Александр Шубин - Левая политика. Предварительные итоги.
На фоне превышающих 500 млрд долларов золотовалютных резервов внешний долг РФ на 1 октября 2007 года составил всего 47,1 млрд долларов. Однако внешний долг частного сектора по сравнению с 2006 годов увеличился на 55 %, достигнув, по официальным оценкам, 272,6 млрд долларов. Доля российских банков (без долговых обязательств перед прямыми инвесторами) в нём составила 96,9 млрд долларов. С 2006 по 2007 год она поднялась на 63 %. Главными международными должниками в РФ являются отечественные корпорации. Несмотря на беспрецедентный рост цен на энергоносители в последние годы, общая задолженность ведущих отечественных экспортёров очень велика. Вероятно, она значительно превышает официальные данные. Лишь одна из ведущих национальных компаний — «Роснефть» — имеет долгов на 100 млрд долларов. Корпорация уже выставила в этом году счета правительству РФ с призывом о помощи. Не только покрыть, но и просто погасить самые срочные займы она не в состоянии.
Несмотря на высокую рентабельность сырьевых отраслей, отечественные корпорации крайне неэффективно строят свой бизнес. Правительство и сырьевые монополии совершенно не подготовлены к резкому снижению мировых цен на энергоносители, что рассматривается как нереалистичный сценарий до начала следующего десятилетия. Россия занимает второе место в мире по объёмам экспортируемой нефти. Нефть составляет 30 % ВВП, а государственный бюджет на 2/3 формируется доходами от её продажи. Однако расчёты правительства на сохранение высоких цен на нефть прямо противоречат тенденциям в мировой экономике. Насколько бы сильно ни поднялась стоимость нефти (составляющая сейчас около 135 долларов за баррель), в результате глобального сокращения производства она гарантированно упадёт.
В результате обвала цен на энергоносители экономика России в полной мере ощутит на себе влияние мирового кризиса. Произойдёт обвал на фондовом рынке, который при сохранении дорогой нефти может ещё некоторое время притягивать капиталы (вероятно, по 2009 год). Корпорации не смогут самостоятельно платить по долгам, набранным в расчёте на устойчивость мировых цен на топливо. Государство примет на себя финансовую поддержку крупнейших российских компаний, предоставляя им субсидии и низкопроцентные займы. Вероятно, оно также возьмёт на себя оплату неотложных долгов корпораций. При этом поступления в бюджет резко сократятся. Из страны произойдёт бегство капиталов. Корпорации будут вынуждены сокращать персонал и отменять заказы партнёрским компаниям на внутреннем рынке. Начнутся массовые увольнения, вырастет безработица. Вместе с инфляцией это окончательно подорвёт платёжеспособность средних слоёв: резко упадут продажи на внутреннем рынке, откроется ипотечный кризис, начнут закрываться предприятия в сфере услуг. Ориентированная на внутренний рынок промышленность должна будет снизить объёмы производства. Экономический кризис в России придёт в соответствие с общемировым вектором спада и в силу глобальных хозяйственных противоречий, вероятно, окажется очень тяжёлым.
Экономика России носит периферийный характер и обслуживает тенденции развития мироэкономики, задаваемые американскими и европейскими корпорациями. Падение значения нефти для глобального хозяйства приведёт к ослаблению политического влияния страны и мощи сырьевых корпораций. Кризис обострит все общественные противоречия и потребует от России отраслевой переориентации, что, вероятно, обернётся серьёзными общественно-экономическими потрясениями. Сырьевые монополии могут потерять власть или будут вынуждены частично её уступить. Страна выйдет из кризиса совершенно другой. Ценность её нефтяных ресурсов для мироэкономики упадёт. Однако в условиях повышательной волны качественные трудовые и интеллектуальные ресурсы России неминуемо будут востребованы.
Теоретически Россия ещё имеет шанс избежать разрушительных последствий кризиса, удар которого по странам — экспортёрам сырья окажется особенно сильным. Для этого необходимо понизить уязвимость национального хозяйства, переориентировав его на опережающее технологическое развитие. Однако не вызывает сомнения, что правительство, располагая всеми необходимыми ресурсами, не пойдёт на это. Структурное переориентирование экономики не выгодно «Газпрому» и другим сырьевым компаниям, а потому не реализовывалось прошедшие десять лет и не предполагается к осуществлению. Все положительные перемены в национальном хозяйстве могут быть осуществлены только стихийно в процессе полномасштабного поражения России кризисом.
