности.
В нашей же специальной периодике основной объем составляют серьезные научно-технические издания, довольно подробно и содержательно освещающие те или иные частные вопросы. В СССР же нет научно-популярных изданий типа “Техника — молодежи”, излагающих общие вопросы и прогнозы, ориентированных на взрослых серьезных частных специалистов, которых необходимо обязательно знакомить с общим ходом дел в их отраслях и в смежных.
Запад циркулярно распространяет главным образом научно-популярную информацию о том, какие исследования, где и кем ведутся. Допуск заинтересованных лиц к содержательной информации осуществляет её владелец за «отдельную плату», на определенных условиях, гарантирующих её неразглашение без ведома владельца.
СССР же в периодических изданиях циркулярно (в том числе и для Запада) распространяет содержательную информацию, непосредственно отражающую реальное содержание оригинальных научно-технических отчетов. Отчасти это вызвано требованиями ВАК о публикациях перед защитой диссертаций, отчасти плохой системой оперативного обеспечения содержательной информацией в темпе поступления запросов от заинтересованных организаций и специалистов.
Поскольку подавляющее большинство научно-технической информации — так называемого «двойного использования», т.е. используется и в отраслях, охраняемых системой режима, и в отраслях открытой тематики, то систематический анализ советской научно-технической периодики, открытых учебников по информационно связанным отраслям науки и техники позволяет Западу довольно точно судить об уровне развития отраслей, “закрытых” режимом секретности.
Поэтому Запад более знаком с содержательной стороной наших исследований, чем мы с его. Нам он показывает только рекламу реальных и мнимых достижений, а мы ему без рекламы отдаем содержательную сторону исследований даром, избавляя его от необходимости тратить ресурсы на тупиковых направлениях исследований там, где нам удается вырваться вперед. Поэтому наша система режима совместно с общедоступной научно-технической литературой обеспечивает односторонне направленную перекачку содержания прикладной фактологии на Запад.
Вторая сторона связана с отсутствием “научно-популярных”, специальных научно-технических изданий в СССР, поскольку потребность в такого рода целостной, обзорной прогностической информации все же есть. В СССР эта информация (концептуальная!) черпается из западных изданий типа “Интернэйшнл дефенс ревю”. Они большей частью оседали в “спецхранах” и по этой причине были доступны только руководству и узким специалистам-поводырям, подставленным руководству для консультаций по частным вопросам. Научно-техническая “общественность” к этой информации доступ не имела и в целом не возражала против этого.
Эта особенность нашей системы режима никогда не была тайной для Запада. Поэтому наряду с рекламой (для внутреннего применения на Западе) во всех периодических изданиях печаталась научно-техническая порнография о предполагаемых путях развития тех или иных отраслей науки и техники в ходе научно-технического прогресса. Наши начальники, запершись в кабинетах, смаковали последние 30 лет эту научно-техническую порнографию, как школьники, прячущиеся от родителей с сексуальной порнографией.
Поскольку система режима в СССР не способствует воспитанию целостного восприятия процессов развития отрасли, которой руководит ставший начальником узкий специалист, то в силу низкой методологической культуры и обусловленного ею слепого доверия или недоверия к подчиненным, такой руководитель не в состоянии отличить дезинформацию от достоверных жизненно возможных концепций. Поскольку дезинформация подкреплена достоверной фактологией и прежде всего такой, которая может быть получена только агентурным путем, то научно-техническая порнография действует завораживающе на узкого специалиста, ставшего руководителем.
В условиях постоянного отставания научно-технического прогресса в СССР от Запада, созерцание научно-технической порнографии руководством вызывает у него желание “чуда”, т.е. научно-технического прорыва, который позволил бы обогнать Запад, не догоняя. В итоге в СССР плодится всяческая экзотическая тематика. Работы по ней ведутся до тех пор, пока она не начнет приносить плоды. После этого работы в СССР сворачиваются, глохнут, не могут пробиться сквозь «ведомственные» барьеры, но легко преодолевают его государственные границы и внедряются на Западе (а теперь и на Востоке).
Поскольку официальная система режима сама же порождает неофициальную, в которой циркулирует все, что угодно, то многочисленная профессиональная агентура не нужна. Достаточно внедрения малочисленной масонской периферии, даже не осознающей этого факта, в научно-технические общества, ученые советы, редакционные коллегии и т.п. Сионизация высших эшелонов науки и техники еще более упростила дело, поскольку еврейство в целом осознает свою общность в глобальных масштабах и игнорирует национальные, многонациональные и государственные интересы с позиций “элитарного” космополитизма расы “богоИЗБРАННЫХ” “господ” именно для осуществления этой социальной функции.