9 июня 2008 г.
Экспертная группа ИГСО:
Василий Колташов (руководитель)
Борис Кагарлицкий
Юрий Романенко
Игорь Герасимов
Семинар в Вологде: левые на перепутье
Кто и о чём говорил в Вологде
Конференция, состоявшаяся 15–16 декабря 2008 года в Вологде, явилась результатом сотрудничества Института глобализации и социальных движений (ИГСО) с Левой партией Швеции.
С российской стороны были представлены активисты и организации из Москвы, Вологды, Петербурга, Липецка, Екатеринбурга, Кирова, Пензы, Ярославля, Твери, Саратова, Казани, Петрозаводска, Новосибирска, Великого Новгорода. Наряду с информационно-координационным центром, сложившимся вокруг журнала «Левая политика», конференцию готовили группа «Вперёд» и Российский социал-демократический союз молодёжи (РСДСМ).
Сотрудничество шведской Левой партии с российскими единомышленниками имеет свою историю, которая началась гораздо раньше, чем сотрудничество с ИГСО или журналом «Левая политика». Ещё в конце 1990-х молодые активисты шведской Левой партии (Vansterpartiet) предприняли попытки установления политических связей в Восточной Европе, где после шока капиталистической реставрации начинало возникать новое левое движение. Это время, впрочем, было непростым и для самих шведов: партия переживала острый кризис идентичности, её бросало от успехов к провалам, от политики, сводившейся к участию в выборах, к внепарламентской борьбе.
Историческое название партии говорит само за себя: Левая партия — коммунисты Швеции. На протяжении длительного времени она была обречена существовать в тени мощной социал-демократии, хотя порой играла важную роль в политике: 4–5 %, которые получала ЛПК, были необходимы, чтобы гарантировать сохранение у власти социал-демократического правительства. Самих коммунистов в правительство (в отличие от соседней Финляндии) не приглашали. Поговаривали, что и неизменные 4 % давались партии с трудом, благодаря солидарности тех же социал-демократов. В шведской избирательной системе каждый гражданин имеет два голоса (один — для избрания депутата от территории, другой — для голосования по партийным спискам). Часть рабочих — сторонников социал-демократов, отдавая голос представителю своей партии по территориальному округу, голосовала за список коммунистов. Партийное руководство смотрело на это доброжелательно и даже поощряло подобное поведение — лишь бы поменьше мест досталось буржуазным политикам.
После вторжения советских войск в Чехословакию в 1968 году руководство ЛПК резко осудило Москву, примкнув вместе с товарищами из Италии, Франции, Испании и Англии к еврокоммунистическому течению. Организация была переименована, став просто Левой партией (ЛП), без добавки «коммунисты». В свою очередь, сторонники Москвы — не без поощрения «Большого Брата» — в 1977 году раскололи партию. Из ЛП выделились организации, базировавшиеся на севере страны, которые издавали газету Norrskensflamman («Северное пламя»). Они основали Рабочую партию — коммунисты Швеции (РПК). Долгой жизни этой организации не было суждено, в настоящий момент от неё осталась только газета, редакция переехала в Стокгольм и теперь газета выходит под названием Flamman («Пламя»), Сейчас издание фактически является органом Левой партии.
Впрочем, раскол 1977 года имел для левых определённые социальные последствия. На протяжении большей части послевоенной истории Швеции именно социал-демократы пользовались поддержкой рабочих, тогда как коммунисты опирались в основном на интеллигенцию. Однако в конце 1960-х массовые студенческие выступления никак не были связаны с деятельностью ЛПК, а в раскол 70-х ушли как раз немногие организации, состоявшие из рабочих. Позднее, когда провал проекта РПК стал очевиден, остатки её структур вернулись в Левую партию, но присутствие левых в рабочей среде свелось к минимуму. К середине 1980-х социальная база партии, как и её идеология, отличалась крайней рыхлостью. Левые пытались оседлать поднявшуюся экологическую волну, и до известной степени им это удалось. В Швеции долгое время не было сильной «зелёной» партии, поскольку эту нишу занимали левые. Тем не менее, кризис Левой партии продолжал усиливаться, несмотря даже на единичные электоральные успехи. Пиком кризиса стал 1991 год, когда предвыборная кампания в Швеции совпала с августовским путчем в Москве. Левые, намеревавшиеся улучшить свои позиции, с трудом прошли в парламент. Руководство партии взяло резкий курс вправо, стараясь всячески отмежеваться от коммунистического прошлого.
